Георгий Кубанский - Тайна реки Семужьей
— Стреляй!..
Барбос с ненавистью уставился в искаженное и вместе с тем решительное лицо юноши. Наташа замерла…
И вдруг над ними с упругим шмелиным жужжанием пролетел камень, с силой ударился о землю и отскочил далеко в сторону.
Володя и Наташа радостно выпрямились. Пустить камень с такой силой Васька не мог.
— Федя! — закричали они, перебивая друг друга. — Назад, Федя. Они с оружием!
Барбос выругался и выстрелил наугад в кусты. Еще раз.
— Хватит! — резко остановил его Сазонов, поднявшись наконец от костра. — Убери пистолет. — А вы… — Он подошел к Наташе и Володе. — Запомните: шутки с вами кончены. Если что… мальчики у меня решительные. Учтите это дело.
Сазонов окинул их недобрым взглядом, потом поднял с земли очки Володи.
— А это мы приберем, — сказал он. — До времени.
— Я не могу идти без очков! — запротестовал Володя.
— Сможешь, — оборвал его Сазонов. — Меньше прыгать будешь. Герой!
И передал очки Барбосу.
Сазонов и Барбос отошли к Немому, по-прежнему безразлично наблюдавшему за происходившим на поляне.
Потеря очков настолько подавила Володю, что он не заметил легкого толчка в бок.
— Смотри, смотри! — горячо шептала Наташа и толкала его все сильнее. — Смотри же! На камень!
Как ни щурился Володя, как ни напрягал свое слабое зрение, без очков он не мог увидеть того, что так взволновало Наташу. Почти у самой верхушки огромного камня, под которым догорал костер, вспыхивал и гас яркий солнечный зайчик.
— Сигналит кто-то! — шептала Наташа дрожащим от счастья голосом. — Азбукой Морзе.. Читаю. Записывай.
Она коротко и опасливо оглянулась на Сазонова. Тот горячо спорил о чем-то с Барбосом, почти не обращаясь к стоящему рядом Немому.
— Г… А… Г… А… — читала Наташа. — Еще Г… А… — На тонком, выразительном лице девушки радость сменилась удивлением. — Еще Г… Семерка… Двойка… А… А…. Семерка… Семерка… А… А… что-то непонятное… А… А… Двойка… Семерка… Г… А… А… Г…
Продолжая спорить с Барбосом, Сазонов случайно повернулся и перехватил неподвижный взгляд Наташи. Проследив его, он посмотрел на скалу и увидел таинственные сигналы.
Коротким движением руки Сазонов остановил возражавшего ему Барбоса и показал на камень. Теперь уже все три сообщника беспокойно смотрели на вспыхивающее и гаснущее ослепительно яркое пятнышко. Точки и тире! Тире и точки! Это Сазонов понял. Если б он мог прочесть таинственные письмена, вспыхивающие на темном камне!
Сазонов заметил, как чуть шевелящиеся губы Наташи повторяют прочитанное на скале, и крикнул:
— Пошли!
Поторапливаемая Сазоновым группа двинулась с такой поспешностью, будто за ней уже гнались. Особенно торопился Барбос. В его угрозах и ругани слышалась уже не только злость, но и растущая тревога.
— Ничего, ничего! — усмехнулась Наташа. — Теперь-то мы от вас не отстанем.
Никто не заметил, как встревожили таинственные сигналы Сазонова. Еще бы! Кто-то передавал азбукой Морзе. Кому? Догадаться об этом было нетрудно по взволнованным лицам Наташи и Володи. Но что передавали? И кто мог сигналить здесь, в глухом уголке тундры, куда не заходит даже пастух-саам? Кто следит за маленькой группой, затерявшейся в каменной пустыне?.. Размышляя над этим, Сазонов все больше убеждал себя в том, что есть какая-то связь между появившейся с утра в поведении Наташи дерзостью и таинственными сигналами.
Сазонов с трудом скрывал от сообщников растущую в нем тревогу. Некоторое время он держался последним в группе, потом пошептался с Барбосом и незаметно скрылся в густом кустарнике. Группа пошла дальше открытым спуском.
Сазонов долго стоял на месте. Давно уже спутники его поднялись и скрылись за поворотом лощины, а он все ждал: не появится ли тот, кто следил за ними, сигналил о чем-то задержанным?
Убедившись, что за его людьми никто не шел, Сазонов стал пробираться леском к месту, откуда подавали сигналы. Но и там ничего интересного найти не удалось. Только на большом камне с плоской, будто срезанной, вершиной мох оказался примятым. Здесь кто-то отдыхал. Но кто?..
Уже возвращаясь обратно к месту ночлега, Сазонов заметил клочок бумаги, наколотый на обломанную ветку. Снял его. Внимательно осмотрел.
«Следы оставляют за собой! — понял он. — Придется проверить, кто этим занимается. Прохлопали мои орлы!»
Сазонов достал из кармана часы и недовольно поморщился: стрелки сошлись на двенадцати.
«Столько времени потеряли впустую! — раздраженно подумал он. — Проспорили!»
Сазонов подошел к костру. План его был прост. Если кто-то обошел его стороной и сейчас крадется за группой, надо идти за ним. Дальше к побережью пойдут пологие безлесные гряды. Преследователю там не укрыться, не подойти к группе незамеченным. А если тот где-то здесь, близко и следит за ним, Сазоновым?.. Тем лучше! Отделаться от него по пути к побережью — направить по ложному следу — будет нетрудно.
Сазонов присел у костра. Под золой еще тлели уголья. Раздуть их было недолго…
Глава семнадцатая
НА ПОМОЩЬ
— Вставай! — будил Прохор Петрович крепко спящего Федю. — Вставай, парень! Ох, здоров же ты спать!
У Прохора Петровича не было навыков Володи. Не мог он с дружеской бесцеремонностью брызнуть на спящего ледяной водой или насовать ему за пазуху колючих еловых шишек. Легонько теребил он отброшенную во сне руку Феди и приговаривал:
— Вставай, парень! Вставай же! Ну и здоров ты спать! На что Дорофей наш мастак на это дело… А ты, пожалуй, самого Дорофея переспишь.
— А что если соревнование устроить, — вынырнул из темного угла куваксы Яша, — Дорофея с гостем? Кто кого переспит. Положим их на одну шкуру рядом и скажем: «Давайте! Кто больше?»
— За собой гляди, парень! — обиделся Дорофей. — Каждый должон спать досыта. Сколь душа его принимает…
До сознания Феди дошло, наконец, что его будят. Медленно приоткрыл он глаза, посмотрел на прикрепленные к жерди ходики и сел, не сгибая спины, как складной.
— Я проспал семь часов!
— Семь часов, — спокойно подтвердил Прохор Петрович и без всякой связи продолжал: — Мясо поджарилось. Позавтракаем, будем готовиться…
— Какое мясо!.. — перебил его Федя.
Он чувствовал себя преступником, невольным сообщником Сазонова и его темной компании. Проспать семь часов, когда друзья в опасности! Этого он никогда себе не простит. Федя торопливо поправил сбившуюся за ночь одежду и потянулся за рюкзаком.
— Постой! — Прохор Петрович положил на его плечо свою небольшую плотную руку. — Вчера ты пришел — еле на ногах стоял. Сколько придется нам с тобой пройти сегодня? Не знаешь. Я тоже не знаю. Потому мы и дали тебе отдохнуть. А теперь, — он показал на пылающий костер, — садись.
