Зоя Журавлева - Искатель. 1966. Выпуск №6
Закрывшись в своей каюте, Макнаут начал грызть ногти. Время от времени он, скосив глаза, проверял, сколько осталось, и продолжал грызть.
Перевел с английского И. ПОЧИТАЛИН
Валентин Иванов-Леонов
ИСПЫТАНИЕ
Рассказ
Африканец лет тридцати пяти быстро шагал в шумной разноплеменной толпе. Англичане и буры, арабы и китайцы, индейцы и греки — все спешили куда-то, говорили громко. В Иоганнесбурге всегда все спешат, все чем-то озабочены. Генри Мкизе старался не привлекать к себе внимания. Причины для этого были: его искала полиция. Широко поставленные глаза Мкизе выискивали шпиков в толпе. За последнее время он научился распознавать их почти безошибочно.
Вечернее солнце глядело в щель между небоскребами. Красное пламя полыхало в окнах домов, металось по стеклам мчащихся автомобилей. С песчаных отвалов золотых рудников ветер тянул над городом кисейную занавесь пыли.
На углу Плейн-стрит двое буров с белыми повязками на рукавах подошли к Генри Мкизе.
— Стой! — приказал поджарый, с втянутыми щеками. В голосе его лязгнула сталь. — Пропуск!
Мкизе смотрел на добровольцев с равнодушным, непроницаемым видом. Лишь слегка вздрагивали ноздри его прямого носа с небольшой горбинкой. Неторопливым движением вынул он документы. Предъявил. Рассеянно посмотрел в сторону. Но острое ощущение опасности захлестывало Мкизе. Вот она, смерть, в образе абелунгу — белых людей — с неприязненными лицами и винтовками за плечами. По улице проехал грузовик с полицейскими. У оружейного магазина вытянулась очередь европейцев. После расстрела демонстрации африканцев в Шарлэ ожидали восстания.
Бур читал документы, переводя взгляд с бумаг на человека. Потом, щуря глаза, холодно осмотрел крепкую высокую фигуру Генри, сплюнул сквозь зубы ему под ноги.
— Из какой локации?[1]
— Морока.
— Почему нет пометки о разрешении посещать центр города?
— Есть. На девятой странице.
— Ты как разговариваешь?
— Я отвечаю на ваши вопросы, — низкий голос Мкизе звучал спокойно.
Бур вернул документы.
— Проваливай!
В подземном переходе вокзала среди людей с узлами на головах и чемоданами в руках Мкизе заметил невысокого тонкого в кости Тома Аплани, прислонившегося к стене. Длинные, спускающиеся на воротник волосы делали его приметным в толпе. Аплани курил и, казалось, скучал. Дерзкий взгляд его встретился с взглядом Генри, спокойным и веселым. Пошли рядом в потоке людей.
— Джим Твала еще не пришел, — говорил Аплани, не глядя на Генри. — Что с ним, не знаю.
Втроем они должны были ехать на совещание подпольного Африканского общества свободы.[2] Джим Теала тайно перешел границу и привез кучу важных новостей. Совещание будет интересным.
Вокзал кишел полицейскими. В случае тревоги отсюда не выбраться. С тех пор как Мкизе стал командиром вооруженной группы «Умконто ве Сизве» — «Копья Народа», — отдел безопасности неотступно идет по его следу. Генри подумал, что не следовало бы Джиму Твале рисковать и ехать сегодня с ним и Аплани. Но исполком Африканского общества решил, что именно Мкизе должен доставить Твалу — представителя эмигрантского бюро общества — на эту встречу.
Толпа, ожидавшая электропоезд, росла. Твала не появлялся. Генри и Аплани напрасно искали его среди пассажиров.
Подошел поезд. Люди ринулись к вагонам, тесня друг друга. Платформа опустела. Осталось лишь четверо европейцев. В одном из них Генри сразу узнал агента секретной полиции. Вот оно, начинается!
Четверо направились к ним.
— Пошли! — бросил на ходу Генри.
— Смотри! — Аплани глазами указал на другой конец платформы.
Оттуда приближались еще двое. Попались! Капкан захлопнулся.
Поезд тронулся, набирая скорость. Некуда бежать. Генри сунул руку в карман пиджака, где лежал пистолет, и в тот же момент кто-то подскочил сзади, стиснул локти. Мкизе яростно рванулся, упал на асфальт платформы вместе с противником. Уже лежа, успел заметить, как Аплани, стремительный и верткий, проскочил между агентами. Уходя от погони, он прыгнул на пролетавшую электричку, вцепился в поручни. Рывок подбросил Аплани почти горизонтально. «Упадет!» Но Аплани уже встал на узкую ступеньку тамбура, торжествующе обернулся, помахал рукой.
Генри подняли. Щелкнули на запястьях кандалы. Подталкиваемый в спину, он зашагал между европейцами.
Квела-квела[3] уже ждала их на площади.
Генри тяжело дышал. Грудь распирала злоба. Так глупо попасться! Хорошо хоть, что на свидание не пришел Твала. Твала — нужный человек для освободительного движения. Лишь только Твала перешел границу, как полиция Фервурда уже знала о нем. Все это было делом рук Фолохоло — агента полиции, засланного в ряды Сопротивления. Даже из могилы шпион продолжал наносить удары. Вооруженная группа Мкизе укрывалась в локациях. И секретная служба, если она засекла группу, могла без особого труда выловить ее. Сидя между полицейскими, Генри с болью думал об Анне. Она осталась совсем одна. Их тайно рожденную дочь — мулатку (закон запрещает брак между белой и африканцем) пришлось отправить к его чернокожей матери в резервацию. Как Анна не хотела расставаться с дочерью! И теперь арестовали его. Они никогда не жили вместе — полиция не допустила бы этого. И все же Анна принесла ему счастье, счастье, о котором другие только мечтают. Генри вспомнил, как он увидел Анну в первый раз, на вечере у приятеля-европейца. Тогда он, Генри, был молодым и учился в Витватерсрэндском университете. Блондинка с темно-синими глазами. Соперник — властный и глуповатый Те Ваттер, распространявшийся о своем расовом превосходстве. В тот вечер Анна не обратила на Генри внимания. Она, правда, танцевала с ним, чтобы досадить назойливому Те Ваттеру. Генри отлично это понял. И все же он был благодарен судьбе за эту далекую, первую встречу…
…Мкизе ввели в камеру, и железная дверь закрылась за ним. На соломенных циновках сидели, чинили одежду десятка два заключенных. Ни одного белого. В Иоганнесбургской тюрьме строже, чем где-либо, соблюдают апартеид — разделение по расам.
Мкизе сел на циновку. Деревенский парень рассказывал вполголоса свою историю. За что его арестовали? Он только сказал что-то о млунгу — белом человеке. Старый высохший знахарь медленно кивал головой. Знахарь ошибся, дал не то лекарство белой пациентке, которая просила его вернуть мужа. И она умерла.
У интеллигентного вида африканца лицо было в кровоподтеках, крахмальный воротничок разорван. Он «устроил демонстрацию»: сел в автобус, предназначенный только для европейцев. Когда его выгоняли, он сопротивлялся.
