Елена Келен - В то далекое теплое лето
– В какой-то мере, да…
– И в какой же?
– В седьмом классе я мечтала стать следователем, – улыбнулась Наталья.
– Так я и думал, еще одна жертва мистера Холмса. Ты, наверное, очень увлекалась Конан Дойлем?
– Не больше, чем Агатой Кристи.
– О, тогда с вами все понятно. Фрэнки, вооруженная дедукцией, – да, это страшная сила… И что же помешало осуществиться твоей мечте?
– Лучше спросить «кто же», – поправила Наташа. – Моя мама. Расписав ужасы милицейских будней, она вернула меня с небес на землю.
– И правильно сделала, – неожиданно сказал Шевелев и, поймав недоверчиво удивленный взгляд новой знакомой, пояснил: – Жизнь – это не захватывающие приключенческие книжки, которыми мы так зачитывались в детстве, где добро всегда побеждает зло. Надо быть реалистом. Бескорыстие и преданность идеалам справедливости остались лишь на пожелтевших от времени страницах. Подозреваю, что даже милейший доктор Ватсон, верный помощник и друг Шерлока, в жизни может оказаться коварным, безжалостным убийцей, рука которого вряд ли дрогнет, перед тем как нанести тонко рассчитанный смертельный удар в спину…
– Королева детективов предусмотрела и такой вариант, – перебив, отпарировала Наташа. – «Убийство Роджера Экройда», читал ведь?
– Согласен, но доктор Шеппард ушел из жизни один, а в действительности он бы попытался прихватить на тот свет и Эркюля Пуаро. Увы, время благородных разбойников безвозвратно кануло в прошлое, а может быть, его вовсе и не было, ведь людям свойственно фантазировать… Я не очень тебя обидел, развенчав идеалы? – вдруг поинтересовался Артур.
Климова отрицательно покачала головой:
– Разве можно развенчать настоящие идеалы?
– А ты, оказывается, опасная собеседница – кроешь меня моими же словами, – удивленно и, как показалось девушке, с некоторой долей восхищения протянул Шевелев. – Но мы немного отвлеклись, а вообще-то я хотел сказать, что трупы, подонки и симпатичная девчонка – понятия абсолютно не совместимые… Хотя, если честно, то представить тебя технарем мне пока тоже весьма трудновато. Это случайный выбор?
Наталья задумалась. Десятый класс, последний. Впереди целая жизнь, но это впереди, а что сейчас? Боязнь вступительных экзаменов, тревоги и бесконечные советы родителей, родственников, друзей, учителей, робость перед большим, открывшимся для тебя миром, в голове – карусель, под ногами – множество дорог, и из них только одна твоя, не ошибиться бы…
– Наверное, – кивнула она, – но теперь уже поздно что-либо исправить, да я и сама не хочу, привыкла, у нас сильные преподаватели, знающие, а главное, увлеченные своим предметом, неплохая группа…
– Стас, – как бы между прочим вставил Артур.
– И он тоже, – не задумываясь, с лету, подхватила девушка, но вдруг осеклась, наткнувшись на долгий пристальный взгляд. – Почему ты так на меня смотришь? – смутившись, поинтересовалась она.
Артур улыбнулся, слегка пожимая плечами:
– Похоже, я впервые позавидовал Али… Кстати, мой друг детства все еще спит?
– По-моему, здесь нет ничего удивительного. После того как ты ушел, Стас закатил настоящее представление. Мы узнали свое будущее, прослушали с десяток серенад в авторском исполнении, благо, Борька захватил гитару, увидели, а некоторые и почувствовали на себе воздействие НЛО – неопознанных летающих одеял, простыней, подушек, слава богу, до матрацев дело не дошло. С замиранием сердца проследили за акробатическими трюками под куполом нашего скромного купе и, наконец, едва не стали свидетелями настоящей трагедии. При подготовке очередного смертельного номера Али, опираясь руками о верхние полки, а ногами ища точку опоры, умудрился случайно зацепить рюкзак, который едва не обрушился на голову Марго, точно горная лавина… Чаша нашего терпения окончательно переполнилась, и только чистосердечное раскаяние спасло твоего друга от жестокой кары доведенных до отчаяния мстителей. Присмирев, Стас объявил по лагерю отбой и первым добросовестно выполнил свой приказ, несмотря на выразительные чертыханья Бориса. Время, если не ошибаюсь, было без пяти четыре.
– Выходит, ты вообще не спала?! – ужаснулся Шевелев.
– Выходит, – согласилась девушка. – И что самое интересное, мне совсем не хочется спать. Как будто в новогоднюю ночь.
– Новогодняя ночь? Летом? Хотя в этом что-то есть. Забавно… Новый год, говорят, приносит новое счастье. Что бы ты хотела себе пожелать?
