Жан Лаффит - Командир Марсо
— Давай! Наша взяла!
— Вперед!…
— Ура!!!
Из-за мешков с песком вылезают один за другим с поднятыми вверх руками оставшиеся в живых немецкие солдаты, с ног до головы забрызганные кровью.
На крыше вагона встает во весь рост, с автоматом в руках, герой Эмилио — грозный народный мститель.
* * *Как только у вокзала раздалась ружейная стрельба, Атос дал очередь из своего пулемета по маленькому домику у железнодорожного полотна. По-видимому, командование переоценило значение этого объекта: за все время, с тех пор как группа подошла к нему, не было замечено ничего подозрительного. Был даже момент, когда друзьям показалось, что домик совсем пуст. Но потом они увидели дым из трубы и заметили немца, который вышел за водой к колонке. Возможно, что другие солдаты просто отдыхают. А может быть, этот пост только ночью получает подкрепление. Так или иначе, теперь представлялся случай окончательно разрешить все сомнения и успокоиться. И потом — занят дом или нет, все равно его надо обезвредить.
На пулеметную очередь не последовало никакого ответа. Однако немного погодя по группе открыли стрельбу. Стреляли со стороны железнодорожного моста.
— Не обнаруживать себя! — скомандовал шепотом д'Артаньян.
Оценив обстановку, он велел бойцам продвинуться ближе к насыпи, чтобы оградить себя от огня противника. Скрытые изгородью, они могли простреливать весь участок железнодорожных путей и тем самым прервать сообщение между солдатами, несущими охрану моста, и домиком. К мосту приблизиться нельзя: немцы, засевшие в блокгаузах, прекрасно там укрепились. Главное — не выпускать их оттуда, пока товарищи ведут напряженную борьбу в районе вокзала. Д'Артаньян еще раз приказал своим бойцам не обнаруживать себя, и все стали ждать…
— А все же надо было бы узнать, кто находится в этой халупе, — сказал маленький Портос.
— Я попробую пробраться туда с другой стороны, — заявил Арамис.
В то же мгновение Беро, расположившийся немного впереди, на краю склона, подал сигнал. Наблюдая за изгородью, он неожиданно услышал чьи-то шаги. Сжав в руках автомат, с сильно бьющимся сердцем, он ждал, как охотник в засаде, появления дичи.
— Камарад!
Перед ним стоял немец без каски, с поднятыми вверх руками. Беро, держа палец на спусковом крючке, на какую-то долю секунды заколебался. Этот черноволосый усатый человек напомнил ему дядюшку.
— Я — товарищ, — повторил немец.
— Не стреляйте, — сказал Беро, обернувшись к остальным бойцам. — Подойди…
Немец подошел к расположению группы. Ему можно было дать лет сорок с небольшим. У него были усталые глаза и болезненное лицо. Он доверчиво взглянул на Пикмаля, потом, так как все кругом молчали, показал свой нетронутый патронташ и сбросил на землю винтовку, висевшую у него за спиной.
— Я не стрелять против партизан, — сказал он на ломаном французском языке.
— Ты говоришь по-французски? — спросил д'Артаньян.
— Немного.
— Где ты научился?
— Здесь, во Франции. Пленный в ту войну.
— Как ты относишься к Гитлеру?
— Гитлер — бандит. Я… против Гитлера.
— Он, кажется, не врет, — прошептал Арамис на ухо Атосу.
— Я не очень-то этому верю.
— Дайте ему сказать! — одернул их д'Артаньян. — Есть ли в доме солдаты?
— Только я… Я… готовить обед. Другие ушли… охранять мост.
— Мы знаем, они стреляли в нас сверху.
— Я нет. Я никогда не стрелять.
— Где оружие?
Немец указал на винтовку, лежащую на земле.
— А остальное? То оружие, что в домике?
— Только ящик с гранатами.
— Прекрасно! Я схожу за ним, — объявил Арамис.
— Осторожнее, — сказал Атос, — может быть, это ловушка.
