Реджинальд Кофмен - На острове Колибрия
– Немедленно идите и передайте мой вызов. Я через полчаса вернусь сюда и встречусь с вами. Доббинс, очевидно, ищет меня, и мне необходимо увести его отсюда, прежде чем он войдет, а то он услышит о столкновении с Корвичем и помешает дуэли. Покинув меня, вы не нарушите ваших инструкций: в обществе дипломата я буду в безопасности. Кроме того, раз дело идет к дуэли, против меня сейчас ничего не предпримут: и так ни одно страховое общество не возьмется застраховать мою жизнь.
Он рассуждал логично. А кроме того, какой колибриец потерпит, чтобы расстроилась дуэль? Загос готов был согласиться. Билли продолжал:
– Где торчит обыкновенно этот Корвич?
– В казармах – в те часы, когда он не дежурит по охране принцессы.
– Отлично. Пойдите туда к нему. Идите, как только вы допьете ваш кофе. Заплатите по нашему счету – мне теперь некогда; потом я с вами рассчитаюсь. Мы увидимся через полчаса.
Он поспешил к лестнице террасы.
Увидев его, Доббинс провел дрожащей рукой по своим слишком черным волосам и снял с них часть краски на свои влажные пальцы.
– Где, ради создателя…
– Я был? – со смехом докончил Билли его вопрос. – Вы говорите таким тоном, как будто мы муж и жена. Что ж, я вам скажу: в качестве простого туриста я осматривал достопримечательности города.
– Гм! – промычал Доббинс. – Я искал тебя везде. Ты оставил миссию, ни слова не сказав мне, и я был уверен, что ты опять полез в… в… какую-нибудь историю.
– Вы видели собор?
– Нет, не видел.
– Вам необходимо его осмотреть. Это единственное в своем роде византийское здание, заложенное в том году, когда…
– Билли, – сказал Доббинс, – ты сведешь меня с ума. Садись в автомобиль.
В дороге он возобновил свои увещевания, но Копперсвейт оставался тверд как алмаз. Он сказал, что возвращается в миссию только за своими чемоданами. Он возьмет их в «Сплендид-отель», который намерен сделать впредь своей резиденцией.
– Ты не должен этого делать!
– Я должен поступить так в ваших интересах, – подчеркнул Билли. – Я уже достаточно испортил вам отношения со двором.
Доббинс был выдержанный человек, но теперь он был искренне расстроен. Он положил руку на плечо своему молодому спутнику:
– Ты должен уехать домой.
Наблюдалось ли где-нибудь и когда-нибудь такое единодушие мнений, как по вопросу о необходимости для Билли возвратиться в Америку? Принцесса, партия короля, Доббинс – все они могли расходиться в остальных взглядах, но в этом отношении между ними не было ни малейшего разногласия! Оппозиция всегда только укрепляла Копперсвейта в его намерениях; а тут еще ему предстояла восхитительная дуэль, не говоря уж о том, что перед самым уходом из ресторана у него мелькнула мысль, которая заставила его поверить в то, что, может быть, не так уж безнадежны мечты его сердца…
Впрочем, эту мысль он временно отбросил в сторону. Он был тронут нежностью Доббинса, но сохранил свою непреклонность:
– Вам нечего беспокоиться. Я ведь уже в отставке.
– Как мой секретарь, но не как мой опекаемый. Ты ведь фактически находишься под моей опекой. Я обещал твоим родителям…
– Хорошо, я подаю в отставку как ваш опекаемый, – рассмеялся Копперсвейт, но ласково взглянул на Доббинса. – И я напишу домой, чтобы с вас сняли эту заботу.
Они не переубедили друг друга. У дверей миссии Билли пропустил Доббинса вперед, а сам остался сказать шоферу, чтобы он подождал, пока будут уложены чемоданы. Потом с легкой печалью на душе он повернулся, чтобы последовать в дом за своим бывшим начальником.
Он уже положил руку на ручку двери, когда из-за угла показалась женщина. Она быстро подошла к нему, и он увидел, что она в длинном плаще и под вуалью, – несмотря на теплый день и довольно ранний час. Женщина поднялась по ступеням миссии.
– Я пряталась все время со вчерашней ночи, – дрожащим голосом сказала она. – Но теперь меня нашли, выследили, где я нахожусь. Я прошу защиты американской миссии!
– Скажите же мне, ради Бога, кто вы? – спросил изумленный Билли; он узнал эту женщину прежде, чем ее дрожащие пальцы приподняли вуаль над ее лицом. – Вы – «валькирия».
Они стояли друг против друга, и лицо белокурой красавицы было искажено ужасом.
– Я жена короля! – сказала она.
Глава XVI. Чья жена?
Доббинс все еще был в прихожей. Он был один, так как послал швейцара сделать приготовления для отъезда бывшего атташе. Когда он увидел своего молодого друга, который вел к нему всхлипывавшую женщину, это не способствовало успокоению его взволнованных чувств. Тем более, что этот молодой друг обладал страстью к приключениям и все это происходило в доме, за солидный тон которого Доббинс отвечал перед своим правительством. Одним словом, его изумление было простительно. Когда Копперсвейт ввел беглянку в прихожую, его крестный мог только прошептать:
– Что еще?
– Тише! – сказал Билли. – Так нужно. Доббинс вновь обрел голос:
– Я не хочу говорить тихо! Не прошло двух минут с тех пор, как я оставил тебя одного у подъезда, а теперь…
– Тише! – повторил Копперсвейт. – Разве вы не видите, что со мной дама?
Вид старшего американца выражал сомнение в правильности избранного Копперсвейтом обозначения. Тем не менее по натуре он был галантен:
– Сударыня, я прошу вас извинить меня, но ваше неожиданное появление и… и… общество, в котором вы находитесь…
– Не будем разговаривать здесь, – предложил Билли. – Перейдем в комнату. У нас слишком важное дело.
Он не дал больше ничего сказать, пока не провел обоих в кабинет и не закрыл за ними дверь. Доббинс бормотал что-то невнятное, «валькирия» вся дрожала мелкой дрожью, зато Копперсвейт явно торжествовал: ему удалось овладеть чем-то таким, что при надлежащем обращении могло больше способствовать осуществлению его надежд, больше чем деньги для подкупа стражи или для приобретения пароходов.
– Они не кусаются, – заверил он посетительницу, которая в недоумении смотрела на раскиданные по полу, наполовину распакованные иллюстрации к теории носов. – Затем он обратился к Доббинсу: – Я не силен в этикете, и вы оба должны простить мне, если я познакомлю вас не по всем правилам этого искусства. Мистер Доббинс, позвольте мне представить вас миссис Миклош.
Доббинс перевел взгляд с всхлипывающей женщины на улыбающегося юнца.
– Прошу извинения, – снова сказал он.
– Я – Эльга Хольберг, – объявила незваная гостья. – Это мое девичье имя.
– И эта дама сказала мне, – дополнил Билли, – что теперь она жена короля Колибрии Павла III.
– Господи помилуй! – ахнул Доббинс.
– Пакет, который я вручила вам, – продолжала незнакомка, обращаясь к Копперсвейту, – содержит доказательство этого.
