Александр Мартынов - В заповедной глуши
Шел, раня ноги, обдираясь, но не останавливаясь. Не потому что боялся. Просто хотел, чтобы отстали мысли, надоедливо жужжащие в голове - по временам Витька морщился и бил себя в ухо, но мысли не отставали. Потом была серая дорога, вечер - и мягкий-мягкий асфальт...
...В салоне машины пахло освежителем "Рiпе". Витька смотрел, как искусственная ёлочка болтается на зеркале заднего вида. Мысли отстали, ему было хорошо - в мягком кресле джипа, укутанному пледом, даже ноги были укутаны и только слабо горели. Мо-лодой мужик, лихо крутивший баранку, повернулся, подмигнул:
- Очухался?
- Ага, - легко сказал Витька. - А я двоих убил, знаете? То есть уже четверых. Сегодня двоих.
- Клей надо меньше нюхать, - засмеялся мужик. - Где ружьё-то спёр? Супербоем себя заглючил, а, братан? Куда тебя везти-то, предки, небось, на ушах бегают... - он ловко прикурил. - Меня Егором зовут, а тебя?
- Витькой, - охотно отозвался мальчишка. - А мне некуда идти. Везите, куда хотите, всё равно.
- Ну-ка, расскажи подробнее, - посерьёзнел Егор...
...Егор Ратманов был нее последним человеком из "тамбовских". Он привёз Витьку
48.
в свой городской дом (бывшую коммуналку, отремонтированную и объединённую с со-седней). Выслушал - ещё в дороге. Мрачнел, жевал сигарету и тихо матюкался. А около подъезда сказал:
- Ты это. Посиди тут, не сбегай. Я сейчас какую-там пацанскую одёжку надыбаю и пойдём ко мне.
- Зачем? - равнодушно спросил Витька, которому захотелось спать. Ему было всё ра-вно, будет Егор его трахать, убьёт, продаст - только бы вот сейчас поспать часок.
- Ну а куда ты пойдёшь? - буркнул Егор. - Будешь у меня жить, чего...
- Ладно, - отозвался Витька, вытянулся на сиденье, лениво подоткнул плед и уснул...
6.
Так Витька стал жить у "братка". Почти никуда не выходил, только в магазин. Гости к Егору сюда не ездили, сам он иногда пропадал сутками. Витька валялся на дива-не, иногда гонял видео или комп. Качался в небольшом спортзальчике. Спал. Готовил еду - девчонки научили. Убирал квартиру. Егор приезжал, радовался, ел и хвалил. Иногда брался учить Витьку рукопашному бою, иногда разговаривал - бывало, что про совершенно не-понятные вещи, а иногда - про своё детство, про семью... Витьке было всё равно. Когда он понял, что у бандита и вымогателя, бизнесмена и предпринимателя Ратманова нет на него никаких "видов", то настороженность сменилась благодарностью. И, похоже, Егор это видел сам.
Прошло три месяца.
Однажды Егор пришёл домой сильно пьяный. Само по себе это было неудивительно - он напивался довольно часто, а Витька давно не боялся пьяных, насмотрелся на худших, чем Егор. Вот и на этот раз он только хмыкнул, убирая за Егором короткое пальто, гря-зные туфли, шарф...Егор похохатывал, глядя на его заботу - он был в хорошем настрое-нии - и довольно связно рассказывал про "рыжую, которая вот ломалась-ломалась и - оппа, вот оно, все они такие, б...ди..." Потом стал приставать к Витьке, чего, мол, тот сидит дома, не пойдёт не погуляет, не познакомится "с какой"? Витька досадливо от-махнулся - после всего, что с ним было, смотреть на красоты северной столицы не хо-телось даже через окно. Егор начал предлагать: "Ну давай я тебе сюда сейчас прямо ля-льку привезу, все расходы за мой счёт, я чего, неблагодарный типа какой? Не, серьёзно! Да ты не бойся, возьмём опытную и чистенькую, она в натуре всё сама сделает, а я прям сейчас привезу и спать завалюсь, не помешаю ни х...я. Ты какую хочешь?" Витька опять отмахнулся, видя, что хозяина "понесло". Очевидно, тот действительно хотел сделать мальчишке "хорошо", как это понимал, потому что слегка обиделся. Но потом опять за-смеялся и сказал, что забыл, какой у Витьки опыт. И предложил привезти "пацана, вот прямо счас в Катькин садик(1.) - и только закажи, какого, опять-таки, а?" Он вообще-то шутил, и Витька сперва не обратил внимания - пьяный он и есть пьяный, тем более, что никакой "тяги", ничего, кроме омерзения, воспоминания о прошлом у него не вызывали. Но Егор схватил его, поставил между колен и, держа своими медвежьими лапами за пле-чи, начал - опять-таки с пьяной добродушностью, но настойчиво - выспрашивать, како-го мальчика нужно Витьке. Витька попытался вывернуться. Егор не отпускал.
И от его вопросов, от его непреодолимой силищи, от своей беспомощности - Вить-ка вдруг взорвался.
Он сам не помнил, что заорал тогда, но что-то мерзкое, матерное. Он начал уже не выворачиваться, а свирепо выдираться из рук Егора. Тот опешил, спросил: "Ты чё, Ви-тёк?!" Витька ударил его - лбом в лицо, потом руками, как учил сам Егор. Вырвался, от-скочил, схватил щётку для полов. Егор охнул, зарычал, наливаясь гневом, пришедшим на ____________________________________________________________________________________________________________________
1. Екатерининский парк в Санкт-Петербурге - практически официальное место сбора извращенцев-гомосексуалистов и продажи мальчиков - подростков и детей - для педофилов.
49.
смену недоумению, зарычал: "Ах ты, пидарас маленький, я тебя на помойке нашёл, а ты!.." - и выхватил пистолет. По привычке, не собирался он стрелять, конечно, но вых-ватил. Витька с каким-то животным визгом, с воплем погибающего зверька, шарахнул щёткой, выбил оружие, метнулся за ним, схватил, закричал отчаянно: "Убью, сука, гнида, буржуй еб...й!" - и выстрелил - раз, другой, третий. Егор не испугался, он не мог испугаться оружия, а мальчишка промахнулся, конечно, и Егор выбил у него пляшущий в руках ствол. Витька увидел белые глаза и губы Егора, понял, что сейчас ему оторвут го-лову, но не испугался, а приготовился драться насмерть. Но Егор почему-то не бросался на него, не хватал, не бил. Он стоял и смотрел с каким-то испугом расширенными глаза-ми, опустив могучие руки.
Что-то страшное и неодолимое нахлынуло на Витьку, скрутило изнутри, бросило на пол. У мальчика начался припадок.
Он не помнил, как мгновенно и окончательно протрезвевший Егор метался вокруг него, как тащил в кровать, как бегал, рассыпая импортные флаконы и упаковки, как ма-терно орал в трубку, крича, что он попишет в больнице всех, если прямо вот сейчас, че-рез секунду...
...Витька пришёл в себя лёгкий и какой-то пустой. Над ним плавал потолок Егоро-вой спальни, он лежал в кровати "братка". А Егор...
Егор стоял возле неё на коленях и держал руку мальчика. Давно, видно, уже стоял. Увидев, что Витька очнулся, отпустил руку и сказал глухо, но не пряча глаз: "Витька... ради Христа... прости меня, падлу... Вот хочешь возьми ствол и кончи, но только прос-ти."
