Сергей Павлов - Искатель. 1983. Выпуск №4
Быстро управились с лошадьми и отвели их в кусты. Оставили подле них Дашку и Трофима, а сами, прихватив огневой припас и оружие, снова пошли на бугор.
Тут и Федьке пришлось взять в руки пищаль. Таща на плече свою пушчонку-волконею, Ярема обсказывал Федьке, как держать приклад да как целиться. Федьке раньше не приходилось иметь дела с огненным боем, пугал он его, да и за припасом глаз да глаз нужен. То ли дело дубина и кинжал, а уж лучше самострела и оружия нет. Ежели с ним наловчиться, то пистоля и задарма не надо: бьет тихо да лихо, любого ворога без шума пришибить можно.
Залегли неподалеку от камня. Аким, перебравшись к Вавиле, смотрел на приближающуюся ватагу. До неизвестных воев осталось менее ста саженей.
Вавила рек:
— Ежели они углядели следы на дороге, то нам через то прямая опаска.
— Возможно. — Аким нахмурился.
Вавила понизил голос:
— Не Томила это с ребятами?
— Нет, — ответил Аким, — они к нам завтра должны пристать.
— А ежели у них что случилось, дак они и…
— Они в другой стороне. — Аким помолчал недолго. — Не навел ли кто на нас сыщиков?
— Да вроде люди-то не государевы. — Вавила присмотрелся к ватаге: всадники растянулись цепочкой, только впереди пятеро продолжали ехать кучно.
— Я и не говорю, что государевы, — продолжил Аким. — Мало ли нынче воевод всяких объявилось. И у каждого свои сыщики найдутся.
— Глянь! — Вавила сготовился привстать.
— Лежи! — Аким дернул Вавилу за полу кафтана.
— Остановились они, — зашептал Вавила.
Ватага спешилась у кустов. Переезд и часть дороги ла другом берегу скрывались за началом бугра. От ватаги отделились трое и направились к речке.
— Не без дела они встали, — молвил Вавила и прикинул про себя, что нужно будет сделать в первую очередь в случае опасности.
Трое скрылись за бугром.
— Ярема! Гордей! — Аким поманил мужиков — те подползли. Федька остался на месте. — Значит, так порешим: Ярема останется здесь со мной. Тебе, Гордей, с Федором к возам, идти. Вона у канавы встаньте. А ты, Вавила, с Демкой тихохонько подберитесь к переезду и послушайте, о чем там ватажники брусят.
Демка с Вавилой скатились с бугра и, прижимаясь к зарослям у реки, пошли к переезду. Гордей с Федькой спустились к возам.
Ярема, оглядевшись, устроил за камнем волконею, прикрыл ствол оставленной Демкой шапкой из листьев и приготовил фитиль.
Аким пожмурился на солнце: край поблекшего светила уж цеплялся за дальнюю синеву горбатого холма.
— Уж скорее бы, — прошептал он.
— Чаво? — обернулся Ярема.
— Да вот сумерек жду. Глядишь, потемки-то нас укроют. Ищи тогда по следам ночью-то.
— Можа, пронесет. — Ярема присыпал к западу пороху.
— Дай-то бог… Но чую, по нашу душу прибыла ватага.
— Встретим, — спокойно сказал Ярема.
Аким беззлобно ругнулся про себя: вот бес толстокожий, все-то ему нипочем… И спросил:
— Батарею нашу проверил?
— Все восемь стволов дробом заряжены.
— А станок не расшатался ли?
— Крепок ишшо. Втулку-то новую ставили.
Замолчали, прислушиваясь к тому, что делается у переезда: до ватаги было чуть более полусотни саженей. Шумела ватага, спорили там или так, без дела языки чесали — не поймешь. Солнце скрылось за треть, протянув от кустов по земле длинные, что столбы, тени. Аким ждал-ждал да и заерзал, заозирался.
— Аль зазяб, Аким Иваныч?
— Чтой-то мужики долго не возвращаются. Да и те трое, как сьехали к реке, так и пропали там. Чего ищут?
— Можа, разговор какой особливый завели, вот и не торопятся. А наши тот разговор слушают.
— Ты, Ярема, вот что, будь тут безотлучно и поглядывай. Ежели что — свистнешь Гордею несильно. Я пойду к переезду, наших встречу.
— Я б погодил еще.
— А на что?
— Дак там, у реки-то, всего трое, а тут без малого двадцать душ. У Вавилы с Демкой по два пистоля, справятся, ежели что. А мы услышим и сготовимся.
— Твоя правда, пождем еще немного, — согласился Аким.
А солнце словно нарочно не торопилось на ночной покой: едва наполовину спряталось.
— Все-таки пойду, — решил Аким. — Поглядывай тут. — Сполз от камня пониже, встал в полный рост и направился к брату.
Притаившись у самого берега, в канаве, Гордей с Федькой поглядывали то на бугор, то на полянку. Подошел Аким и сказал Федьке:
— Ты давай-ка, пока не стемнело, пройди вдоль берега да и найди место, где без лишних трудов можно на ту сторону переправиться. Кабы в потемках-то в ямину не сверзиться.
Федька встал, повернулся было идти.
— Оставь пищаль-то да лапти скинь, — посоветовал Аким, — дно опробуешь.
— Сладим, Аким Иваныч.
Аким упредил брата, чтоб тот ждал сигнала от Яремы, и, покосившись на закат, пошел к переезду.
От солнца осталась округлая горбушка, перерезанная пополам синей бугристой полосой низко плывущего облака. Небо отпивало багрово-фиолетовым, словно отблеск далекого пожара. Акиму подумалось, что завтра будет ветрено…
Он побрел меж кустов вдоль воды по крепкому глинистому берегу к переезду, шел неспешно, с оглядкой. Саженей за двадцать до переезда остановился и прислушался. А где ж Демка с Вавилой? Ага! Вон следок на глине: тут, стало быть, мужики крались. Знать, и обратно по этому следу вернутся. Аким присел, стал ждать.
От возов Федька протопал шагов с двадцать и услышал журчание воды. Подобрался ближе к берегу, раздвинул кусты — открылся речной перекат. И на глаз было видно, что место для переезда удобное, пологое, невязкое. Даже в потемках можно без страху перебираться на тот берег. Все же Федька добросовестно протопал до другого берега, в густеющих сумерках руками пощупал землю и, только убедившись, что и тот берег крепок, вернулся к возам.
Дашка поспешила навстречу, испуганно глянула Федьке в лицо.
— Демка-то где? Аль случилось что?
Рядом в ожидании новостей, раскрыв рот, застыл дед Трофим.
— Успокойся, Дарья. — Федька сел на траву и стал обуваться. — Послал его Аким вместе с Вавилой послушать, о чем чужие у переезда говорят. Скоро и вернутся. — Федька закрутил онучи, встал. — Лошадей-то вон к тому бережку сведите. Через малое время и уйдем отсель.
— Слава богу! — Дед перекрестился.
— Скорее бы, — прошептала Дашка.
Федька шагнул было мимо нее, она поймала его за рукав и, как бы испугавшись, отпустила. Прошептала еще тише прежнего:
— Поостерегись, Федор, и за Демкой пригляди.
— Ништо, Дарья. Прошлой ночью не сплоховали. А отсель и так уйдем… Все живы будем. — И пошел к канаве.
Тени наглухо закрыли поляну. Солнце наконец-то зашло, но еще бросало в небо последние горсти света. Под кустами расползался сизый ознобистый сумрак.
