Владимир Рыбин - ИСКАТЕЛЬ.1980.ВЫПУСК №5
— Конечно, — ответил Мейсон.
— А как вы здесь оказались?! — потребовал он.
— С помощью ключа, — ответил Мейсон.
— Какого еще ключа?!
Голос Мейсона звучал с терпеливым спокойствием отца, втолковывающего простую истину своему неразумному дитяте.
— Я же объяснил вам, сержант, что моя клиентка Элеонор Хепнер, или Элеонор Корбин, как ее именуют в суде, является вдовой Дугласа Хепнера. Совершенно естественно поэтому, что она предоставила нам ключ от квартиры, где провела с мужем свой медовый месяц.
Женщина, которая, по всей вероятности, была управляющей дома, заметила:
— Он никогда не говорил мне о том, что женился.
Мейсон улыбнулся.
— Я вас вполне понимаю. Несколько загадочная женитьба, не правда ли?
— Вот именно, — подтвердила она. — Он наведывался сюда редко, в самое неожиданное время, столь же внезапно исчезал, и никто его подолгу не видел. Потом он возвращался и… в общем, это очень затрудняло убирать его квартиру.
Сержант Холкоум, совершенно сбитый с толку, наконец собрался с мыслями и задал несколько членораздельных вопросов:
— Может быть, вы мне расскажете, что все это значит? Почему в квартире разгром? Ведь не вы же учинили его, проводя свою инвентаризацию?
— По всей вероятности, — сказал Мейсон, — кто-то побывал здесь до нас и, как мне кажется, что-то искал. После того как мы закончим осмотр, я порекомендовал бы полиции поискать здесь отпечатки пальцев. Как вы уже, очевидно, заметили, сержант, мы здесь ни к чему не прикасались, а просто стояли в центре комнаты и переписывали вещи, находящиеся в поле нашего зрения. А теперь, Делла, перепиши, пожалуйста, вещи, которые висят в шкафу. Постарайся не оставлять отпечатки пальцев на дверке. Дверку открой ногой. Так, правильно… Три рабочих костюма, один смокинг, пять пар обуви и… да, в глубине шкафа чемодан и…
— Эй, подождите! — прервал Мейсона Холкоум. — Все эти вещи — вещественные доказательства!
— Доказательства чего? — спросил Мейсон.
— Я не знаю, но они вещественные доказательства. Ведь кто-то здесь был?
— Естественно, дорогой сержант, — согласился Мейсон.
— Тогда нам придется обследовать эту квартиру. Я свяжусь с управлением и попрошу прислать сюда экспертов для снятия отпечатков пальцев. Здесь нужно все тщательно прочесать, чтобы найти улики. И мы не потерпим, чтобы кто-то нам мешал.
Несколько мгновений Мейсон думал.
— Ну что ж, — сказал наконец он, — надеюсь, что со стороны вдовы не будет возражений, сержант, за исключением того, что вам придется лично проследить, чтобы ни один предмет не пропал отсюда. В этих вещах заинтересована мать погибшего, и потому нужно сделать все, чтобы она не предъявила своих претензий к вдове, а кроме того…
— Если вам известно местопребывание матери, — заметил Холкоум, — сообщите его нам, а то мы никак не можем ее найти.
— Мы тоже, — ответил Мейсон. — Похоже, что она исчезла. Вам не кажется это подозрительным, сержант?
Холкоум, к которому постепенно возвращалась уверенность, сказал:
— Мы обойдемся без ваших острот, Мейсон. Вы знаете, где его мать?
— Нет.
— Но у вас есть ключ от его квартиры?
— Совершенно верно.
— Он мне нужен.
Мейсон отрицательно покачал головой.
— Нет, вы его не получите. Вам откроет управляющая. А свой ключ я должен буду вернуть… вы ведь понимаете мое положение, сержант.
— Сколько времени вы здесь находитесь? — спросил Холкоум, обращаясь к Делле Стрит.
Вместо нее ответил Мейсон, и в голосе его звучало отеческое терпение:
— Буквально несколько минут. Сегодня я был занят в суде, готовился к процессу. Уголовное обвинение, выдвинутое против моей клиентки, но давало мне времени заняться гражданским аспектом этого дела. Я должен, однако…
— Послушайте, — перебил его сержант, — я не намерен начинать все снова-здорово. Я задал вопрос вашему секретарю.
— А я пытаюсь предоставить вам нужную информацию, — упорствовал Мейсон.
— О дьявол, опять вы за свое! — разозлился Холкоум. — Убирайтесь отсюда! Все! Я сейчас вызову эксперта по отпечаткам пальцев. Убирайтесь к черту и не приходите, пока я не разрешу вам!
— Какой великосветский тон, — ухмыльнулся Мейсон. — Если учесть то обстоятельство, что…
— Давайте проваливайте! — сказал Холкоум. — Уходите отсюда!
Теперь сержант переключил свое внимание на управляющую — довольно рыхлую женщину лет сорока, которая все это время стояла в дверях, стараясь не пропустить ни одного слова, ни одного жеста присутствующих.
— Мы опечатаем квартиру, — сказал сержант, — чтобы никто из посторонних не мог в нее проникнуть. Вы, мадам, пройдете в коридор. Я уйду последним. Сейчас вы дадите мне дубликат ключа, и я позвоню в управление полиции.
Женщина попятилась назад и вышла в коридор.
— Прошу, — обратился Холкоум к Мейсону. — Выходите.
Пол Дрейк с готовностью двинулся к дверям. За ним последовала Делла Стрит. Замыкал шествие Мейсон, который, поравнявшись с сержантом, сказал Делле:
— Делла, не забудьте у себя отметить, что мы вынуждены били прервать работу из-за прихода полиции, которая явилась сюда в связи с предполагаемым ограблением. Отметьте точно день и час. А теперь, — вежливо обратился Мейсон к сержанту Холкоуму, — всю ответственность мы возлагаем на полицию. Я полагаю, что вы, закончив осмотр, известите меня об этом. Тогда мы смогли бы продолжить опись вещей. Доброй ночи, сержант! — И Мейсон направился к лифту.
Как только все трое вошли в кабину и захлопнули дверь, Дрейк в изнеможении привалился к углу, вынул из кармана носовой платок и вытер пот с лица.
— Черт побери, Перри, как это тебе удается?! — восхищенно сказал он.
Глава 13
Когда на следующее утро суд возобновил работу, всех поразила необычная атмосфера в зале заседаний. Как правило, судебные процессы, в которых принимал участие Перри Мейсон, собирали огромное число зрителей. Сейчас в ложе можно было увидеть лишь реденькие группки завсегдатаев. Печать в связи с этим подчеркнула, что отсутствие зрителей является дурным предзнаменованием, а это явный барометр того, что публика считает дело Элеонор Хепнер проигрышным для защиты.
Районный прокурор Хэмилтон Бергер, войдя в зал, бросил беспокойный взгляд на пустующие ложи. Переполненный зал суда и отчеты на первых полосах газет оповещали его об угрозе поражения в борьбе с Мейсоном. Сегодня же он почувствовал, что сможет выиграть дело, не ударив при этом пальцем о палец.
Просмотрев бегло свои записи, Хэмилтон Бергер поднялся со своего кресла и обратился к судье:
