Николай Буянов - Искатель. 2013. Выпуск №7
Девочка вздохнула и отошла от двери: дальше слушать было неинтересно. Забравшись с ногами на диван, она взяла с полки любимую книгу. «Снѣжныя королева» — значилось на обложке. А ниже стояло:
Сочiненiя г-на Г.-Х. Андѣрсена.
Графiческое заведенiе «Родина», Лиговская ул., 114.
Санкть-Петербургъ, 1901.
Вообще-то девочке не разрешалось брать Книгу самой: это право целиком принадлежало дедушке. В те редкие вечера, когда он не был занят, они с внучкой садились на диван и принимались за чтение. Постепенно девочка выучила Книгу наизусть. Однако не потеряла к ней интереса — наоборот, полюбила еще больше. И принялась выпрашивать ее в подарок с регулярностью часового механизма: на день рождения и День Конституции. Но получила она желаемое, только когда ей исполнилось шесть. Пора уже, сказал дедушка. Скоро в школу пойдет.
Действо в гостиной меж тем продолжалось — незримо, но вполне слышимо. Кто-то хорошо поставленным голосом завел «Лучинушку», остальные подхватили — красиво, хотя и несколько жалостливо. Мальчик фыркнул и отлепился от двери: он не любил жалостливых песен. Ни одна из них не шла ни в какое сравнение с «Каховкой» или «Катюшей». Он подошел к девочке и заглянул через ее плечо.
— Опять читаешь про королеву? Не надоело тебе?
— Не надоело.
Девочка рассматривала иллюстрацию, на которой был нарисован город — тот самый, откуда Кай и Герда начали свое путешествие. Город был изображен сверху — таким, каким его видят лишь ласточки и трубочисты: это было царство облаков, остроконечных крыш и ветряных флюгеров. Каждая уважающая себя крыша имела флюгер, их тут было множество, самых разнообразных форм и размеров. Самую высокую крышу (очевидно, принадлежавшую городской ратуше) венчал флюгер-герольд: юноша с изогнутой трубой у губ, в коротком плаще-тунике и шляпе с длинным роскошным пером. Садовникову-младшему не понравилась шляпа: он послюнявил химический карандаш и нарисовал поверх нее буденовку со звездой. Девочка хотела рассердиться: незачем было портить драгоценную Иллюстрацию, но потом передумала. Буденовка шла маленькому герольду — по крайней мере, придавала ему мужественности…
Почему я вспомнила о Кае?
Женщина встала с постели, накинула халатик, прошлепала босыми пятками на кухню и поставила чайник на плиту — просто так, из желания хоть чем-то занять руки. Бодрствовать по ночам было для нее привычным делом: она всегда, сколько себя помнила, страдала бессонницей. В детстве в ее сон бесцеремонно врывался бой часов, стоявших в гостиной. Постепенно девочка привыкла к нему, но он внезапно исчез из ее жизни — как исчезли и гостиная, и сам дом на Одиннадцатой линии Васильевского острова, куда они больше не вернулись.
С тех пор им с мамой приходилось жить во множестве разных домов, где они временно снимали комнаты (каморки под лестницей, закутки, каптерки — одна другой меньше и гнуснее), и всюду девочку сопровождали ночные звуки. Громыхали поезда под окошком, шуршали лапками мыши, пьяные в дым соседи горланили песни — девочку уже ничто не пугало. Звуки присмотрелись к новой знакомой, посовещались и единогласно приняли ее в свою компанию. Теперь она засыпала спокойно и даже позволяла себе улыбаться во сне, если виделось что-то хорошее.
А потом звуки вдруг ушли от нее. Под утро, наспех, как уходит случайный любовник из постели случайной женщины. Она пыталась разыскать их, но поиски всякий раз заканчивались ничем, иначе и быть не могло. Звуки предали ее — как предали до этого книга о Снежной королеве и старые напольные часы в гостиной. А новые, с издевательским именем «Электроника-12М», звуков издавать не умели. Единственное, на что они были способны, — это таращиться зелеными цифрами в темноте и потихоньку сводить с ума свою хозяйку.
Она встретила Кая спустя много лет, в самом начале нового тысячелетия, когда шла пешком через сквер у Фонтанной площади. Она всегда ходила с работы пешком: во-первых, так посоветовал доктор, а во-вторых, ей просто некуда было спешить.
В сквере, с разрешения городских властей, свили себе гнездо художники и торговцы книгами. Что-то вдруг привлекло ее внимание. Не картины, нет — а человек, который стоял и лениво разглядывал их, засунув руки в карманы.
Он был молод — лет двадцати пяти, не больше. Не худой, но утонченный, уверенный в себе и — странное сочетание — нервный, точно породистый скаковой жеребец. У него были длинные нервные пальцы художника. Или скрипача, или карточного шулера. Нет, подумала женщина, все-таки скрипача. Десять к одному, что скрипач. Он был одет в черные джинсы хорошей фирмы (в этом женщина разбиралась), черный приталенный пиджак и белую водолазку под горло. Женщина несмело протянула руку и коснулась его локтя.
— Извините… Вы Кай?
— Обознались, мамаша, — его губы изогнулись в легкой усмешке. — Вон там, чуть подальше, продаются чудесные сентиментальные романы. И совсем недорого. Рекомендую.
Женщина огорченно поджала губы. Конечно, она обозналась, иначе и быть не могло. Она развернулась и быстро пошла вдоль аллеи — полыхающих драгоценным золотом тонких березок и кряжистых елок, вызывающих мысль о Мавзолее.
Кай. Он исчез из ее маленькой шестилетней жизни в тот день, когда к ним снова пришел дядя Валя, бывший папин сослуживец. Нет, поправилась она, это был не день, а вечер. Вечер через месяц после папиной гибели, даже до положенных сороковин было еще далеко…
По стеклу нервно барабанил дождь. Водяные струи медленно стекали вниз, и город в окне странно кривился, точно в зеркале злого Тролля. Девочка сидела на диване и сердито думала, что Кай не придет, в такую мерзкую погоду его точно не отпустят из дома.
Она радостно взвизгнула, когда в прихожей раздался звонок, и живо бросилась открывать. Однако за дверью ее ждало разочарование, потому что на пороге стояли не мама и не Кай, а дядя Валя, мокрый и блестящий, как город за окном. И нервный, как дождь, барабанивший по стеклу.
— Кто-нибудь из взрослых дома? — отрывисто спросил он, не поздоровавшись.
— Дома, — сказала она. — Дедушку. А мамы еще нет…
— Что ж, — пробормотал он. — Может, оно и к лучшему.
Он не разделся, только снял фуражку и стряхнул с нее воду.
И прямо в сапогах протопал в гостиную, после чего толкнул дверь в библиотеку.
Дедушка поднялся из-за письменного стола и с некоторым удивлением посмотрел на гостя.
— Валечка? Вот не ждал, даже не слышал, как ты вошел, уж прости. Может, чайку? Оленька пока на работе…
Дядя Валя покачал головой. Потом нагнулся и легонько шлепнул девочку по мягкому месту.
