Станислав Токарев - Искатель. 1981. Выпуск №4
— Пойдет, — спокойно согласился Власенко. Он сейчас упивался своей властью над этими бородачами. Но власть-то властью, а какой от нее толк, если на улицу носа не высунешь. Вроде как медведя за хвост схватил: и держать сил нету, и отпустить нельзя — задерет. Он может приказать запалить село со всех концов, может перепороть или даже перестрелять всех этих мерзавцев. Да что пользы? Жратва нужна, деньги, оружие. Свежие кони. Помнил Власенко, как сбивали со следа ночную погоню красных. Понимал и атамана, что уходить надо шибко, того и гляди снова нагрянут. Эти-то, что в храме заперлись, наверняка за подмогой послали, вот и жди ее с часу на час.
Устал он. Выпитый самогон тянул ко сну. Хотелось плюнуть на все и раскинуться на широкой пуховой перине. Да хозяйку под бок… Но знал, что расслабляться нельзя, это смерть.
Он сграбастал в кулак сивую бороду стоящего впереди других мужика и рывком подтянул его к себе.
— Даю полчаса сроку, — жестко, глядя в глаза, сказал Власенко. — Чтоб провиант, все оружие, какое есть, и кони были тут, во дворе. — Он помолчал и добавил: — И тыщу рублев. Не то запалю! Понял, борода?
Мужики заволновались.
— Я все сказал. — Власенко отпустил бороду, прошел к столу, плеснул в стакан самогонки. — Ступайте! Терпенья моя кончилась.
Из передней донесся тяжелый топот сапог, и в комнату, растолкав мужиков, быстро вошел казак. Огляделся, увидев Власенко, шагнул к нему, наклонился над ухом.
— Петрович, тебя атаман требует, — с одышкой прошептал он. — Дюже сердит…
— А-а! — Власенко грохнул кулаком по столу, встал, слегка пошатываясь, оглянулся на мужиков. — Чего стоите? — заорал он. — Даю полчаса, а после… Сами пеняйте! Игнат, гляди за ними!
Подхорунжий громко хлопнул дверью и, отвязав от перил крыльца повод, навалившись грудью, взобрался в седло.
— Ты задами, Петрович! — крикнул казак. — Не то достанут.
— Знаю! — яростно бросил Власенко и вонзил шпоры в бока коню.
Мужики толпой вывалили на крыльцо.
— Чего делать-то, Миней Силыч? — спросил невысокий щербатый мужик сивобородого.
Тот сошел на землю, обернулся, оглаживая бороду, будто приставляя ее на место.
— Придется, мужики, раскошеливаться, — мрачно заявил он. — Сердитый господин их благородие. Как есть запалит. Нет на ем, видать, хреста.
— Да где ж такие деньги-то взять? — возмущенно загалдели мужики. — Это сказать — тыщу рублев!.. Да коней ему! Провиянту! Грабеж, православные! Истый грабеж!..
На крыльце показался страховидный Игнат, послушал их, прищурился на солнце.
— А ну геть по хатам. Сполняй приказанию! — Он передернул затвор винтовки.
Мужики, склонив головы, покорно заспешили с усадьбы. Но, обогнув дом и выйдя к площади, остановились гуртом.
— Что ж это выходить, мужики? — снова задал вопрос щербатый. — Мы, значица, выворачивай карман, плати свои кровныя, — он всхлипнул, — а те, что в божьем храме, и стыда не имуть? Где жа справедливость?! Гореть всем, а спасай, выходить, я? Не согласный!
— Айда в храм! — поддержали его голоса. — Пущай всем миром выкуп!.. Эй, православные! Не стреляй! Депутация!
Они повалили к церкви, старательно обходя трупы, но чем ближе подходили к воротам, тем более сдержанными и робкими были их шаги. Застучали в ворота.
— Депутация к вам! Не стреляйте!
По ним никто не стрелял.
— Чего надо? — открыв калитку, сердито спросил Зубков.
— Впусти, председатель, — выступил вперед щербатый. — Миром совет держать надо.
— Оружие есть?
— Да какое оружие? Откель?
— Тогда проходи по одному. — Он впустил мужиков и снова запер калитку.
Со скрипом распахнулись церковные двери, в глубине показались Нырков с Матвеем, но на паперть не вышли.
— Ну, — крикнул Нырков, — кто тут такой храбрый? Дуйте бегом, не то подстрелят!
Поддерживая портки, мужики кинулись к паперти. Щелкнуло несколько выстрелов, вскрикнул раненый, но его подхватили под руки и втащили в церковь. Двери затворились.
— Ну что, отцы? — с сарказмом спросил Нырков, когда все успокоились. — Поди, прижали вам хвост? С чем пришли?
Мужики разом загомонили, закрестились, и Нырков вскоре понял, в чем дело. Он переглянулся с Матвеем и поднял руку, наводя тишину.
— А теперь слушай, чего я скажу… Вас всех упреждали, что банда никого не помилует. Было такое? Вам предлагали оружие, чтоб защитить свои дома и семьи. Было? Тоже было. Когда бандиты жгли сельсовет, когда требовали выдать коммунистов и продармейцев на скорую расправу, вы молчали? Так. А теперь сюда припожаловали? И чего, спрашивается? Деньги собирать для бандитов? Нет у нас для них денег. Оружие вот есть, чтоб прогнать их, стереть начисто с земли. А денег нет. Ошибка у вас вышла, отцы, так-то.
Мужики молчали, подавленно переминались с ноги на ногу.
— Другое могу вам сказать. С минуты на минуту ждем подмоги. Соседи уже знают про бандитский налет и спешат на помощь. И Красная Армия, с другой стороны, по пятам за ними гонится. Тоже, ожидай, скоро прибудет. И когда мы все разом ударим, останется от тех бандитов мокрое место. И вот тогда, отцы, мы разберемся, кто чего делал. И отдельных граждан, истину говорю, будем рассматривать как сознательных пособников бандитизму.
— Так чего делать-то? — выкрикнул отчаянный голос.
— А ты, Минейка, — вмешался кузнец, — заместо того, чтоб бандюков обедом угощать, дал бы своим сынам по винтарю. Вишь они у тебя какие! Да вжарили бы бандюкам по мягкому месту… И ты, Еремей, тожа. Вот и был бы порядок на селе… А то вы все мошну считаете, а об других у вас голова не болит.
— Ну вот что, мужики, — подвел итог Нырков, — коли не хотите, чтоб село сгорело, беритесь за оружие… Матвей Захарович, спорить поздно, скажи Зубкову, пусть выдаст им всем винтовки. Которым не хватит, пускай у раненых возьмут. А вы расползайтесь, стало быть, по своим избам и по команде открывайте огонь. И чтоб ни одного бандита не упустить. Против целого села у них сил не хватит. А командой будет удар в колокол. Матвей ударит… Матвей Захарович, — шепотом сказал он кузнецу, — покажи им дедов лаз в стене, чтоб они могли выйти наружу… И смотрите мне, мужики, — добавил громко, — ежели который из вас наведет сюда бандитов, никакой пощады не жди. А прогоним их, тогда и разберемся, кто кому чего должен.
Матвей увел мужиков в боковой притвор, а Нырков устало опустился на соломенную подстилку. Никакой реальной помощи со стороны он теперь не ждал, и все его мысли сводились лишь к одной: что с Сибирцевым? Сумеет ли он отозвать бандитов, снять осаду? Или хотя бы собрать их в кучу, чтоб можно было сделать вылазку из этой мышеловки…
