Леонид Платов - Архипелаг Исчезающих Островов
Кто не знает, что в Арктике из-за близости магнитного полюса обычный магнитный компас – ненадежный путеводитель?
Нет, я определялся по солнечному указателю курса.
Мы летели в тот раз налегке, и летчик, по моей просьбе, сделал небольшой круг, дважды пройдя над районом, внутри которого, по расчетам Петра Ариановича, должна была находиться земля.
Фотографии последовательно фиксировали наш путь. Ничего, кроме льдов и тумана, обнаружено не было.
– А Петр Арианович не мог ошибиться, неправильно вычислить? – неуверенно спросила Лиза.
– Петр Арианович? – переспросил я с негодованием. Вопрос показался мне чуть ли не кощунственным. – Ну что ты! Нет, дело в другом…
– В чем же?
Андрей со всегдашней своей, изводившей меня методичностью принялся рыться в карманах.
– Пока я не знаю, понимаешь, но…
Он бережно вытащил маленькую фотографию.
Ничего замечательного на ней не было. Снят был песец. Тощий, облезлый, сфотографированный скорее всего весной, после зимней голодухи. Он одиноко стоял на льдине у ропаков.
Поза его была напряженной, хвост поджат, уши насторожены. Видно, чуял опасность и в любое мгновенье готов был задать стрекача.
– Обыкновенный песец, – сказала Лиза разочарованно.
– Не совсем обыкновенный. Важно то, где он снят.
– А где?
– Не очень далеко от этих мест… – Андрей кивнул на мои фотографии.
– Снято не с самолета?
– С земли. Точнее, со льда. Нам, видишь ли, пришлось сделать вынужденную посадку. На обратном пути, когда возвращались с эвакуированными.
– Ну?
– Посидели малость на льду. Пока исправляли маслопровод. Закусили чем бог послал. Тут песец и пожаловал с визитом. На запах рыбных консервов.
– Убили?
– Пожалели. Уж очень отощал за зиму. А надо бы! Как-никак, вещественное доказательство.
– Доказательство?
– Ну, как же! Вспомни повадки и образ жизни песцов… Где живут песцы?
Я с удивлением смотрел на Андрея. Неужели?..
Дело в том, что песцы отличаются любовью к комфорту. Они не довольствуются скромным биваком на льду, как белые медведи, – живут в норах, вырытых в земле. Им обязательно требуется земля для жилья!
– Есть одно возражение, – сказал я, всей душой желая, чтобы мой друг разбил это возражение. – Известно, что в поисках пищи песцы откочевывают очень далеко. Учти: дело было весной, после зимней голодухи…
– Думал об этом. Откочевывают, да. Но не такие расстояния. Погляди на карту. Каково расстояние до ближайшей земли – то есть до острова Врангеля?.. Ага, то-то и оно! На многие сотни километров вокруг и признака суши нет… То есть на карте нет!
– Значит, ты считаешь…
– Пока не считаю ничего. Просто перед нами две фотографии. Сличаем. Та, где песец, противоречит той, где ледяная пустыня.
– Противоречит, конечно, – пробормотал я, с надеждой глядя на фотографии. – Загадочная картинка: где острова? Может, погребены под снегом? Но ведь сказано: горы высотой до небес?..
Смуглая рука протянулась сзади, схватила снимок песца.
– Нет, вы всмотритесь в него! – потребовала Лиза. – Уши торчком, глаза – как бусинки. Сторож тайны!.. Ну только что не говорит. Скрытный!
Глава четвертая
ПОСЛЕДНИЙ МИРАЖ
На следующий день вышли газеты с фотоснимками Восточно-Сибирского моря.
Большинство читателей почти не обратили на них внимания. Интересовали подробности спасения людей с “Ямала”. Почти незамеченными прошли следующие слова в одной из статей:
“Попутно решена проблема гипотетической земли к северо-западу от острова Врангеля, о существовании которой высказывались догадки до революции; полеты двух научных работников на самолетах, эвакуировавших команду “Ямала”, с очевидностью показали, что земли в этом районе нет…”
Однако заграничная, главным образом американская, печать придала большое значение моим фотоснимкам. Их напыщенно именовали “беспристрастным рефери”.
“Фотографический аппарат рассудил людей, – заявлял, например, “Манхэттен кроникл”. – Земли в этом районе нет. Земли и не могло быть. Иначе ее нашел бы Текльтон. Глупо было сомневаться в этом”.
Расторопный корреспондент “Манхэттен кроникл” в Москве перетряхнул старые журнальные комплекты и вытащил на свет известную читателю статью Петра Ариановича “О возможности нахождения острова или группы островов…”. Мало того: он заинтересовался мною и Андреем и разведал наши биографии.
То, что мы учились когда-то у Петра Ариановича, придавало всему, в понимании американца, привкус сенсации:
“Ученики опровергают учителя!”, “Конец арктической сказки”, “Текльтон был прав!” Тройной заголовок оглушал, сбивал с ног!
По нашему адресу корреспондент рассыпался в комплиментах. Больше всего пришлась ему по душе наша “объективность”, “свободная, – как он писал, – от мелочного и узкого национального самолюбия!”
Читатель, я думаю, поймет, какие ощущения пробудила в нас эта статейка.
– Хвалят? – спросил я, поднимая глаза от газетного листа.
– Хвалят, черт бы их побрал!
Лицо моего друга было красно, сердито, сконфужено. Такое лицо было, наверно, и у меня.
Мы сидели друг против друга в библиотеке. Только что получены были последние иностранные газеты и журналы с откликами на спасение “Ямала”.
– А помнишь афоризм: “Скажи, кто тебя хвалит, и я скажу, кто ты”?
Да, афоризм был колючий.
О такой ли похвале мечтали мы с Андреем?!
Андрей решительно отодвинул пеструю пачку журналов и положил на стол блокнот.
– Вот смотри. Набросал вчера. Давай условимся, о чем говоришь ты, о чем я. О песце я? Хорошо… Тогда обоснуй довод насчет тумана. Вспомни Норденшельда, открытие Северной Земли…
Предстояло выступить в Ленинграде с кратким сообщением о научных итогах экспедиции по спасению команды “Ямала”. Нами был проведен ряд интересных гидрографических и метеорологических наблюдений. Но “гвоздем программы”, по-видимому, считалось “решение проблемы Земли Ветлугина”.
В поезде еще раз всесторонне продумали свою аргументацию. Да, песца и туман можно считать довольно убедительными доводами.
Конференц-зал научно-исследовательского института был полон.
Поздоровавшись со знакомыми, я и Андрей поспешили занять места. Тотчас же председатель постучал карандашом по столу:
– Слово для вступительного доклада предоставляется кандидату географических наук Союшкину!