В это время стрельба у вокзала достигла предельной силы…
Шестеро друзей без всяких дальнейших происшествий дождались момента, когда по ликующим крикам можно было понять, что их товарищи у вокзала одержали победу. Тогда, заставив немца идти впереди с ящиком гранат на спине, они вернулись к опушке леса. Немецкие солдаты, засевшие у железнодорожного моста, давно уже прекратили стрельбу, решив, очевидно, что партизаны бежали.
— Послушай, старина, — сказал Беро немцу, когда они устроились под деревьями, — как тебя зовут?
— Людвиг.
— Так вот, Людвиг, садись сюда, я буду тебя допрашивать. Кем ты был до войны?
Людвиг вытащил было свой бумажник, чтобы показать фотографии, но в этот момент в разных концах города снова раздались выстрелы. Портос отправился на разведку и через несколько минут вернулся совсем запыхавшийся.
— Бронетанковая колонна атакует товарищей, отходящих от вокзала. Один танк уже вошел в город и продвинулся до каменного моста. Они хотят отрезать нам путь к отступлению…
— Быстро, на дорогу! — приказал д'Артаньян. — Надо помочь тем, кто удерживает заграждения.
Друзья бегут вдоль опушки, подстегиваемые мыслью о грозящей им опасности быть отрезанными, — бегут, не останавливаясь, пока не добираются наконец до своих товарищей.
Бойцы, все в поту, укрепляют сооруженную утром баррикаду. Доставившие их грузовики стоят, замаскированные, поодаль, на опушке небольшого лесочка.
— Черт побери! Потеряли пленного!
Роже Беро с виноватым видом оглядывается назад. Он готов вернуться обратно.
— Эй! Товарищи! — слышится голос из кустов.
С пригорка осторожно, стараясь не оступиться, спускается Людвиг с ящиком гранат на плече…
— Не троньте его! — кричит Беро, выскакивая вперед: он видит, что бойцы у баррикады готовы уже стрелять в немца. — Он — наш!
На окраинах города продолжается бой. По слухам, танкетка и танк патрулируют по главной улице. Говорят, на бульварах партизаны уничтожили броневик. Всем уже известно, что произведено удачное нападение на бронепоезд. Однако никто не знает, каково положение сейчас.
— А где Пейроль? — спрашивает Беро.
— Он, вероятно, с товарищами на станции, — говорит д'Артаньян. — При всех обстоятельствах мы должны оставаться здесь, чтобы прикрыть отход, и отойдем последними.
Все бойцы — на своих постах, полные решимости преградить путь любой вражеской машине. Но грохот боя все продолжается, и беспокойство их растет… Там, наверху, товарищи, верно, дерутся, как львы…
* * *В это время Поль Пейроль уже не участвовал в сражении. Ему было не до того… Вскоре после захвата бронепоезда, когда первые грузовики с бойцами готовились к отправлению, пришла неожиданная весть: по Перигёзскому шоссе движется, направляясь к городу, бронетанковая колонна противника. Она уже совсем близко. Видимо, ускользнувший утром броневик поднял тревогу. Приди такое известие до нападения на бронепоезд, оно могло бы вызвать среди бойцов смятение. Но теперь, когда только что была одержана победа, когда все были полны боевого пыла и воодушевлены героическим примером Эмилио, это сообщение уже никого не смутило. Группы перестроились, и каждая получила боевую задачу. Отступая окольными тропками, чтобы не переносить сражения в черту города, партизаны более часа вели оборонительные бои, шаг за шагом отходя к намеченному пункту. Из уст в уста передавались сообщения, то поднимавшие боевой дух, то наполнявшие бойцов гневом: «Убит бретонец… Мартэн уложил из своего мушкета трех бошей… Наши захватили броневик… Немцы повредили наш грузовик…» Повсюду неожиданно появлялся Ролан, обвешанный у пояса гранатами, и торопил с отходом. Заметив Пейроля с автоматом в руке, готового бежать вперед, он накинулся на него:
