C Нариманов - Белый якорь
И будь то — бандиты или спекулянты — всем был почет!
Стояла глубокая ночь, когда в двери дома постучали и повелительные голоса потребовали впустить их.
— Пропали… — шепнула Таня Дроздову.
Им слышно было, как босыми ногами шлепал хозяин…
И отворял двери…
Несколько человек вошли в коридор и, громко разговаривая, направились в дальние комнаты.
Все смокло…
Наутро Дроздов и Таня были свидетелями готовящегося налета на советскую границу.
Таня завела тотчас же знакомство с начальником отряда…
— Вот вы какие храбрые… Ничего не боитесь.
— Нам сам черт не страшен!
— И я была на войне…
— Сражались?
— Нет, за сестру…
— А муж?
— Он фершал…
— Фершал… Это дело. Идите с нами.
Сделка была заключена.
Через час весь отряд был на конях, а в тачанках — медицинский персонал отряда:
Татьяна Винокурова, сестра.
Василий Дроздов, фершал.
Отряд был готов к выступлению, когда начальнику был передан пакет.
Он вскрыл его, внимательно прочитал, разорвал и бросил помощнику:
— Нынче пароль: медальон. Передай взводным!
Отряд двинулся.
Вскоре показалась граница…
Пройдя две версты рысью, начальник отряда вытащил шашку, взмахнул несколько раз.
И налетчики пустились вскачь к границе.
Уже было видно, как наши пограничные части забегали по всему фронту.
Налетчики приблизились, рассеялись в цепь и вступили на территорию республики.
Они были встречены ураганным огнем красных…
Наши беглецы не зевали.
Дроздов погнал лошадь в обход цепи…
И очутился на территории Республики Советов.
— Вот она, милая… свобода!
С этими словами он вскинул винтовку, прицелился в офицера отряда.
И выстрелил.
Офицер упал убитым.
Таня, как в бреду, нашептывала ему:
— Бей их! Бей! За все! За все!!
Налетчики вынуждены были отступить и скрылись за холм, оставив раненых и убитых…
В черту пограничного поселка бешено влетел автомобиль…
Из него выпрыгнули двое неизвестных…
Убедившись, что налет не удался, один из них бросил ручную гранату.
Она разорвалась у стога сена…
И пламя ярко запылало. Все заволокло дымом…
Раздался колокольный звон в сельской церкви, кто–то там гнусил молитву во славу христолюбивого русского воинства.
Вновь затарахтели пулеметы…
Из–за холмов показались налетчики. Интендантские склады горели.
И банда стала врываться в крестьянские хаты, грабя, насилуя и убивая мирных жителей…
На другом конце границы пылал волисполком…
А здесь, около начальника отряда, стоял Кара с Хлоп–сом и предъявили свои мандаты.
— Кто эти люди?
Кара указал на Винокурову и Дроздова.
— Это медицинский персонал отряда…
Хлопс вытащил два портрета, быстро взглянул на них и произнес:
— Они самые!
Кара сделал прыжок, сбил с ног Таню, а Хлопс с начальником отряда свалили Дроздова.
Все произошло в одно мгновение.
Дроздов и Таня связанные лежали в кабине автомобиля…
Их умчали в неизвестное направление…
Красная армия ударила в тыл налетчикам, обратила их в бегство.
Но черное дело было уже сделано…
XII
Гвоздь… якорь и пакет
Два приятеля, связанные на первый взгляд общностью интересов, с другой стороны — один, будучи подчинен другому в своих взглядах на вещи и положение дела — находились на разных полюсах.
Один из них — молодой, стремительный, весь от порыва, всякий раз желал пользоваться полнотой предоставленных ему прав, когда ему представлялось, что в данный момент нужна военная организованная сила…
Другой — старался заглушить в себе желание пользоваться этой организованной силой, находил, что к ее помощи обратиться будет никогда не поздно.
Вместе с тем, как использование этой силы может огласить необходимую конспирацию, а потом и разрушить тот план, который составлен был им.
Таковы были Жуков и Скворцов.
Теперь они сидели в кабинете угрозыска, каждый погруженный в свою думу.
На простом столе, покрытом чистым белым картоном (этот картон обязательно менялся каждые три дня — такова была система Скворцова) — лежали предметы весьма простой формы, но заключающие в себе много неразгаданного.
К первым из них относился предмет в форме сапожного гвоздя. Собственно говоря, форму эту нельзя было назвать формой обычного сапожного гвоздя: утолщенный в начале и заостренный в конце, он походил скорее на клин.
Но и от клина он отличался, во–первых — округлостью и — трещиной на протяжении всего клина–гвоздя.
Вот первая забота Скворцова была определить:
— Что это за трещина?… Является ли она случайной или намеренной?
Но так как этот гвоздь в голове имел еле ощутимую выпуклость, то Скворцов почти был уверен в том, что в этом кроется какая–то неизведанная тайна.
Так завершился ход мыслей Скворцова.
— Дружище! Дай мне наш инструментальный портфель!..
Жуков, погруженный в свои мысли, вздрогнул от неожиданного обращения, подал ему портфель и сел рядом с ним за стол.
Скворцов быстро вытащил никелированный молоток, плоскогубцы, а гвоздь–клин передал Жукову.
— Что вы собираетесь делать? — недоверчиво спросил Жуков, тараща на него глаза.
— Ничего особенного… Я собираюсь просить тебя подержать плоскогубцами этот гвоздь в вертикальном положении…
— А сами что будете делать?… — уже заметно волнуясь, спросил Жуков.
— Ничего… Кроме того, что ударю молотком по этому гвоздю…
Жуков похолодел.
— Все взорвет!.. — подумал он.
Но все–таки зажал крепко гвоздь.
— Есть?
— Есть! — прохрипел Жуков.
Последовал сильный удар молотка по гвоздю.
И произошло нечто такое, чего никак не ожидал Жуков.
Но и сам Скворцов был несколько поражен.
И, действительно, металлический предмет с гладкой округлой поверхностью превратился в ключ — причудливой формы.
— Ключ! — воскликнул Жуков.
— Несомненно, ключ… И ключ не простой, а американский, — сквозь зубы процедил Скворцов.
Таким образом, на столе было три предмета: американский ключ, маленький якорь на винте в форме жетона и нераспечатанный пакет.
— Вот видишь… — сказал Скворцов, — в наших руках — следы организации, которая нами пока еще не открыта. Нам нужно быть очень внимательными и очень осторожными, оперируя с этими предметами. Ведь такие предметы могут просто одурачить человека… Если внимательно вглядеться в этот ключ, — продолжал Скворцов, — то здесь мы найдем какие–то цифры… Это, несомненно, номер ключа.
