Андрэ Нортон - На острие меча
Кейн слушал, не прерывая.
— Поскольку Васбург, похоже, не жаждет вашей крови, попробуйте связаться с ним. Может, этот Маартенс что-нибудь разнюхает о нём. Если вам удастся что-либо выяснить, я должен об этом знать. Да, мы с вами американцы, и будет странно, если мы, остановившись в одной гостинице, будем продолжать не замечать друг друга. Завтра — вернее, уже сегодня — нам лучше организовать случайную встречу.
Квинн кивнул, но сообразив, что кивок в темноте не виден, предложил:
— Я буду получать почту в восемь. Можете столкнуться со мной там…
— Хорошо. До встречи…
Кейн взял поддельного рыцаря и выключил фонарик. Чуть позже послышался звук открывающейся и захлопнувшейся двери. Квинн встал, закрыл дверь на ключ, лёг и, несмотря на возбуждение, сразу заснул.
На следующее утро, как и планировалось, состоялась встреча у стойки почты. На глазах у главного портье Квинн обменялся с Кейном несколькими оживлёнными замечаниями. Потом они разошлись, и Квинн отправился изучать записи Общества лучников.
Но выйдя из здания, он сразу заметил в кафе напротив смуглое узкое лицо Васбурга. Подгоняемый нетерпением и стремлением прояснить ситуацию, Квинн направился в кафе, подошёл прямо к столику Васбурга и сел, прежде чем тот успел встать.
— Мне кажется, я должен поблагодарить вас…
— Минхеер ошибается. Я вас не знаю, — холодный ответ осуждал Квинна в нахальстве.
— Как хотите, минхеер. Или мне нужно говорить «ваша милость»?
Впервые поднялись опущенные веки, и Квинн встретил взгляд необыкновенно синих пронзительных глаз.
— Минхеер ошибается. Мы незнакомы, — повторил Васбург тем же равнодушным тоном. Он достал бумажник, выбрал банкноту и оглянулся через плечо, подзывая официанта. Квинн встал.
— Пусть будет по-вашему. Но, возможно, вы совершаете ошибку, Васбург. В игре участвуют и другие, а мы могли бы объединить силы…
Квинну на мгновение показалось, что Васбург заколебался, словно на самом деле обдумывая его слова. Потом азиат еле заметно отрицательно качнул головой.
— Минхеер, есть английская поговорка: «Тот, кто хочет идти быстро, должен идти один».
Квинн потерял терпение. Решительный голос Васбурга заставил его почувствовать себя семилетним ребёнком — и по уму тоже. Что ж, если Васбург собирается провести день, следя за ним, пусть поработает. Но он мало что узнает.
Записи Общества лучников оказались очень интересными, и хранитель записей, тоже известный историк-любитель, стал очень сердечен, прочитав рекомендательное письмо доктора Рооса. Почти весь день Квинн провёл, углубившись в древние пергаменты и собирая обильный урожай записей в тетради. Когда хранитель с виноватым видом подошёл к столу, за которым работал Квинн, молодой американец удивлённо поднял голову. Перед глазами его по-прежнему стояли латинские литеры.
— Минхеер Андерс, прошу прощения. Но сейчас уже четыре часа, а по правилам в это время я должен закрыть документы и положить ключ в сейф. Мне очень жаль вас тревожить…
Квинн торопливо встал.
— Это я должен извиниться, минхеер. Я своим неразумием подвергаю испытанию вашу доброту. Но вы угостили меня таким пиром, что я всё забыл от жадности…
— Минхеер Андерс, уверяю вас, ничто не доставит мне большее удовольствие, чем скромная помощь в вашей научной работе. Может быть, придёте завтра?
— Надеюсь. А теперь, минхеер, не доставите ли мне удовольствие, выпив со мной чашку кофе или стаканчик вина?
Маленький человечек покраснел от искреннего удовольствия. Квинн подождал, пока он закроет записи, а потом они отправились в приятное маленькое кафе поблизости. По дороге хранитель указывал Квинну на различные интересные исторические места и выяснил тот невероятный факт, что американец ещё не познакомился с древностями города.
— Но, минхеер, вы обязательно должны побывать в церкви святого Серватуса. Она построена в 560 году и является одной из старейших в Северной Европе. Вы знаете, что ещё до христианства здесь стоял римский гарнизон. На стенах Сент-Питерсбергских пещер есть подлинные римские надписи…
— Пещеры. Я хочу побывать в них.
— Конечно! Пещеры великолепны, минхеер! Во время войны там были спрятаны многие наши национальные сокровища. Но вы не должны идти туда один, без проводника, минхеер. Там пропадают люди, заблудившись в лабиринте проходов.
— Меня об этом предупреждали. Я слышал также, что там есть проход в Бельгию…
Его спутник засмеялся.
— Да, контрабандисты… Я слышал, что у них там свои тайные тропинки. Даже самых законопослушных граждан иногда что-то заставляет не платить таможенные пошлины. Так что контрабандисты — не всегда страшные преступники. Ja, контрабандисты… я слышал немало рассказов об условных знаках на стенах… если знаешь, куда идти, уйдёшь за границу, и никакой таможенник тебя не остановит.
Он говорил о пещерах, о карнавале принца — какая жалость, что Квинн его не увидит! — о предстоящем соревновании лучников, которое Квинн не должен пропустить.
— Их цель — деревянный попугай, минхеер. На прошлых соревнованиях сразу два лучника сумели сбить краску с хвоста попугая. — Он наклонился над столиком и тихо произнёс: — И вот что я вам скажу, минхеер: во время войны наши луки не лежали без дела. У них есть преимущество: они убивают бесшумно. К тому же враги начинали тревожиться, когда бесследно исчезал часовой или солдат в увольнении растворялся в воздухе. Иногда этих солдат находили пронзёнными стрелами. У нас ходили дикие слухи о древних лучниках, которые патрулировали свой город. Эти дни были очень волнующие, минхеер.
Был уже шестой час, когда Квинн расстался с хранителем. На этот раз он благоразумно взял такси и поехал в гостиницу удобно и в безопасности. А в вестибюле встретился с посетителем, которого никак не ожидал увидеть.
Это был пожилой человек с коротко остриженными седыми волосами и в таком наряде, что был бы приметным повсюду. На нём был тёмно-красный бархатный камзол с длинным рядом позолоченных пуговиц в форме лягушки, белые брюки, а на ногах блестящие чёрные сапоги. В одной руке он держал высокую гладкую шляпу с тёмно-красной кокардой — Квинн вспомнил, что видел такие шляпы на изображениях кучеров в старину. Когда американец подошёл к столику портье, этот человек приблизился к нему и с низким поклоном протянул письмо.
Квинн вскрыл конверт с гербом. Внутри оказался единственный листок тонкой бумаги, на котором старинным почерком, витым и изысканным, сообщалось, что фрейле Матильда ван т'Оостернберг будет рада принять минхеера Квинна Андерса за чаем в Шато дю Дам на следующий день в четыре часа.
