Юрий Гаврюченков - Кладоискатель и золото шаманов
Злиться на подневольного человека, живущего милостью хозяина, было бесполезно. Все-таки лагерный поселок, и порядки здесь соответствующие: чуть что – сразу на легавую педаль! Однако же столь подлый ход задевал.
«Никому нельзя верить! – думал я, трясясь в кузове ГАЗ-66, великодушно выделенного полковником Проскуриным. – Люди всегда предадут, одни из корысти, другие по незнанию, а если не предали пока, так потому, что не представилось удобного случая».
Разочаровал меня Андрей Николаевич, сильно разочаровал. Не люблю стукачей, а директор подаренного музея без верноподданических чувств жить не мог. «У моего хозяина я был любимый раб!»
Раб угнездился с шофером Сашей в кабине. «Прапорщик» Вася, наверняка еще вчера шарившийся по зоне в поисках самогона, ненавязчиво уселся на дальнем конце скамьи. От него меня отделял Слава. Гольдберг-младший в гордом одиночестве разместился напротив. Он все еще не понимал, сколь коварно нас подставили.
– Но это же менты! – запротестовал Вадик, когда до него дошло, как в действительности обстоят дела.
– Согласен! – крикнул я в ответ. Сквозь рев мотора и лязг кузовных частей было трудно разбирать слова.
– Зачем мы тогда едем?!
– Чтобы осмотреться! – гаркнул я. – И, если будет смысл, начать поиски!
– Да они же с нас теперь не слезут, дурачок! – укоризненно крикнул Вадик.
– Лично я, господин гомосапиенс, под них ложиться не собираюсь!
– Как же ты от них отделаешься?!
– Ты в карты для выигрыша или для удовольствия играешь?
– Я вообще в карты не играю!
– В самом деле?! – проорал я и подумал, что, убери кто-нибудь машинные шумы, наш диалог мог бы показаться яростной перебранкой. – Ну тогда слушай! Картежники делятся на две категории: одни играют ради азарта, других интересуют исключительно деньги. Первые, как правило, выигрывают, вторые – нет. Знаешь почему?
– Ну?! – рявкнул Вадик.
– Потому что играть надо ради самой игры. Я приведу тебе избитую пословицу: деньги хороший слуга, но плохой хозяин. Так вот, мусору нужны деньги.
– А тебе они не нужны?!
– Нужны! Но я не делаю их самоцелью. Я археолог, понимаешь? Мне интересен процесс, как хорошему игроку. Это дает способность импровизировать! А у кого желание только набить карманы, количество ходов куда ограниченнее! Алгоритм его действий гораздо проще. Поэтому действия «хозяина» можно рассчитать. А значит, и обмануть его легче. Он будет держаться за деньги и буксовать, потому что деньги тоже станут держать его! А мы будем скакать вокруг, урывая куски, и удаляться с добычей, потому что мы – свободные люди! Ты меня понял?!
От продолжительного ора в горле запершило, и я отмотал флягу с водой. Вадик тем временем осмысливал мою лекцию. Она мне и самому понравилась. Сгодится, чтобы вырваться из западни, куда мы волею Лепяго и Гольдберга-старшего угодили. Пока я не представлял, как именно мы будем действовать, если найдем золото, а им, несомненно, заинтересуется начальник колонии. Может быть, мы вообще ничего не найдем. Вероятнее всего, золота в пещере никогда и не было. Или кто-то из прежних начальников его прикарманил, не зря ведь Загодин навострил лыжи сразу после раскопок. А Лепяго падла все ж таки! Так хорошо разговаривал: романтика, детишки; улыбались друг другу, как родные, а потом сбегал и настучал. Что за урод, прости господи!
– Ну, пусть! – наклонившись ко мне, заорал Вадик. Он обмозговал мою идею. В этот момент машина остановилась, лязг прекратился. – Давай сделаем как ты хочешь!!!
В наступившей тишине его крик прозвучал как непристойное предложение. Я отшатнулся. Сидевший в глубине кузова Вася скабрезно ухмыльнулся.
– По-иному все равно не получится, – пробасил Слава вполне нормальным голосом. Глухо урчал мотор.
Скрипнула жестяная дверца.
– Приехали, – крикнул высунувшийся из кабины Лепяго.
Дорога к пещере представляла собой две параллельные рытвины, рассекающие старую вырубку, густо заросшую березняком. В канавках уже вымахали молодые деревца. Заметно было, что когда-то здесь пролегали разъезженные колеи, видимо, работы велись нешуточные и техники в те края гоняли преизрядно.
Оставив ГАЗон с водителем у развилки, мы двинулись по старой дороге, и часа через полтора довольный Лепяго указал на лысый белый холм – выход известняка. Лес вокруг холма был вырублен, а по бокам дороги возвышались зубчатые гряды камней, выброшенных довольно давно, потому что успели зарасти пучками высокой жесткой травы. Там, где гряды заканчивались, у подножия холма темнел черный зев входа в пещеру.
– Все это раньше было внутри, – пояснил Андрей Николаевич.
Слава присвистнул. Мы с Вадиком почтительно оглядели отвалы. Тут же сотни кубометров породы! Представляю, как их замучились вытаскивать. А ведь еще раньше кто-то ухитрился это сложить, собирая камни по всей округе. Кто-то отнес их в пещеру, запечатав ее, казалось, надежно и навсегда. Пока не пришли кладоискатели.
Но какой должна быть цель, чтобы проделать такую неимоверную работу?
Мне вдруг стало не по себе. Потому что я понял: цель могла быть только одна – закрыть вход. Или выход! Я почувствовал, как по телу пробежали мурашки.
Выход имеют обыкновение закрывать, чтобы не выпустить кого-либо наружу. На волю. Кого-либо или что-либо! Судя по лицам моих спутников, они ни о чем таком не догадывались.
– Начнем, так сказать, экскурсию! – бодро воскликнул Андрей Николаевич, включая фонарь.
Фонарей у нас было три. Мы врубили их и двинулись вслед за экскурсоводом. Проем был высотой в человеческий рост и шириной метра четыре. Похоже, его специально увеличивали, чтобы освободить место рабочим. Проход вел вниз, но через двадцать шагов пол выровнялся, воздух стал сырым и холодным, а впереди зазвучало эхо.
В лучах фонарей засверкали белые бугристые столбы.
– Вот мы и в пещере, – оповестил Андрей Николаевич, светя куда-то вверх. Я задрал голову. С высокого потолка свисали толстые известковые сосульки. – Видите сталактиты? Когда идет дождь, вода проникает внутрь холма, вымывает из него соли и по трещинам стекает в пещеру. Там, где она капает на пол, – луч переместился вниз, – образуются вертикальные напластования, называемые сталагмитами. Если трещина достаточно большая или процесс продолжается долго, сталактит и сталагмит могут соединиться. Тогда образуется колонна – сталагнат. Ими, как вы можете убедиться, пещера изобилует.
– То есть она очень старая, – сделал вывод Гольдберг-младший.
– Верно, – согласился Лепяго. – А теперь пройдем далее.
Прямо от входа через всю пещеру вел ровный путь, расчищенный трудовой армией Загодина. Вскоре мы оказались у высокой, примерно в полтора человеческих роста, ниши, представлявшей собою проход, забитый пробкой из разномастного камня.