– Но ты уже сам ответил на этот вопрос – того, что желает себе каждый, – счастья. И еще, – Наталья озорно блеснула темными глазами, – найти клад атамана Карецкого.
– Ты серьезно веришь в подобные небылицы? – в голосе Артура послышались легкие нотки разочарования.
– А почему бы и нет, – словно поддразнивая его, ответила девушка, – легенды не возникают на пустом месте.
– Допустим, а что же дальше: видик, машина, дача?
– Нет, белоснежная яхта и путешествие вокруг света.
– Натали, ты разыгрываешь меня!
– Конечно, – рассмеялась Климова, отметив про себя то обстоятельство, что Артур, впервые за время их непродолжительного знакомства, назвал ее по имени, и не Наташкой или Нат, как обычно обращались к ней друзья, а красиво и мило – Натали.
– В нашу авантюру я верю не больше, чем ты или Стас, но мне нравится игра, придуманная Али, и я с огромным удовольствием принимаю ее правила… Хотя, если честно, от яхты я бы не отказалась… А что бы ты пожелал себе?
– Возьмешь меня к себе капитаном?
– Обязательно, но…
– Никаких «но», – отрезал Артур и тут же продолжил: – Так ты спрашиваешь, чего бы я хотел себе пожелать? Сказать «счастья» – все равно что ничего не сказать. Здоровья? Но думать об этом в мои-то годы? Успехов в работе? Вот уж что я никогда не понимал и, наверное, не пойму никогда. Карьеру и деньги надо делать, а не мечтать о них…
– Значит, пожелать практически нечего?
– Ну почему же, я желаю любви, чистой и красивой, как в старинных, потрепанных книжках, любви с первого взгляда…
– И до конца, – подсказала Наталья.
– И до конца, – согласился Артур. – Ты удивлена?
Климова слегка пожала плечами:
– Немного… По-моему, сейчас ты противоречишь сам себе, ведь, следуя твоей логике, выходит, что человек делает свою судьбу сам. Так как же ты можешь желать любви, если все в твоих руках?
– По древнегреческой мифологии фортуна – богиня удачи, иначе говоря, выгодное стечение обстоятельств, зависящее от нас только в материальной области. Что же касается области духовной, а красивая настоящая любовь относится именно к ней, то здесь уже царство человеческого разума кончается, и начинаются безграничные владения Его Величества Случая, одна улыбка которого, пусть даже мимолетная, брошенная вскользь, способна полностью перевернуть всю дальнейшую нашу жизнь.
– И часто он тебе улыбался?
– До вчерашнего дня Его Величество предпочитало лишь усмешки, правда, довольно безобидные.
– А что же произошло вчера? – с чисто женским любопытством поинтересовалась Наталья и вдруг осеклась, встретившись глазами с Артуром.
– Так что же произошло вчера? – на пороге купе сладко потягивался взлохмаченный Стас.
– Я встретил вас, – по-прежнему выразительно глядя на собеседницу, ответил Шевелев, и в его голосе послышались едва заметные нотки вполне объяснимой досады.
– Я встретил вас, и все былое… – нараспев протянул Албанов, стряхивая последние остатки сна. – Ты эти свои сказки про любовь брось, нечего мне девчонку портить, – с нарочитой серьезностью добавил он, полушутя привлекая к себе девушку.
«Только этого еще не хватало, нашелся заступничек», – подумала Наталья. Вырываясь из дружеских объятий, она едва не налетела на проводницу, и вагон сотрясли зычные раскаты:
– Вот молодежь пошла, а! Ты что это на людей бросаешься?
Отпустив еще парочку сравнительных «комплиментов» в адрес «подрастающего поколения», проводница продолжила более миролюбиво:
– Это вы спрашивали разъезд Милорадово? Через полчаса подъезжаем, стоянка две минуты, так что поторапливайтесь и не забудьте сдать белье…
– Сильная женщина, – глядя вслед величественно удаляющейся фигуре, восторженно заметил Албанов. – По лагерю объявляется подъем!..
– Не буду вам мешать, – сказал Шевелев, собираясь уйти.
– Но ты нам совсем не мешаешь, – с плохо скрытым сожалением живо возразила Наташа. – Даже наоборот, – непроизвольно вырвалось у нее.
– Идем, идем, – рассмеялся Станислав и, подхватив загрустившую подружку, втолкнул ее в приоткрытое купе.
Выгрузились они быстро. Маленький, словно игрушечный, полустанок, утопающий в зелени садов, встретил путешественников оглушительной тишиной. Жизнь здесь, если не вымерла совсем, замерла давно и надолго. Сонно мигнул ядовито-красный глазок семафора, и поезд, последняя нить, связывающая их с цивилизованным миром, испустив короткий прощальный гудок, медленно тронулся в путь.
