Виктор Вучетич - Искатель. 1977. Выпуск №4
Но главное впереди…
Наступал новый день. Тучи, бегущие над морем, истончались и бледнели, и кое-где уже проступали золотые пятна. Метеоклетки не ошиблись, сегодня будет солнце…
Пора.
Уисс повторил призыв.
И, словно отраженный от белого кора, двойной свист вернулся к Уиссу.
Зумы ответили.
4. ЗЕРКАЛА
Пилот разведчика «Флайфиш-131» Фрэнк Хаксли очень не любил утренние дежурства и при первой возможности избегал их. Фрэнк не был лентяем или засоней, хотя при честном самоанализе, отречься or предрасположенности к сим огорчительным качествам было бы трудно. Больше того, как раз эта предрасположенность оказала роковое влияние на его судьбу, подменив рубку космического лайнера кабиной гидросамолета, а битвы с инопланетными чудищами — на ежедневное выслеживание безобидных рыбьих стай.
Да, Фрэнк был рядовым «рыбоглядом», но душой его правили космические бури. А потому каждый вечер, свободный от дежурства, он садился к видеофону, чтобы прокрутить запись какого-нибудь телебоевика, а таких записей у него было великое множество. Часто за первой записью шла вторая, а то и третья, и Фрэнк забывался лишь под утро, в кошмарном полусне продолжая фантастическую цепь опаснейших приключений.
Можно ли при таких обстоятельствах радоваться утру, да еще такому, как сегодня — хмурому, когда внизу серый океан, покрытый, как говорят летчики, «гусиной кожей» — ровной рябью мелкой волны с белыми барашками.
— Бэк!
Радист не ответил, и Фрэнк, вглядевшись в зеркало заднего обзора, увидел козырек шлема, надвинутый на глаза, и пухлые губы, тронутые улыбкой отрешенности, которая обычно сопутствует здоровому сну без сновидений. Бэк отдавал ночи не космосу, а земным утехам, но кому важны детали? Важно то, что к сегодняшнему утру оба относились на редкость единодушно. А потому Хаксли только тяжело вздохнул и начал напевать под нос что-то из вчерашней записи:
Ультразмеи и супервампиры —
все чудовища звездного мира —
не страшны бесшабашному Гарри,
астронавту из штата Техас…
И тут Фрэнк заметил «плешь». Вернее, она все время была перед глазами, чуть наискось пересекая курс самолета, но даже тренированный глаз «рыбогляда» не задерживался на ней из-за непомерной, прямо-таки фантастической ее величины.
— Бэк! — выдохнул Фрэнк севшим голосом. — Бэк! — заорал он во все горло. — Радио!
— Сто тридцать первый слуш… Тьфу! Ты чего?
— А дальше?
— Бэк, ну-ка посмотри вниз.
— Смотрю.
— И что ты видишь?
— Воду.
— А дальше?
— Еще больше воды.
— А вот там, к норд-норд-весту… Видишь, «гусиная кожа», а дальше словно кто утюгом прошелся — гладко. А?
— Фрэнк… Это же тунец идет! Такой косячище… Сроду не видывал…
— Это премия к нам плывет, — уточнил Хаксли и, развернувшись, повел машину к острию треугольной «плеши» — делать предварительные замеры. Бэк взялся за радио.
База ответила не сразу. Видно, там от нынешнего утра тоже ничего хорошего не ждали. Но когда Бэк дважды повторил размеры косяка и прибавил, что рыба идет четырьмя «этажами», в наушниках заволновались три голоса одновременно.
— 131-й — Базе. Ихтиологу Петрову. Тунец длинноперый, строй походный в четыре этажа, вверху и внизу — «коренники», взрослые самцы и крупные самки, в середине — молодь. Похоже на капитальное переселение, Пит.
— Петров — 131-му. На карте сезонных миграций такого маршрута нет. А кормежки длинноперому тунцу сейчас везде хватает. Так что косяк промысловый, Фрэнк, не беспокойся…
— А что мне беспокоиться? Я свое сделал, об остальном пусть у вас, ученых, голова болит…
— База — 131-му. Дельфинолог Штейн. Хватит болтать! Фрэнк, сколько надо, по-твоему, пастухов для ведения косяка? Когда тунец подойдет к тральщикам, мы еще отряд загонщиков выпустим, а сейчас важно, чтобы косяк не рассыпался и не изменил курса…
— 131-й — Штейну. Право, не знаю… Здесь и так полно дельфинов. Они, по-моему, и ведут косяк… Да, похоже, что косяк ведут дельфины. Не охотятся, а ведут — это точно. Рыбы не трогают, идут, как патрульные подлодки…
— Наши или дикие? Если наши, то сколько их?
Фрэнк с минуту следил за диском УКВ-локатора, на котором плавно кружились маленькие голубые точки, потом, снизившись до самой воды, провел машину над пенными обводами тунцовой армады.
— 131-й — Штейну. Судя по радиометкам, наших дельфинов штук двадцать. Остальные дикие. Их не меньше сотни… Бросать «трещотку» или подождать?
— Штейн — 131-му. Так ты говоришь, там дельфины, Фрэнк? Вот тебе и разгадка. Дельфины согнали в одну несколько больших стай и решили сделать нам подарок. Недаром же их натаскивали в «школе». Я уже дал разрешение на отлов косяка. Тралы только крупноячеистые, молодь не пострадает…
— Дело ваше… Да, Пит, одна просьба: скажи диспетчеру, чтобы поставил нас с Бэком в наблюдение, когда будут брать эту прорву… Хочу посмотреть — рыба-то моя все-таки.
— Идет, Фрэнк… Даю отбой.
— Охота человеку… Сам вне очереди напросился… — это проворчал сзади Бэк достаточно внятно, чтобы слышал командир.
— Ладно, старина, успеешь выспаться… Контрольное фото отправил?
— Отправил…
— Давай «трещотку». В хвост косяка, в середочку… Вот так!
Внизу метнулся полупрозрачный купол парашюта, и в океан полетело то, что Фрэнк назвал «трещоткой», — хитроумный ультразвуковой приемопередатчик, похожий на большую рыбу-прилипалу. Аппарат действительно прилипал к дельфиньей стае и передавал пастухам и загонщикам команды оператора Базы. Дельфины, в свою очередь, докладывали оператору о своих делах на условном языке, который вместе с другими премудростями они изучали в специальной «школе».
Как-то раз Фрэнк забрел в такую школу вместе с экскурсией. Он, как и все, шумно восторгался необыкновенной сообразительностью «учеников», восхищался их дисциплиной и молниеносной реакцией на команды, несколько недоверчиво выслушал перечень многозначных цифр дохода, в которые вылилось мировому рыболовству «общение с младшими братьями человека», и до слез хохотал, когда двести торчащих их клювов, страшно скрипя, старательно вывели хором первый куплет «Гаудеамус игитур».
Но вышел из «школы» он почему-то разочарованный. Он долго не мог понять почему. И только потом разобрался: дельфины не вызвали у него уважения.
Прежде чем вернуться на Базу, Фрэнк описал над косяком прощальный круг.
В наушниках рокотал драматический баритон диспетчера: «Всем сейнерам и траулерам международной рыбокооперации, находящимся в квадратах… немедленно выйти на двустороннюю связь с базой «Поиск — двенадцать дробь пятьсот двадцать восемь…»
