Фернандо Гамбоа - Черный Город
Мы все трое напряженно смотрели на переводчика, с тревогой ожидая, что же он нам сейчас скажет.
Туземец, опустив голову, по всей вероятности, снова стал искать в своем ограниченном словарном запасе подходящее слово.
— В ад, — наконец сказал он очень тихо. — Branca женщина не слушать предупреждения Менгке… И теперь она быть в ад.
21
В малоке воцарилось гробовое молчание, как будто все, кто в ней находился, вдруг потеряли дар речи. Я с тревогой заметил, что профессор, узнав о судьбе своей дочери, очень сильно побледнел.
— Так вы говорите… — наконец нарушил он молчание, с большим трудом произнося слова, — что та белая женщина… Она…
Иак удивленно посмотрел на профессора.
— Она идти в ад, — повторил он.
Я, выслушав столь жуткое заявление, засомневался, правильно ли Иак перевел слова старика и правильно ли мы понимаем то, что говорит нам Иак. У меня возникло подозрение, что кто-то чего-то недопонимает.
— Но… как такое может быть? — спросил я, со страхом ожидая услышать в ответ что-нибудь ужасное. — Вы хотите сказать, что она… умерла?..
Я запнулся, почувствовав, как кто-то положил мне руку на плечо. Повернувшись, я увидел, что Кассандра кивает мне на профессора: тот закрыл лицо ладонями и еле слышно всхлипывал.
— Улисс… — прошептала мексиканка.
Менгке, как мне показалось, огорченно что-то сказал Иаку, и тот затем перевел его слова.
— Менгке говорить, что он чувствовать много, но что хотя он отговаривать branca женщина, она сама хотеть идти в ад.
— Что-что? — спросил я, еще сильнее начиная подозревать, что возникла какая-то путаница.
— Менгке отговаривать branca женщина идти в ад, — повторил переводчик. — Но она удрать ночью с те другие, и теперь мы не знать, она живой или нет.
Я начал догадываться, в чем смысл возникшей неразберихи.
— Один момент, один момент… — произнес я, слегка подняв руку. — Ад — это… какое-то место?
Переводчик посмотрел на меня с таким видом, как будто я спросил, откуда берутся дети.
— Конечно, — ответил он.
Махнув затем рукой в том же направлении, что и шаман, когда он рассказывал о том, куда подевалась «branca женщина», Иак добавил:
— Он быть очень далеко в сельва, где есть только смерть.
Лицо профессора снова приобрело свой обычный цвет, хотя оно по-прежнему оставалось все еще слегка перекошенным, а его глаза были красными от слез. Похоже, Кастильо уже оправился от шока, который вызвало у него известие о том, что он потерял свою дочь Валерию навсегда, ибо — слава Богу! — оно оказалось лишь результатом недоразумения.
Начиная с этого момента в наших отношениях с туземцами что-то изменилось, и мы, по моему мнению, стали для них уже не незваными гостями, а, так сказать, людьми, с которыми их объединила одна общая беда. Это, в частности, проявилось в том, что шаман позволил нам сесть на лежащий на полу малоки ствол, на котором обычно сидели только члены совета старейшин, а также в том, что стоявшие за нашими спинами воины по приказу шамана вышли из малоки, и мы благодаря этому смогли чувствовать себя уже немного раскованнее.
— Почему это место называют «адом»? — с любопытством спросила Кассандра.
Иак перекинулся несколькими словами с шаманом, а затем ответил:
— Я не знать подходящий слово для этот место в ваш язык… Я называть этот место «ад», потому что это быть место, где есть только боль и смерть. — Голос Иака слегка дрожал. — Это быть земля, откуда никто не вернуться и где никто не жить, кроме демоны морсего.
— Демоны… морсего? — переспросила Касси. — Речь идет о каком-то другом племени?
— Раньше быть племя, но теперь не быть, — перевел Иак слова шамана. — Раньше быть люди, а теперь…
— Они — враги племени менкрагноти? — предположил я, подумав, что, наверное, именно поэтому те так ругают этих морсего.
Иак покачал головой.
— Морсего быть враги для все люди и животные, которые на небо и на земля, — заявил он. — Враги для лесные духи, для боги и для солнечный свет. Они быть прóклятые, потому что кушать нечистый мясо. Они быть смерть, а ад быть их территория.
— Они прóклятые, потому что едят нечистое мясо?
— В ваш племя человеческий мясо не быть нечистый? — удивленно спросил Иак.
— Вы хотите сказать, что они… людоеды? — настороженно поинтересовалась Кассандра.
Профессор, будучи не в силах скрыть своего усиливающегося беспокойства, крепко сжал себе одну ладонь другой. На его лице проступил пот.
— Так вы утверждаете, что моя дочь отправилась в этот… ад? — спросил профессор хриплым от волнения голосом.
— Мы не мочь ей помешать, — печально произнес Иак.
— Но… почему моя дочь захотела туда отправиться?
— Вспомните о том, что она — антрополог. — Кассандра озвучила то, о чем подумал и я.
— Да, но она приехала сюда для того, чтобы изучать племя менкрагноти, — возразил профессор. — При проведении экспедиции объект исследования так резко не меняют, потому что к экспедициям готовятся по нескольку месяцев, а то и лет.
Я обменялся быстрым взглядом сначала с Касси, а затем с профессором. Мы трое все больше запутывались, пытаясь узнать, какая судьба постигла Валерию. Затем я, немножко поразмыслив, с решительным видом обратился к Менгке.
— Вы знаете, почему белая женщина отправилась в землю морсего, — безапелляционно заявил я, интуитивно догадываясь, что нам рассказали отнюдь не все.
Когда Иак перевел мои слова шаману, тот потом в течение довольно долгого времени смотрел в пол. Мне уже даже стало казаться, что он уснул.
Наконец старик, подняв взгляд и посмотрев куда-то в пустоту, обратился к Иаку, усевшемуся слева от него.
— Branca женщина и его спутники решить идти в ад из-за самый древний легенда у менкрагноти, который они рассказывать в течение много поколения от родители к дети, но никогда раньше не рассказывать branco человек, — объяснил шаман через переводчика.
— А что это за легенда? — нетерпеливо осведомилась Кассандра.
— Это лучше не знать, — перевел Иак. — Если мы тогда не рассказать тот женщина, она никогда туда не пойти… А теперь его беда — это наш беда. Мы не мочь повторять тот же самый ошибка.
— А вам не кажется, что пытаться это утаивать уже поздновато? — возразил я. — Вы ведь в определенной степени виноваты в исчезновении дочери профессора. — Произнеся эти слова, я с трагическим выражением лица показал на своего старого друга. — Поэтому вы теперь должны нам помочь, а именно рассказать нам все, что вам известно.
