Картер Браун - Искатель. 1999. Выпуск №8
Лицо Лауры превратилось в белую маску, воплощение ужаса, но глаза ее гневно сверкали, и это — надеялся я — было добрым признаком.
— Помнишь, ты рассказывала мне о жизни в этом доме, когда Макс еще был компаньоном Миднайт? — спросил я ее.
Лаура медленно кивнула, с трудом прочистила горло и еле слышно вымолвила:
— Разумеется, я помню, Дэнни.
— Ларри постоянно находился поблизости от тебя. Даже когда ты не могла его видеть, ты ощущала на себе его обжигающий взгляд. Однажды ты поймала его, когда он подсматривал, как ты одевалась, и предупредила его, что расскажешь об этом Максу. Но Ларри разрыдался, встал на колени и упросил тебя не делать этого. Но ты чувствовала, как с тех пор он ненавидел тебя за это унижение?
— Да, — энергично кивнула она. — Так оно и было. Но какая тут связь с той особой приманкой, которую могла предложить ему Миднайт? Я хочу сказать…
Она вдруг закрыла глаза и судорожно дернула кадыком.
— Нет! — в отчаянии прошептала она. — Нет! Только не это!
— Лаура, милая, — мягко проговорил я. — Когда я понял, что Ларри работает на Миднайт, я все же не мог уяснить, зачем ей понадобилось посылать тебя так далеко — чтобы подставить меня? Ей же достаточно было сказать обо мне самому Ларри!
— Но у нее был замечательно удобный предлог, чтобы послать меня в Суинбэрн, — сказала Лаура тихим, невыразительным голосом. — Чтобы вступить в контакт с тобой, Дэнни? Тебе незачем разжевывать это. Спасибо!
— По плану Макса захваченные ими в банке Оллфилда деньги должны были оставаться в течение трех ночей в подземном гараже, — добавил я. — Макс и Ларри охраняли бы их все это время.
Я полагаю, дело было так: «Я могу дать тебе, — сказал ей Ларри, — полмиллиона на блюдечке с голубой каемочкой! Я даже могу отдать тебе вместе с деньгами Макса так, чтобы он видел, как ты будешь забирать их у него под носом. Взамен я хочу Лауру, и я ничего не скажу тебе, пока Лаура не приедет в Суинбэрн!»
Лаура приподняла голову и вопросительно уставилась на каменное лицо Миднайт.
— Ты, конечно, согласилась, — с удивлением констатировала она. — Что такое младшая сестренка в сравнении с такими деньжищами и шансом унизить Макса! — Она поднялась и посмотрела на меня. — Не отвезешь ли ты меня домой. Дэнни?
— Как скажешь, Лаура, — мягко ответил я.
— Миднайт! — Она посмотрела на старшую сестру холодным, спокойным взглядом. — Я хочу задать тебе всего лишь один вопрос. Пожалуйста, ответь честно, хотя бы потому, что это могут быть последние слова, сказанные тобою мне. Ты продала меня как товар, даже не сказав, что я стала чьей-то собственностью. Скажи, что мне оставалось делать, когда я узнала бы, каким грязным, патологическим типом был Ларри и кошмар от физического контакта с ним стал бы совершенно невыносимым?
Неумолимое и безжизненное, бронзово-каменное лицо Миднайт словно находилось вне поля зрения и слышимости.
— Я полагаю, твой ответ был бы: «Убей себя!», — медленно проговорила Лаура. — Но тебе было бы наплевать, что бы я ни сделала! Только не после того, как за меня дали такую цену!
Каменное лицо внезапно растворилось в потоках слез, которые, казалось, смыли его черты. Неприятный вопль отчаяния вырвался из горла Миднайт, оплакивающей нечто безвозвратно утраченное. Это был чисто первородный звук без малейшего намека на вину, печаль или сожаление.
Лаура бросила последний взгляд из двери на смазанное лицо женщины, стенающей и корчащейся на диване, затем прошла к входной двери с удивительно спокойным выражением лица.
Примерно в четверти мили от дома нам встретилась патрульная машина с двумя мужчинами в штатском на заднем сиденье. Оба они посмотрели на нас тем пристальным, жестким, подозрительным взглядом, который часто красноречивее свидетельствует об их профессии, чем серебряная бляха.
— Дэнни! — Лаура обернулась, провожая их взглядом. — Ты думаешь, что они направляются…
— Думаю, что да, — ответил я извиняющимся тоном. — Видимо, в связи с тремя дюймами свежего бетона на полу в подвале.
— Я вижу, — сказала Фран Джордан, счастливая, — что та жуткая сучка все же была арестована.
— Верно, — ответил я. — Как было в Майами?
— Солнечно!
— И это все, что ты можешь сказать о великолепном двухнедельном отпуске? — шокированный, спросил я.
— Поправка, — она обнажила в оскале ровные белые зубы. — Двухнедельный отпуск, проведенный с моей замужней сестрой, никак нельзя назвать великолепным!
— Да, — осторожно проронил я, — это плохо. Но я должен признать: приятно будет пообщаться с тобой опять в конторе в понедельник!
— Пожалуйста! — проскрежетала она зубами. — Не говори так! — Ее зеленые глаза злобно блеснули. Именно с подобных слов начались все неприятности!
— О'кей, — послушно откликнулся я, — Фран, золотце, приятно будет пообщаться с тобой, — в конторе, моей квартире, на пляже — пикник под луной — ух! — последнее было самопроизвольной реакцией на жуткий удар ее сжатого кулака в мой живот.
— Согласно моей сестре, — тихо прорычала Фран, — я — праздная, ленивая, аморальная, неженственная, скандальная, распущенная, оранжерейно-изнеженная, вялая, непристойная, безнравственная, передержанная в тех местах, где сверхразвита, и ношу это смехотворно тонкое нижнее белье только, чтобы досадить ей!
— Ух ты! — воскликнул я в неподдельном изумлении. — Теперь я понимаю! Потребовались долгие две недели, чтобы накопить такой запас слов, а?
— Все это было сказано в один день! — огрызнулась она.
— Ты хочешь сказать, что твоя замужняя сестра не разговаривала с тобой в остальные тринадцать дней? — поразился я.
— Это было бы бесцельно, ибо меня там уже не было, — холодно парировала она. — Я уехала вечером того дня, когда приехала.
— Ну, вот, — порадовался я за нее, — значит, не так уж… И куда же ты уехала?
— На Багамские острова, — она зевнула, потом перекатилась на бок. — Они оказались гораздо интереснее, чем моя замужняя сестра.
— Тебе повезло попасть на пароход. Как, кстати, он назывался?
— «Золотой Овен», — бесстрастно ответила она.
— Не думаю, что слышал о нем, — пробормотал я.
— Куда тебе! — самонадеянно произнесла она. — Алекс построил его всего лишь год назад.
— А! — почувствовал я себя оправданным. — Конечно, я не мог бы знать… Кто такой, черт возьми, этот Алекс?
— Мы наткнулись друг на друга в ту ночь, когда я сбежала из дома моей замужней сестры, — небрежно бросила она. — Он тоже убегал — от чьего-то мужа или что-то в этом духе. Мы столкнулись и растянулись на дороге. Очнулась я…
