Марк Твен - Похождения Гекльберри Финна (пер.Энгельгардт)
Я до такой степени ослаб, что едва мог держаться на четвереньках. Руки и ноги мои скользили по мокрой наклонной плоскости. В это время Билль спросил:
— Послушай-ка, ты его обыскал?
— Нет! Ну, а ты?
— Я тоже упустил это из виду, а между тем он ведь получил уже свою долю наличных денег!
— Ну, а как ты думаешь? Он не заподозрит, какую именно штуку мы собираемся с ним выкинуть?
— Может быть, и не заподозрит. А впрочем, нам во всяком случае надо отобрать у него деньги. Пойдем-ка! Что за толк забирать с собой всякий хлам, а деньги оставлять на съедение рыбам.
С этими словами они вылезли из лодки и взобрались опять на пароход.
Дверь люка за ними захлопнулась, так как она находилась на правой стороне, приподнятой вверх. Через какие-нибудь полсекунды я был уже в лодке, а Джим прыгнул туда вслед за мною; вынув складной нож, я поспешно перерезал веревку, и нас тотчас же понесло течением. Мы не дотрагивались до весел и не решались говорить друг с другом даже шепотом, едва осмеливались дышать. Лодка наша быстро скользила в мертвом молчании. Вот мы уже миновали кожух парохода… В следующее мгновение мы оставили за собой корму, а еще через одну или две секунды затонувший пароход оказался уже на безопасном расстоянии от нас. Мрак поглотил его бесследно, а мы были спасены и сознавали, что нам больше ничто не угрожает… Отплыв до вольно далеко по течению, мы увидели на мгновение фонарь, сверкнувший, словно искра, в дверях буфета. Мы сообразили тогда, что негодяи убедились в отсутствии своей лодки и начали сознавать себя в таком же отчаянном положении, как и Джим Тернер.
Неф взялся за весла, и мы пустились в погоню за нашим плотом. Теперь только впервые я начал жалеть негодяев, оставшихся на пароходе. Мне при шло на ум, каким ужасным должно было оказаться даже для убийц сознание безвыходности своего положения и неминуемой гибели, долженствовавшей постигнуть их с минуты на минуту. Я сказал себе самому, что хотя для меня это и не желательно, но ведь и я сам могу, чего доброго, стать когда-нибудь убийцей. Каково было бы мне тогда очутиться в таком положении? Ввиду этих соображений я сказал Джиму:
— Как только мы увидим на берегу свет, мы сейчас пристанем саженях в ста выше или ниже его, в таком месте, где тебе можно будет удобно спрятаться с лодкой, а я отправлюсь на разведку и расскажу какую-нибудь сказку, чтобы послать к разбившемуся пароходу подмогу. Этих негодяев свезут тогда на берег; им нет ни малейшей надобности тонуть, так как для них гораздо приличнее умереть на виселице.
Этой блестящей идее не суждено было осуществиться. Вскоре поднялась опять буря, и притом еще сильнее прежней. Дождь лил как из ведра, и нигде на берегу нельзя было подметить огонька, так как, без сомнения, все давно уже спали. Мы плыли вниз по течению и тщетно старались разглядеть сквозь тьму опередивший нас плот на реке или же какой-нибудь огонек на берегу. По прошествии довольно долгого времени дождь перестал, но небо оставалось покрытым тучами, из которых иногда сверкали молнии. При блеске одной из них мы увидели какой-то темный предмет, плывший впереди нас, и направились к нему. Оказалось, что это и был наш плот. Мы очень обрадовались, когда взошли на него. Вскоре после того мы заметили огонек далее, вниз по течению, на правом берегу. Я сказал Джиму, что поеду на этот огонек. Лодка была до половины на гружена добычей, награбленной разбойниками, оставшимися на пароходе. Мы свалили ее всю в кучу на плоту, и я приказал негру плыть с ним дальше, а потом, отойдя мили две, зажечь фонарь и не тушить его до моего возвращения. Затем, принявшись работать весла ми, я быстро направился к огоньку. Приближаясь к нему, я увидал еще три или четыре огонька на склоне холма. Там оказалась целая деревушка. Подойдя к береговому огоньку, я поднял весла и стал осторожно плыть по течению. Оказалось, что передо мной был фонарь, прицепленный к флагштоку двойного парома. Я обо шел кругом весь паром, разыскивая караульного, и за давал себе вопрос, где именно может он спать. Под конец мне удалось его разыскать на носу; он сидел на бимсах, нагнувшись вперед и опустив голову себе на колени. Встряхнув его раза два или три за плечо, я принялся плакать. Он вскочил, как будто слегка испугавшись, но увидев, что имеет дело только со мной, зевнул, потянулся и сказал:
— Ну, что там такое?! Не плачь, мальчуган! В чем дело?
Я ответил ему, рыдая:
— Папаша, мамаша, сестрица и… — от полноты чувства я не мог продолжать, голос у меня словно оборвался.
— Черт возьми! Не принимай так близко это к сердцу. У всех нас бывают маленькие неприятности. Что же такое с ними случилось?
— Они теперь там… где им вовсе быть не следует. Вы, что ли, здесь караульный?
— Да, — ответил он с самодовольным видом. — Я капитан, хозяин, шкипер, лоцман, караульный и старший матрос в одном и том же лице. По временам я представляю собою даже груз и пассажиров. Я не так богат, как старик Джим Гориббак, а потому не могу быть таким безрассудно великодушным и расточительным, как он, и бросать всюду вокруг себя деньги, как делает это его милость. Но я не раз говорил Гориббаку, что не поменялся бы с ним своей участью. Мне нравится жизнь паромщика. Я провалился бы лучше в тартарары, чем жить в двух милях от реки или от города, где никогда не может случиться ничего интересного. Если бы мне вручили все его капиталы и дали бы еще столько же в придачу, то я все-таки ни под каким видом не согласился бы на такой обмен! Да, черт возьми, не согласился бы!
Я прервал словоохотливого паромщика, заявив:
— Они все теперь в очень неприятном положении и…
— О ком ты говоришь?
— Разумеется, о папаше, мамаше, сестрица и мисс Гукер. Если вы возьмете ваш паром и отправитесь туда, вверх по течению…
— Куда же именно? Где они?
— На разбившемся судне!
— На каком?
— Да ведь там только одно и есть!
— Неужели на «Вальтере Скотте»?
— Так точно!
— Ах ты, Господи! Да каким же образом они по пали туда? Чего им там было нужно?
— Да они попали туда не нарочно.
— Это уж само собой разумеется! Но ведь в таком случае им не спастись, если их не снимут оттуда безотлагательно! Как же могло случиться, что они попали в такую переделку?
— Самым естественным образом! Мисс Гукер по ехала в гости в соседний городок, немножко повыше этих мест…
— На Бутскую пристань!
— Да, именно! Она поехала туда в гости и как раз под вечер стала переправляться со своей негритянкой через реку на конном пароме, чтобы переночевать у своей приятельницы… как бишь ее… Право, не помню! Волнением сорвало у них руль и понесло их паром вниз по течению, кормою вперед. Проплыв таким образом мили две, он наткнулся на разбитый пароход; перевозчик, негритянка и лошади мгновенно утонули, но мисс Гукер ухватилась за какую-то снасть и взобралась на палубу. Приблизительно через час после того, как стемнело, подошли и мы к этому месту с нашей торговой шнявой [7]; в темноте мы заметили раз битое судно только тогда, когда нас на него уже нанесло. Шнява опрокинулась, но все мы спаслись, за исключением Билля Уипля, а это был прекраснейший человек на свете. Уж лучше бы, кажется, утонул я сам вместо него!
