Юлия Фирсанова - Убить демиурга!
Инзор не стал советоваться ни с кем из братьев, он просто шагнул в стену и скрылся из виду, чтобы явиться через минуту и известить:
— Все в порядке, она умывается.
— В порядке? — задумчиво уточнил Пепел.
— Почти, — пожал плечами Искра, с его переливчато-каштановых волос действительно полетели крохотные алые и золотые искорки, а на пальцах заплясали огоньки пламени. — Она смывает слезы.
От зеркала раздалось взволнованное шипение и стук хвоста. Переживающий Глеану снова принял облик золотого полоза. В общем и целом, красивый, хоть и экзотический.
— Не вздумай в таком обличье касаться Ники, — предупредил Пепел. Он единственный пока держал в узде свои инстинкты.
— Почему? — вскинулся оскорбленный Лед, с головой выдавая мнительность. — Думаешь, я монстр и урод? Хороши лишь твои серые крылышки?
— Красавец, только ты своей красотой всю квартиру девушке разнесешь, — хмыкнул брат, многозначительно покосившись на мощный хвост.
Звук шагов за дверью заставил братьев отвлечься от препирательств. Встрепанная Ника потерла ладонью лицо и нетвердой походкой направилась к трюмо с невинным намерением обзавестись расческой.
Кое-кто, не будем показывать пальцем на Глеану, возбужденного препирательствами с братом, не успел среагировать. Слишком непривычно было оперировать незнакомыми конечностями. Ника запнулась о середину толстого хвоста и рухнула на ковер, животом хлопнувшись на чешуйчатое препятствие.
— Черт, — ощупывая руками преграду, растерянная девушка переползла через хвост Глеану, захихикавшего от щекотки, и встала у трюмо, вцепившись в него обеими руками, как в последнюю пристань. Глаза у писательницы были совершенно дикими.
— Извини, я не успел его убрать, — смущенно покаялся Лед, подхо… нет, подползая поближе, и робко погладил плечо Ники.
Та в первую секунду дернулась, а потом как-то обмякла, привалившись лбом к холодному стеклу зеркала, и жалобно поинтересовалась в пространство:
— Я действительно сумасшедшая?
— Нет, — хором с максимально возможной убежденностью откликнулось три мужских и, самое главное, знакомых по вчерашнему дню, который оказался первой галлюцинацией, голоса.
— Но я ничего не вижу, — растерянно прошептала девушка и устало прикрыла глаза. — Значит, это безумие.
— Нет, — снова хор из трех голосов прозвучал на редкость слаженно. И заговорил Инзор, размеренно, спокойно, стараясь быть максимально убедительным:
— Вероника, ты здорова душой. Я все объясню. Мир Террон, твоя родина, очень не любит настоящую магию, особенно магию, привнесенную из-за границ. Он противится этому. Чем сильнее проявление магии и больше ее несоответствие зримым стандартам, тем мощнее противодействие, оказываемое Терроном. Когда преобразовались наши тела, мир выбросил нас за границы и затер следы пребывания. У меня было серьезное опасение, что Террон мог обновить и твою память свидетельницы, но, к счастью, этого не случилось. Защитила суть Видящей.
Лед и Пепел нахмурились, только сейчас осознав, какая проблема их, по счастью, миновала. Ведь стоило из памяти Вероники изгладиться воспоминаниям о событиях дня минувшего, как проблема взаимопонимания выросла бы до титанических масштабов. Попробуй, объясни девушке, что ты не плод ее воображения, если она твердо уверена в обратном, а на полочке еще и несколько томов доказательств стоят. «Альраханские хроники» называются.
— Видящей? — машинально, как волнистый попугайчик, чирикнула Ника, повторяя последнее слово странной речи альсора, слово, знакомое по вчерашней беседе. Девушка с трудом сосредотачивалась на смысле сказанного. В голове шумело, бухало и кружилось.
— Так у нас называют тех, кто прозревает истину о деяниях и живых созданиях некоего мира, — начал рассказывать Искра, но Пепел вмешался в напевную плавность речи и коротко выдал:
— Ты Видящая Альрахана! Мы пришли за тобой!
Вот и сказано было главное. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь нервным поскрипыванием чешуек хвоста Льда и потрескиванием искр в шевелюре Инзора. Крылья Пепла распахнулись бесшумно, их ленты обвили девушку ласково и в то же время настойчиво.
— За мной? Зачем? — Ника все еще не понимала, куда клонят альраханцы.
— Мы хотим увести тебя на Альрахан, таково пожелание Владычицы и наше тоже, — мягко ответил Искра.
— Но зачем я вам? Я же обычный человек, — растерянно выдохнула девушка.
— Ты — Видящая, одного этого достаточно, чтобы считаться сокровищем мира, — объяснил Пепел.
— Кроме того, ты нам нравишься. Возможно, сама по себе, возможно, из-за связи между Видящей и миром, который видится, — честно поведал Инзор.
— Мы провели в родовом храме ритуал принятия в семью, чтобы иметь возможность общаться даже через грани миров. Иначе ты бы не только не видела, но и не слышала нас, — жалобно вздохнул Лед, ревниво следящий за тем, как крылья Пепла гладят Видящую.
— Понятно, что ничего не понятно, — слабо фыркнула девушка и заговорила с каждым предложением все тверже и увереннее. — Только, даже если это возможно — уйти из дома, — я не хочу уходить. Я же живу здесь! Тут мой дом, семья, работа. А вы… если вам и в самом деле хочется со мной общаться, заходите, когда пожелаете. Поговорить-то можно и не видя собеседников. Если я все-таки сумасшедшая, то именно так чокнуться не возражаю. Это интересно!
Проблема объявилась там, где не ждали. Они смогли заговорить, им даже частично поверили. Ясное дело, жительнице мира, где нет явной магии, сложно поверить в чудо, куда проще верить в собственную ненормальность. Но Видящая отказалась. Однако, альсоры не собирались сдаваться. У Пепла нашлись циничные и горькие, как отвар, снимающий похмелье, слова:
— Ника, ты не понимаешь. Террон не простит.
— Говоришь так, будто мир разумен, — удивленно отметила девушка, частично забывая о потрясениях дня и ночи.
— До некоторой степени. Это инстинктивные действия гигантской системы, ликвидирующей угрозу нарушения баланса, — потер переносицу альсор. — Террон уже пытался избавиться от тебя, Видящей другой мир и знакомой с его жителями. Полагаю, эти попытки будут продолжаться до тех пор, пока не увенчаются успехом. Вспомни хоть дерево у ресторана.
— По-моему, ты преувеличиваешь или путаешь, — недоверчиво покачала головой девушка, рукой ощупала мокрые после глубокого умывания прядки и взяла с трюмо не расческу, а фен. Ткнула в розетку и тут же ойкнула.
Розетка заискрила, задымилась, а по шнуру вверх побежали язычки пламени. Первым среагировал Пепел, его крылья распались на пряди. Часть прикрыла девушку, заворачивая в незримый кокон, другая вырвала из рук неисправный прибор, выдернула его и розетки и затушила пламя.
