Евгений Коковин - Морская школа
После работы мы разговаривали только о «нашей» донке. Хорошо бы нам поручили ее и собрать. Интересно, как она теперь будет работать? Я пытался уверить кочегара Матвеева, что скоро мы сможем взяться самостоятельно и за ремонт главной машины. Вот бы еще нам на подмогу Костю Чижова! С этим парнем можно за любое дело взяться. Жаль, что его нет с нами на «Октябре». Где ты, где ты, наш дружище, Костя? Забыв о донке, мы стали с увлечением и восторгом рассказывать команде о Косте, о том, какой он умный, смелый и находчивый.
…Три дня и три ночи штормило. Три дня и три ночи на мачте над портовой конторой болтались терзаемые свирепым ветром штормовые сигналы. Казалось, залив кипел. Злые мутные волны, шипя и пенясь, ожесточенно таранили причалы и борта океанских пароходов. Мелкие суденышки – боты, катера, буксиры – утомленно кланялись волнам, словно просили о передышке.
На четвертые сутки шторм притих. Флаги на судах уже не трещали и не хлопали, а неслышно шевелились, то лениво взмывая, то снова опадая на флагштоки. Залив посветлел, и волны, присмирев и спрятав свои пенные гребни, стали отлогими и ласковыми.
Загрохотали якорные цепи, застучали на ботах двигатели. Отстоявшись, суда снова покидали порт.
Из-за шторма «Октябрь» вышел в море с опозданием почти на полсуток.
Позавтракав, мы с Илько стояли у правого борта и любовались синеющим вдали высоким скалистым берегом. До моей вахты оставалось около часа.
– А на будущий год тоже учениками будем плавать? – спросил Илько.
– На будущий – машинистами, – ответил я. – Школу закончим весной, и останется для практики одна навигация.
Илько некоторое время раздумывал, потом сказал мечтательно:
– Тогда в отпуск поеду в Москву. Я никогда не был в Москве… А теперь опять поеду на Печору, в тундру, к своим…
«Октябрь» взял курс на Архангельск. Скоро мы будем дома, в родной Соломбале.
Пришел ли с моря Костя Чижов? Выезжает ли дед Максимыч на рыбалку? Мама, наверно, беспокоится за меня – был шторм… Бывает ли у нас лесник Григорий? Как живет морская школа?
Признаться, я очень соскучился по нашей милой Соломбале.
Всего десять дней продолжался наш рейс, но почему-то кажется, что «Октябрь» уже давным-давно ушел из Архангельска. Как много за это время мы повидали и пережили!
Чередовались вахта за вахтой.
«Октябрь» одиноко шел по океану, оставляя на отлогих волнах длинный пенистый след. Свободные от вахт часы мы с Илько проводили на палубе. Иногда к нам присоединялся Павлик Жаворонков.
В горло Белого моря «Октябрь» вошел рано утром. В Белом море нам встретилось несколько пароходов и ботов, шедших из Архангельска.
Впереди одним курсом с «Октябрем» шел какой-то пароход. Лишь к вечеру нам удалось настигнуть его. И как велики были у меня и у Илько удивление и радость, когда нам стало известно, что этот пароход – «Канин»! Он возвращался из Мезени.
Когда пароходы поравнялись, мы проглядели все глаза, надеясь на палубе «Канина» увидеть нашего дружка Костю Чижова. Неужели он не знает, что мы так близко от него?
Но, конечно, мы не увидели Костю. Пароходы шли слишком далеко друг от друга, и это нас страшно огорчало. Мы даже намекали вахтенному штурману, что, мол, неплохо бы подойти к «Канину» поближе. Однако этот намек не был принят во внимание.
Наш пароход миновал остров Мудьюг. И вот показались низкие берега Северной Двины, вдали дымили трубы лесопильных заводов. А там, дальше, – наша Соломбала.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
СНОВА В СОЛОМБАЛЕ
«Октябрь» отдал якоря на просторном городском рейде против портовой конторы. Спустя часа полтора мимо нас, весело приветствуя гудками город и пароходы, прошел «Канин».
Костя стоял на палубе, размахивал руками и кричал:
– На «Октябре»!.. Привет морякам «Октября»! Димка, а где Илько? Ого, вы уже на якоре… вас и к стенке не подпускают…
– Здравствуй, Костя! – отвечали мы. – Когда пойдешь домой? Подожди нас!
Сделав полукруг, «Канин» протиснулся в Воскресенский ковш и пришвартовался.
Вскоре Николай Иванович отпустил меня и Илько.
– Можете гулять до завтра, до утра. Передайте Андрею Максимычу поклон!
С «Октября» уже был спущен штормтрап. У борта покачивалась шлюпка. Вместе с несколькими моряками мы спустились в шлюпку и вскоре были на берегу.
Костя Чижов поджидал нас. Он, как и мы, был в синей моряцкой куртке. Казалось, что за эти десять дней, которые я его не видел, Костя вырос и раздался в плечах. Верхняя пуговица у куртки была не застегнута. Между откинутыми крайчиками воротника куртки виднелся уголок сетчатой нательной рубашки.
Этому моряцкому шику стоило позавидовать. Но я словно не заметил рубашку-сетку и, поздоровавшись с Костей, сразу же сказал:
– Мы вас все-таки ловко обошли.
– Зато мы уже два рейса в Мезень сделали.
– А в Мурманске шторм был. И потом, Костя, мы донку ремонтировали. Самостоятельно!
Очевидно, это сообщение заинтересовало Костю. Однако он не хотел сдаваться и не стал задавать вопросов, а сказал серьезно:
– Хорошая практика. Я целую вахту у котла самостоятельно стоял. Кочегар даже не подходил к топкам.
Ни я, ни Илько полной вахты у котла не стояли. Лишь иногда кочегары разрешали нам пошуровать в топку уголь.
– На «Октябре» пар трудно держать, – сказал я и добавил задорно: – Это не то, что на вашем «Канине»!
Костя посмотрел на меня, усмехнулся, но промолчал.
Мы подошли к трамвайной остановке. Я снова начал рассказывать о нашем плавании. Но Костя перебил меня:
– Эх, ребята, я вам самого главного не сказал!..
Он замолчал, весь преобразившись, а глаза его заблестели. Я почувствовал, что у Кости действительно есть сообщить нам что-то особенно важное. Когда мы вошли в вагон, он торжественно сказал:
– Меня приняли в комсомольцы!
Я не знал, верить ему или не верить.
– Врешь! – по привычке и на всякий случай сказал я в надежде, что если Костя обманывает нас, то сразу же в этом сознается.
– Очень мне нужно врать! – ответил наш приятель независимо.
Мне все-таки не хотелось верить. Как же так? Костю приняли, а нас еще не приняли! Это было очень обидно. Почему Костя всегда и везде оказывается впереди нас?
– Кто тебя принял?
– На судне приняли. На комсомольском собрании мое заявление разбирали и приняли.
У меня вдруг возникла мысль. Я легко мог проверить, правду ли говорит Костя.
– Покажи комсомольский билет!
– Билета еще нету. Думаешь, его сразу и выдают, как примут? Членский билет я получу здесь, в городе. Зато мне уже комсомольскую нагрузку дали – судовую стенгазету вместе с машинистом Терешиным выпускать.
