Томас Тимайер - Медуза
Сеанс едва не сорвался из-за ропота среди присутствующих. До Ханны доносились слова: «кельты», «день летнего солнцестояния», «праздник урожая». Даже скептика Малкольма Нидри и того проняло. Ханна опустила вниз медальон и обратилась к публике:
— У кого-нибудь из вас есть вопросы к Патрику? Если нет, то, я думаю, пора постепенно завершать сеанс гипноза.
— А может он заглянуть в будущее? — спросила Ирэн.
— Вероятно, может. Он — хороший медиум. Спросить его об этом?
Последовали восторженные возгласы:
— Да, да, пусть скажет, что нас ожидает!
— Обязательно!
— Может, угадает, какие находки ждут нас!
Малкольм поднялся и подошел чуть поближе к Ханне.
— Да, пусть он заглянет в будущее.
Ханна, почувствовав, что присутствующие все равно не оставят ее в покое, согласилась:
— Ладно. Сейчас попытаюсь. Но попрошу всех оставаться на местах. Патрик! — обратилась Ханна к своему испытуемому. — До сих пор все шло хорошо. Теперь же нам хочется, чтобы ты отправился в будущее. Позабудь обо всем, что тебе известно и привычно, и отправляйся туда, где никто из нас еще не бывал, — в будущее! Расскажи, что нам ждать от него.
Миновало несколько секунд напряженного ожидания. Ничего не происходило. Словно Патрик не расслышал призыва Ханны. Та собралась было прекратить сеанс, но тут рука испытуемого рывками задвигалась. Выглядело так, будто он пытается начертить в воздухе какие-то символы. Точки. Волнообразные линии и витиеватые росчерки.
— Что он делает?
— Это был символ воды, я могу утверждать с уверенностью, — прошептал Крис, но Ханна красноречивым жестом призвала его замолчать.
Присутствующие понимали, что все происходит всерьез. Патрик еще выше поднял руку и стал показывать участки звездного неба, помечая их новыми символами. Внезапно он заговорил. На сей раз изменившимся голосом — слова звучали искаженно, звуки с присвистом.
— Анетот, Имларан, Фарасс. Небесное Око. На веки веков оно заключено в Черных горах, и никому не дозволено нарушить его покой.
Слова звучали словно из уст привидения. Ханне стоило немалых усилий сохранять хладнокровие. Абду изумленно уставился на нее, будто желая сказать: да прекрати же наконец!
— Хорошо, Патрик, — кивнув, проговорила Ханна. — Думаю, теперь нам пора возвращаться. Я хочу, чтобы ты по моему сигналу проснулся. Три… Два… Один…
Но казалось, Патрик не слышит ее.
— Туннель, — пробормотал он. — Передо мной туннель. Узкий, стены его покрыты непонятными символами и значками. От скалы исходит странное, трепещущее свечение, отчего она кажется живой. Живым существом, которое дышит. Дальше идет проход. Вход в пещеру. Ой, да она… — тут Патрик поднялся и развел руки в стороны, — она гигантских размеров. Я… здесь такая темень, хоть глаза выколи. Кажется, это озеро? Верно, озеро, подземное озеро, а на его поверхности… Глаз! Мне кажется, он ждет меня… нужно возвращаться.
С этими словами Патрик покачнулся.
Ханна почувствовала, что от страха на лбу у нее выступил пот.
— Патрик, немедленно прекрати! Немедленно! По моему сигналу ты возвращаешься!
— Глаз! Уйди… Оставь меня… я…
Патрик, выпучив глаза, шатаясь, подошел к Ханне. Было видно, что Ирэн близка к панике.
— Боже мой, Ханна! Надо это кончать! Ты что, не видишь, что происходит?!
Ирэн попыталась встать между Ханной и Патриком, но Ханна удержала ее.
— Не подходи! — прошипела она. — Не знаю, что случилось, но он мне не подчиняется.
— Так сделай что-нибудь! Избавь его от этих сил!
— Я только этим и занимаюсь, но между нами словно стена выросла. Это произошло, стоило ему произнести три этих слова — три имени!
Ухватив Патрика за плечи, Ханна с силой тряхнула его.
— Посмотри на меня, Патрик! Смотри на меня! Возвращайся! Приказываю! — Схватив кристалл медальона, она выкрикнула: — Вот сейчас я отсчитаю от пяти до одного, и ты очнешься! Пять!
— Оставь меня… я… я не успею… нет.
— Четыре!
— О Боже, не оставляй меня!
— Смотри на меня, Патрик! Три!
— Это… Медуза… Она не хочет меня отпускать… О Боже!
Из остекленевших глаз Патрика полились слезы.
— Два!
— М-м-м! М-м-м!
По худощавому телу Патрика пробежала судорога.
— Один! Ты возвращаешься! Приказываю тебе! — кричала Ханна. — Патрик, прекрати и возвращайся к нам!
И тут Ханна, сама того не ожидая, залепила звукооператору пощечину. Реакция последовала незамедлительно. Отчаяния как не бывало, оно сменилось безудержной, бешеной яростью. Прежде чем Ханна опомнилась, пальцы Патрика схватили ее за горло. В глазах заплясали тысячи светлячков, рассыпавшись фейерверком всех цветов радуги. Пальцы Патрика сомкнулись у нее на горле. Сквозь багровую пелену Ханна видела, как остальные набросились на ее медиума, пытаясь разомкнуть грозившие удушить ее клещи. Перед таким напором не устояла даже мертвая хватка Патрика. Его пальцы разжались, и Ханна без сил повалилась в пыль. Откашливаясь, она сидела на камнях, постепенно приходя в себя.
Покачнувшись, Патрик повернулся к остальным. Все сначала подумали, что он вот-вот бросится на них, но этого не последовало. Он, закрыв руками лицо, издал жуткий сдавленный вопль и тут же рухнул ничком. Упав, Патрик неподвижно застыл, будто сраженный незримой и неведомой молнией.
Глава 10
Полковник Дюран был занят созерцанием своих наград — в некотором роде ритуал, свершавшийся тогда, когда предстояло принять нелегкое решение.
В глубине кабинета на стене висели две аляповатые рамки, никак не соответствовавшие тому, что в них было заключено. В одну был оправлен роскошный диплом об окончании с отличием в 1973 году Специальной армейской школы Сент-Сир, расположенной к западу от Парижа военной академии. В те годы подобное еще вполне могло служить предметом семейной гордости. Отец Дюрана предпринял все возможное и невозможное ради того, чтобы его сын избрал карьеру военного. В академии, занимавшей здание в стиле классицизма, расположившееся в роскошном парке, закладывались основы этой карьеры. Девизом академии была фраза Наполеона «Учиться, чтобы побеждать», тот же девиз определил и всю дальнейшую жизнь Дюрана с той минуты, как он переступил порог импозантного здания Специальной армейской школы. Три года его втаптывали в грязь, чтобы вновь вытащить из нее, полировали, школили до тех пор, пока его наставники не сочли процесс завершенным. Франсуа Филипп Дюран был образцовым курсантом. Ему прочили безоблачную карьеру офицера, причем скорую, и не где-нибудь, а непременно в стенах генштаба.
