Михаил Белов - Когда пробуждаются вулканы
— Простите… — перебил синоптика Ветлужанин.
— Пожалуйста.
— Разве у нас нет других изолированных от ветров районов? Возьмите Памир или Тянь-Шань.
— Совершенно верно, — заметил Плащеев, — районы те высокогорные. Там даже от человеческого голоса обвалы бывают, настолько воздух неподвижен. Но самые низкие температуры отмечены здесь. Оймякон и его окрестности не только изолированы от теплых ветров высокими горами, но и примыкают к полярной шапке.
— Александр Васильевич, — вступила в беседу Надя, — вы знаете цель нашей экспедиции. Скажите, что можно сделать с ледниковой водой, чтобы она не затопляла луга?
Плащеев задумался.
— Нелегко ответить на ваш вопрос, Надежда Владимировна. Через луга колхоза «Рассвет» протекает Агаякан. Так, кажется?
Надя кивнула головой.
— Значит, нужно ее обуздать, — продолжал Плащеев. — Как это сделать? На вопрос можно ответить, только побывав на месте. Одно ясно: надо тщательно исследовать притоки Агаякана, выяснить, откуда она собирает свои воды.
Допоздна затянулась беседа. И только к полуночи все разошлись по палаткам.
На следующее утро, тепло распростившись с Плещеевыми, участники экспедиции отправились в дальнейший путь. В тот же день они пересекли отлогую сопку, а к вечеру вышли к берегам горной реки. В отдельных местах ширина ее была до тридцати — сорока метров. Брода поблизости не было, и усталым людям пришлось шагать в поисках переправы. Ее нашли лишь через час. Чтобы течение не сбило кого-нибудь, люди перешли ее «якутским способом»: взяв друг друга под руку, фронтом к противоположному берегу.
После ночного отдыха экспедиция начала подниматься на гору. По мере подъема все ниже становилась трава, все чаще попадались каменистые седые участки. Наконец трава исчезла совсем, и по голому выпуклому скату, усеянному камнями, люди поднялись на перевал.
Алексей подошел к Наде и помог ей снять рюкзак. Она улыбнулась и поблагодарила кивком головы.
— Сунтар-Хаята! — торжественно объявил Цинченко.
Перед глазами расстилались скалистые цепи хребта.
Под его вершиной дремало облако. Отблеском солнца оно было окрашено в золотисто-розовый цвет. Ни одного звука сюда не доходило. Все будто замерло в мертвом оцепенении.
— Царство безмолвия, — сказал Алексей.
На перевале пробыли около часа. Потом благополучно спустились в долину и после обеда, добравшись до подножия хребта Сунтар-Хаята, на берегу озера расположились лагерем.
Гриша и Ваня жили в одной палатке. Она стояла на краю лагеря рядом с рощей карликовых берез. Ребята были очень заняты — строили, как выражался Ваня, туристскую базу. Палатку они оборудовали так, как было написано в «Пионерской правде». Сначала они было поспорили из-за того, где хранить собранные для гербария растения и коллекцию горных пород. Но Сергей Петрович быстро разрешил спор, посоветовав построить для этого специальный шалаш. Он даже помог им соорудить его.
Устроившись по всем походным правилам, ребята собрались на совет. Хотя был солнечный день, но в палатке у них горел огарок свечи. Ваня линовал бумагу, чтобы записать решение совещания. Гриша, наморщив лоб, думал. В это время за палаткой раздался голос Ветлужанина.
— Войдите, — как можно солиднее сказал Гриша.
— Что же это вы днем при свечке сидите? — спросил Сергей Петрович.
— У нас совещание.
— А-а-а! Тогда ясно. Но мне-то можно присутствовать на вашем совещании?
Ваня и Гриша переглянулись.
— Вам можно.
— Конечно, я понимаю вас, — продолжал Сергей Петрович, опускаясь рядом с Гришей, — нужно собрать и гербарий и коллекцию минералов. Вы все это сделаете. А теперь выслушайте просьбу начальника экспедиции. Он сказал, что вы переходите в мое подчинение. Я у вас вроде звеньевого буду. И договоримся так: без моего разрешения из лагеря никуда. Каждый раз, когда собираетесь в поход, сообщайте мне. Это раз. Второе: нам с вами доверен очень важный участок работы — охрана лошадей. Давайте обсудим, справимся ли мы с этой задачей или будем просить помощи?
— Зачем просить? Сами справимся, — сказал Гриша.
— Конечно, справимся, — поддержал Ваня.
— Значит, я правильно сделал, отказавшись от помощи. А то нам хотели дать Николая Олонко. Только, чур, ребята, на дежурстве не спать!..
Через три дня после этого разговора Гриша и Ваня заступили на первое дежурство. Ребята сидели у костра, спасавшего их от назойливых комаров. Где-то совсем рядом позвякивали колокольчики, подвешенные на шеях лошадей. В лагере у костра мелькали силуэты людей. Белые ночи уже подходили к концу. После полуночи землю окутывала мгла.
— Не спят, — сказал Гриша, кивнув головой в сторону лагеря.
— Рано еще!
— Слышь, Ваня, а что, если на нас разбойники нападут, а?
— Ну, откуда они тут? Это в сказках — разбойники.
Вдруг почти рядом в кустах хрустнул сучок.
— Кто? — окликнул Гриша.
Ваня бросил в огонь сухую хворостинку. Она вспыхнула, и тьма шарахнулась в сторону. Гриша и Ваня вскочили, сжимая в руках один — малокалиберную винтовку, Другой — охотничье ружье. Послышались шаги.
— Кто идет?
Из тьмы, нагибаясь, вышел бородатый старик.
— Стой! Стрелять буду! — крикнул Ваня.
— Вы что, не узнаете меня, ребята? — спокойно произнес пришелец.
— Пастух из «Зари»! — воскликнули разом Гриша и Ваня.
— Он самый. Мало-мало пугнулись, а?
— А чего пугаться-то? Не из боязливых, — ответил Гриша.
— Ишь ты! Храбрые, — старик тряхнул бородой. А посидеть с вами можно?
— Садитесь.
Старик оглянулся на лагерь и опустился на землю рядом с Ваней.
— А вы, дедушка пастух, куда путь держите?
— Пробираюсь в бригаду. Письма пастухам вот несу, газеты. А это что у вас?
— Камни, — ответил Ваня.
— Ну, покажи. В камешках толк я понимаю.
Гриша не так увлекался камешками, поэтому разговор Вани с пастухом не мешал ему прислушаться к тому, что творилось вокруг. Совсем рядом что-то опять хрустнуло. Гриша бросил в огонь охапку хвороста. Яркое пламя выхватило из темноты силуэты двух лошадей. Одна из них подняла голову и посмотрела на костер.
— Серко! Серко! — позвал Гриша.
Лошадь тихо заржала.
Пастух на половине фразы запнулся и насторожился, вглядываясь в темноту. Несколько раз резко звякнул колокольчик и умолк.
— Дурят, — равнодушно бросил пастух и стал набивать трубку.
— Ваня, — сказал Гриша, — пойдем посмотрим, может, тут волки.
— Сейчас, сейчас, — заторопился тот. — А вы, дедушка, посидите. Ладно? Мы мигом обернемся.
