Александр Мартынов - Работа на лето
Сестрички Марьины и серьёзный тихий Никита Свержин, сидевшие на бревне, подняли к глазам восьмикратные бинокли. Как и их тренер, они были одеты в самодельные камуфляжи "кикимора",на поясах — такие же лохматые сумки с самым необходимым, экспедиционные тесаки и русские ножи в камуфлированных ножнах… Генка взял с собой одну снайперку для тренировок, плюс самодельный арбалет у Никиты. Насчёт последнего Генка слегка сомневался, но мальчишка вот уже два дня без особого напряга обеспечивал всех четверых мясом. И вообще в лесу они чувствовали себя уверенней, чем сам Генка — тут скорее ему нужно было учиться… Но стрелять он умел лучше. И намного… пока.
— Видите в конце прогалины большой валун? — Генка смотрел в четырёхкратный прицел ПБ и был уверен, что ребята точно видят указанную цель. Задавать контрольный вопрос: "Сколько тут метров?" — было бессмысленно — глазомер у здешних был молниеносный и точный, они определяли расстояния" навскидку" с точностью до метра. — Дайте до него поправки. Никита, ты.
— Четыреста пятьдесят метров, — сказал мальчишка. — Безветрие, поправка на ветер ноль. Деривация… (1) — он задумался. — Деривация четыре сантиметра, поправка одна тысячная, но это неважно, нужно просто целиться чуть левее места, в которое хочешь попасть.
— Ты это брось, — сердито сказал Генка, не отрываясь от прицела, — на три лаптя влево… Какие поправки маховиками?
— Крутить… — Никитка вздохнул. — Крутить… Нижний маховик крутить.
— Куда? — терпеливо спросил Генка.
— По часовой на один щелчок…
— Верно… — Генка пошевелил пальцем на спуске. — Видите наверху камня выступ? — и Генка спустил курок. В прицеле он увидел, как выступ брызнул белёсой крошкой. Генка дёрнул затвор, на лету поймал гильзу, подбросил её и подхватил сумкой. — Можно считать, что противник поражён между глаз… Всем принять положение для стрельбы лёжа! — скомандовал он, вся троица молниеносно выполнила команду. — Теперь ищем каждый позицию и маскируемся на ней, составляем карточку огня (2), отмечаем места, которые кажутся вам наиболее подозрительными, а я отойду и через полчасика вернусь. Тогда дальше поговорим. Саша, держи винт, — он перебросил оружие девчонке и, не оглядываясь, пошёл в кусты…
1. Явление «закручивания» пули вправо, становится заметно на расстоянии более 300 метров и требует поправок при стрельбе.
2. Простенькая схема, на которой обозначены основные ориентиры на местности, возможные цели, расстояния до них, заранее высчитанные поправки на ветер, деривацию, расстояни е и т. д.
… Минусом здешних ребят было то, что они думали, будто умеют стрелять. Это Генка понял сразу. Их не нужно было учить разбиратьсобирать «калаш», они не запихивали магазин в пистолет обратной стороной, как некоторые Генкины ровесники оттуда, из "цивилизованного мира", где русские подростки — дети народа воинов! — "демократическими преобразованиями" последних двадцати лет были отучены от оружия. Что да то да. Эти умели попадать в цель — а что не первым одиночным, а третьим или четвёртым патроном в очереди — так чего их жалеть? Это выяснилось на второй день, и Генка переломил такое настроение тут же. Он раздал пяти мальчишкам автоматические «маркёры» (1) «Shocker», а себе взял полуавтомат «Rainmaker» — и предложил дуэль на расстоянии двадцати метров. Эта дуэль навсегда запомнилась всему отряду и закрепила Клира на месте тренера безоговорочно. Пятеро пацанов, в самом деле умевших стрелять куда лучше среднего солдатадесантника Российской Армии, поливала Клира очередями, не достигавшими цели — тот перемещался с сумасшедшей скоростью и нелогичностью. Вся развлекуха продолжалась секунды три. Клир выстрелил пять раз, пять шариков попали «автоматчикам» точно в маски — в Клира не угодил ни один.
Вспомнив это, Генка усмехнулся и остановился. Он шёл просто так, никуда, потому что ему нравилось в лесу. Наверное, на свете нет больше нигде такого красивого места, как лес средней полосы. Можно сколько угодно повидать, побывать где угодно, прожить жизнь вдали от этих мест — но если ты хоть раз видел их, ты непременно к ним вернёшься. Хотя бы для того, чтобы тут умереть. Сколько не ёрничай над "берёзовой ностальгией" — она не выдумка, она в крови каждого русского, и поэтому так бесшабашнотоскливы загулы тех, кто покинул Родину, купил себе виллу, остров, яхту, прислугу, жену на берегах тёплых морей… и понял вдруг, что никуда и никогда не уйдёт, не сможет уйти с лесных полян, на которых по утрам рассыпаны непродажные бриллианты росы, от рощ, где задаром светит всем людям сквозь изумрудную резьбу листвы солнце, с берегов речек, за воду которых, пахнущую свежестью и лесной цвелью, ничем не надо платить — не хватит никаких денег… Генка понимал сейчас, прожив тут всего неделю, почему плакал тот немец, потрясённый, должно быть, остро вернувшейся генетической памятью о тех временах, когда и его народ — гордый и чистый — жил в таких же лесах, на месте которых теперь — прилизанные лесопарки… Так что говорить о наших?
Генка качнул ветки и снова улыбнулся. Вспомнилось вдруг, как он смотрел чёрнобелый фильм про войну, про подпольщиков, совершавших диверсии на немецком аэродроме. Как же он назывался, фильм?.. А, "Вызываем огонь на себя!" Там был предательполицай Терех — и как в конце немцы за верную службу его смертельно ранили… а он бежал, спотыкаясь, за автомобилем и, держась за живот, задыхающимся голосом стонал: "Ой я дурак… ой дурак… мы же русские… мы все русские… " Может, и эти поймут то, что они русские, только перед смертью? Или даже этого им не дано?
1. Название "пейнтбольного автомата" для стрельбы красящими шариками.
— Я русский, — сказал Генка в лесной летний шум, и лес прислушался, одобрительно кивая ветвями. — Я русский, слышите?! — и в глубине леса высунулся из берлоги, кивнул с улыбкой леший, и в заводи лесного озера закивали головами русалки…
… Как и следовало ожидать, маскировку своих подопечных Генка раскрыть не смог и потребовал подать голос. Никто не замаскировался на деревьях — это радовало, у здешних была охотничья привычка устраивать засидки на сучьях. Когда Генка это разругал, ему привели в пример — начитанные, ох! — финских «кукушек». (1) Пришлось просветить их, что «кукушки» рыли за деревом окоп, а в него спускали верёвку, по которой в любой момент можно было в окоп соскользнуть под прикрытием ствола. Вражеский солдат — не кабан и не волк, после первого удачного выстрела огонь будет открыт именно по деревьям в первую очередь, и учитывая скорострельность современного оружия, дерево превратится для «кукушонка» в могилу, если так можно выразиться… Впрочем, маскировались здешние великолепно — Мэри Первой Генка чуть не наступил на голову. Мэри Вторая стоически держала винтовку, хотя ствол уже немного подрагивал — неудивительно для тринадцатилетней девчонки…
