Нил Стивенсон - Вирус «Reamde»
Соколов действует в одиночку. И это хорошо, потому что ни с кем не нужно координироваться. Никаких накладок со связью. Годится любое, даже самое маленькое, укрытие. Главное – не подпустить противника близко и не дать себя окружить.
Итак, не дать себя окружить – задача номер один. Внезапное появление Зулы заставило его выдать свою позицию, иначе бы он дождался, пока все моджахеды выберутся на склон, и преспокойно снял их по одному.
Оливия со слов Зулы рассказала, что утром отряд Джонса состоял из девяти человек. Один убит несколько часов назад. Еще по одному только что уложили Зула и Соколов. Осталось шестеро.
Еще деталь: Зула сообщила, что примерно в часе-двух от основной группы идет арьергард неизвестной численности. Возможно, всего два человека. Но один из них снайпер.
Кстати, существенно, есть ли снайперские винтовки у боевиков внизу. В перестрелке с противниками, скрытыми в лесу и палящими из разных точек, трудно точно определить, какого оружия сколько. По звуку было очевидно, что у большинства – автоматы или штурмовые винтовки. Однако в таком грохоте снайперскую болтовку недолго и пропустить. Возможно, в рюкзаках у них сменные прицелы и прямо сейчас боевики устанавливают на свое оружие более мощную оптику. У Соколова отличная дорогая винтовка с очень приличной оптикой, но патроны и ствол накладывают ограничение на дальность. Против снайпера с действительно дальнобойным оружием он будет бессилен.
Оливия оставила ему спальник, еду и воду, так что Соколов устроился с комфортом, решительно угрожавшим его жизни, – очень не хотелось уходить с этой позиции. И все-таки уходить надо, потому что она уже известна врагу. В качестве первого шага он отполз туда, где его не могли видеть снизу, и несколько минут потратил на то, чтобы вытащить спальник из нейлонового чехла и затолкать в свою парку. На «голову», которая получилась из плотно набитого капюшона, Соколов надел свои черные очки, а на «шею» завязал шарф. Ему было немного стыдно за такой детский трюк, однако в детстве он читал пропагандистские книжки про сталинградских снайперов и усвоил, что они побеждали противника именно такими простейшими методами. Закончив, он пополз вперед, толкая чучело перед собой, чтобы оно показалось над краем уступа задолго до самого Соколова.
Сейчас пригодилось бы зеркальце, но его не было и оставалось рассчитывать только на слух. Результатом эксперимента стала пальба из, наверное, четырех стволов. Стреляли частыми одиночными выстрелами, не очередями. Иначе говоря, целились. Наверное, наконец подоспел Джонс и навел дисциплину. Одни пули ударяли в камни рядом с чучелом, другие свистели над головой. Соколов закрыл глаза и прислушался, не различит ли характерный звук магазинной винтовки, стреляющей патронами высокой мощности. Чучело под рукой дернулось – пуля попала в «голову», и очки с пластмассовым стуком покатились по склону.
Значит, внизу есть по крайней мере один меткий противник с хорошо пристрелянной штурмовой винтовкой. Однако если у боевиков есть снайперское оружие как таковое, они решили его придержать, что в таких обстоятельствах более чем странно. Зула сказала Оливии, что снайпер есть в арьергарде. Может, болтовка только у него.
А может, фантастически дальнобойный ствол нацелен сейчас на эту самую точку и снайпер, разглядев жалкие ухищрения Соколова в превосходный оптический прицел, просто решил не светиться.
Прихватив только самое нужное на ближайшие часы, Соколов отполз от уступа. Пусть авангард боевиков и состоял из идиотов, дарвиновский отбор их уже устранил, так что остались только умные и осторожные. Вероятно, руководит ими лично Джонс. Они больше не сунутся под пули. Если они очень настойчивы, то попытаются обойти его с флангов и открыть перекрестный огонь, однако на это потребуется полдня – столько времени у них просто нет. Лес тянется на юг до самого… ну, до того места, куда им нужно. Идти между деревьями долго и неудобно, и все равно это лучше, чем когда по тебе стреляют сверху. Итак, Соколов предположил, что они двинутся дальше, оставив кого-нибудь приглядывать за ним, чтобы он не напал на основную группу сзади.
Местную географию Соколов представлял только в самых общих чертах, однако понимал, что по пути к автомагистралям боевики должны пройти через селение американских талибов. Если бы туда не направлялись сейчас Оливия и Зула, Соколов, возможно, спрятался и подождал бы тот самый арьергард. Американские сурвивалисты, в конце концов, могут сами о себе позаботиться; что они, что моджахеды – по большому счету один хрен.
Но раз уж все так сложилось, надо догонять. Моджахеды наверняка уже ушли далеко вперед; он сократит разрыв, продвигаясь по открытой местности и преимущественно вниз по склону.
Соколов двинулся по скальному массиву примерно в ту сторону, куда раньше ушли Оливия и Зула. С глыбовой осыпи он увидел заброшенный рудничный поселок, который по пути сюда не успел разглядеть как следует. Теперь смутное воспоминание, что это место густо заросло кустами и высокой сорной травой, подтвердилось. Поселок стоял на самом краю зоны, где еще выживает растительность. Выше были голые камни, ниже – лес, по которому шли или скоро должны были пройти моджахеды.
Склон был открытый, но на нем имелись кое-какие укрытия – для одинокого бойца, не для взвода. Соколов совершал короткие перебежки от одного к другому, падал ничком, прислушивался и оглядывался. Половину пути по глыбовой осыпи он не видел и не слышал моджахедов – они огибали горный отрог, проходя два километра, чтобы покрыть один по прямой. Соколов, махнув по южной стороне гребня, должен был их значительно обогнать. Восемнадцатилетний салага в нем хотел просто рвануть к брошенному рудничному поселку; закаленный боец предпочел бы ползти по-пластунски от одного укрытия к следующему. В начале спора победил салага, но ближе к кромке леса верх взял ветеран. Теперь Соколов был почти на одном уровне с противником, что облегчало поиск укрытий.
Наконец он услышал, как моджахеды пробираются по лесу. Теперь главное было рассчитать точно. Оставшийся небольшой отрезок пути требовалось преодолеть с величайшей осторожностью. Судя по всему, боевики не думали, что Соколов где-то близко. Может, правда считали, что убили его, а может, плохо представляли себе топографию местности. Так или иначе, он получил заметное преимущество, которое мог легко потерять из-за малейшей оплошности. Так что последний этап стал для Соколова повторением худших моментов его спецназовской подготовки: все это время он полз по-пластунски, сперва по острым камням, потом по заросшей колючками холодной грязи.
