Джеймс Роллинс - Амазония
Том поднял глаза, и пораженный Нат увидел в них глухую злобу: ведь он-то, Нат, остался цел, в то время как брат принял страшную смерть. Капрал молча отвернулся.
Зато его начальник оказался куда менее сдержанным.
— Что вы там вытворяли, может, объясните? — Слова принадлежали капитану Ваксману, багровому от ярости. — Ведете себя как последний кретин! Вам что, жить надоело?
Нат смахнул мокрые пряди со лба. Уже второй раз за неделю он нырял в воду, чтобы кого-то спасти. Что ни говори, дурная тенденция.
— Я пытался помочь, — промямлил он в ответ.
Накал в голосе Ваксмана заметно ослаб.
— Нас прислали сюда защищать вас, а не наоборот.
К этой минуте Натова лодка подплыла к той, что несла рейнджеров. Он перебрался через борта и вернулся на свое место.
Восстановив порядок, капитан Ваксман махнул впереди сидящим, чтобы отправлялись. Взревели моторы.
Нат услышал, как Том Грейвз попытался возразить:
— Капитан, а как же мой брат... его тело...
— Его нет, капрал. Его больше нет.
* * *Итак, тройка лодок продолжила путь. Нат уловил застывший взгляд профессора Коуве, сидевшего на другой моторке, и то, как он печально покачал головой. Даже военная тренировка и богатый арсенал не гарантируют защиты от джунглей. Если они захотят, то всегда сумеют взять свое. Это и называлось «амазонским фактором». Все, кто забредал в раскидистый зеленый шатер, становились его заложниками.
Нат почувствовал, как кто-то положил руку ему на колено. Он обернулся и увидел рядом с собой Келли.
Она смотрела невидящим взглядом в пространство, потом вздохнула и тихо сказала:
— Пусть это было глупое вашей стороны, но... — Она посмотрела на Ната. — Вы хотя бы попытались.
После внезапной трагедии Нат не мог осилить даже ответный кивок, однако слова Келли помогли преодолеть холодное опустошение, которое он сейчас чувствовал. Она убрала руку.
* * *Остаток дня прошел в тишине. Капрал Окамото больше не свистел, управляя мотором. Плыли почти до заката, будто стремились поскорее отдалиться от смерти Родни Грейвза.
Когда разбили лагерь, скорбную весть передали на базу в Вауваи. Уныние царило и за ужином, состоявшим из рыбы, риса и блюда лесного ямса, найденного профессором Коуве неподалеку от лагеря.
Единственной темой для разговора стал сладковатый ямс. Нат поинтересовался, где был собран столь обильный урожай.
— Редко удается найти его в таких количествах.
Перед ужином профессор принес целый рюкзак (умело изготовленный из пальмовых листьев), набитый под завязку диким ямсом.
Коуве мотнул головой в сторону чащи.
— Думаю, я набрел на старый индейский сад. В том же месте росла пара деревьев авокадо и ананасовых розеток.
Келли так и замерла с поднятой вилкой.
— Индейский сад?
За последние четыре дня они не встретили ни единой души. Даже если Джеральд Кларк взял пирогу из деревни яномамо, ее расположение пока оставалось загадкой.
— Сад давным-давно заброшен, — пояснил Коуве, погасив тем самым надежду, которая зажглась у Келли в глазах. — Такие приречные делянки встречаются по всей Амазонии. Местные племена, особенно яномамо, ведут кочевой образ жизни. Сажают деревья, живут год-другой, а после уходят. Боюсь, эта находка для нас мало что значит.
— По крайней мере, лучше, чем ничего, — сказала Келли, не желая проститься с надеждой. — Знак того, что кто-то здесь все-таки есть.
— К тому же ямс чертовски хорош, — поддакнул Фрэнк с набитым ртом. — А то от риса меня уже тошнит.
Манни усмехнулся, зарывшись пальцами в ягуарову холку. Тор-Тор поужинал сомом приличных размеров и теперь растянулся у огня.
Неподалеку рейнджеры развели второй костер. На закате они помянули боевого товарища и сделались еще угрюмее, лишь изредка выдавливая слово-другое, хотя обычно их гогот и сальные шуточки слышались до самого отбоя и заступления на посты.
— Пожалуй, пора ложиться, — в конце концов произнесла Келли, поднимаясь на ноги. — Завтра еще один длинный день.
Согласное бормотание, зевки — и компания разошлась. Возвращаясь с недолгой прогулки, Нат встретил профессора Коуве — тот курил у своего гамака.
— Профессор? — начал Нат, почувствовав, что Коуве хочет поговорить с ним с глазу на глаз.
— Пройдемся, пока рейнджеры не включили датчики движения.
Шаман повел Ната в лес. Тот пошел следом.
— Что там?
Коуве молча шагал, пока они не очутились в чаще. Два лагерных костра казались всего лишь двумя светляками, сияющими в подлеске. Наконец профессор остановился, глубоко затягиваясь из трубки.
— Зачем вы привели меня сюда?
Коуве щелкнул фонариком. Нат огляделся. Они стояли на небольшой прогалине, где росло лишь несколько деревьев — низкие хлебные деревца, фиги, апельсины. Подрост и кустарник здесь были необычно густыми, полностью устилая почву. Внезапно Нат понял, куда попал: в тот самый заброшенный сад. Он даже заметил пару бамбуковых кольев с подгоревшей верхушкой, воткнутых между растениями. Обыкновенно эти факелы заполнялись ток-ток порошком и поджигались во время сбора урожая в качестве дымной завесы от кровососов. Несомненно, здесь некогда потрудились индейцы.
Натан и раньше видел такие делянки во время своих амазонских странствий, но сейчас, ночью, рядом с одичавшими и заросшими грядками, ему начало казаться, будто лес полон призраков. Он почти ощущал на себе взгляды умерших индейцев.
— За нами следят, — произнес Коуве.
Нат вздрогнул.
— О чем вы?
Коуве провел Ната по саду. Он поднес фонарь к дереву ма-ракуйи и нагнул одну из ветвей.
— Видишь? Ягоды сорваны. — Коуве повернулся. — Пожалуй, в то самое время, когда мы чалили лодки. Некоторые плодоножки еще влажные от сока.
— И вы это заметили?
— Я еще раньше догадывался, — ответил Коуве. — Два дня назад я пошел собирать фрукты перед отплытием и заметил, что кто-то побывал там, где я проходил накануне вечером: несколько веток сломано, дерево свиной сливы наполовину обобрано.
— Это могли сделать лесные звери во время ночной кормежки.
Коуве кивнул.
— Сначала я тоже так подумал и потому не стал рассказывать. Следов не было, как и других мало-мальски весомых улик. Однако регулярность, с которой случались ночные набеги, убедила меня в обратном. Кто-то нас выслеживает.
— Кто?
— Скорее всего, индейцы. Здесь их территория. Они бы сумели проследить, оставаясь невидимыми.
— Яномамо.
— Наверное, — согласился Коуве.
Впрочем, Нат уловил сомнение в голосе профессора.
— А кто же еще?
Коуве прищурился.
— Не знаю. Больше всего меня удивляет, что они не слишком осторожничали. Настоящий лазутчик никогда не выдаст себя. Индейцу было бы зазорно так наследить.
