Ростислав Самбук - Фальшивый талисман
Ипполитов утвердительно кивнул. Они с Крауссом уже в общих чертах прикинули варианты легенд. Предполагалось, что у него будут документы майора, который был тяжело ранен на фронте, потом лечился в госпитале и получил отпуск для поправки.
Телле улыбнулся как-то мягко и деликатно попросил:
— Не могли бы вы, герр Ипполитов, раздеться до пояса?
— Зачем? — возмутился тот. — Вы же не врач, а меня обследовали лучшие профессора. Не правда ли, Краусс?
Штурмбанфюрер тоже посмотрел на Телле удивленно, но тот повторил:
— Очень прошу, разденьтесь. Кстати, где ваша жена?
Ипполитов показал на спальню:
— Утренний туалет.
Телле понимающе кивнул, и Ипполитов сбросил сорочку. Стоял перед оберштурмфюрером — мускулистый, сильный.
Но Телле осмотрел его скептически и сказал тоном, не допускающим возражений:
— Вы провалились бы со своей легендой через неделю, а может, раньше.
— Это почему же? — искренне удивился Ипполитов. — Мы со штурмбанфюрером Крауссом…
Но Телле не дал ему договорить:
— В целом легенда мне нравится. Но вот вы, тяжелораненый майор, идете в баню. В Москве сейчас трудно с гостиницами и квартирами, ванны есть далеко не везде, да и вообще люди там ходят в бани. Лучшая баня в Москве, если не ошибаюсь, Сандуновская?
— Самая популярная, — уточнил Ипполитов.
— Это не меняет сути дела. Вы идете в баню или по какой-либо другой причине раздеваетесь при постороннем человеке — и что же он видит? Прекрасное тело спортсмена без единой царапины… у тяжелораненого?
Краусс даже завертелся на стуле.
— Ну, Телле! — воскликнул. — Ну и голова!
Телле посмотрел на него холодно.
— Я, штурмбанфюрер, разведчик, — ответил спокойно, — профессиональный разведчик, который должен предвидеть все ситуации.
— Что же делать? — растерялся Ипполитов.
— Сегодня же ляжете в госпиталь. Вам сделают пластическую операцию, и ваше ранение ни у кого не вызовет сомнений.
— Но ведь это задержит нас! — вырвалось у Краусса.
— Лучше задержка на неделю, чем провал.
Ипполитов кивнул: в самом деле, следует предвидеть все, да и вообще каждая отсрочка нравилась ему — туда, за линию фронта, он всегда успеет.
— Жене скажете, что должны выехать на отдаленный полигон, — добавил Телле. — Зачем ей знать все подробности…
— Конечно, — согласился Ипполитов. — А она пусть пока потренируется в работе на рации.
— Безусловно, — кивнул Краусс, — наши инструкторы постараются, чтоб мадам не сидела без дела.
Ипполитову не понравился подтекст, который штурмбанфюрер вложил в слово «мадам», — одно дело, если он с иронией относится к Лидке, но Краусс… Она хоть и формально, но все же его жена…
Произнес твердо, не сводя глаз с штурмбанфюрера:
— Мадам Сулова заслуживает уважения.
— Конечно, — сразу согласился Краусс: зачем ему спорить с этим будущим счастливчиком? — Ей будут созданы все условия.
— Пока вы будете лежать в госпитале, — сказал Телле, — мы окончательно отшлифуем все детали вашей легенды, а герр Валбицын подготовит необходимые документы.
— Сколько господину Ипполитову предстоит лежать в госпитале? — уточнил Валбицын.
— Я ведь сказал: неделю.
— За неделю все будет готово.
— Вот и хорошо.
— Еще несколько дней на шлифовку стрельбы из «панцеркнакке».
— Следовательно, через десять дней начнем акцию? — Лицо Краусса расплылось в довольной улыбке. — Я могу доложить в Берлин?
— Думаю, не ошибетесь.
— Прекрасно, к этому времени и самолет переоборудуют.
Ипполитов стал одеваться. Застегивал сорочку, а пальцы плохо слушались его.
Десять дней… Еще десять дней роскошной жизни, а потом… Неожиданно нащупал в кармане бронзовый брелок. Какой черт подтолкнул его, а может, просто захотелось похвастаться — достал и произнес не без спеси:
— Знаете, что это такое, господа? Талисман самого Отто Скорцени, он брал его с собой в итальянский вояж, когда освобождал дуче. Видите царапину? Штурмбанфюрер зацепился за колючую проволоку, когда перепрыгивал через забор. Карабинер уже было поднял оружие, но наш герой опередил его. Я уверен, что этот талисман приносит счастье.
— И Скорцени подарил его вам? — недоверчиво спросил Краусс.
— Как видите.
— Дайте посмотреть.
Ипполитов протянул брелок Крауссу на ладони. Глядя, как осторожно касается талисмана штурмбанфюрер, как потянулись к нему Валбицын и Телле, Ипполитов окончательно уверовал в свою счастливую звезду.
— И прошу учесть вот что, господа! — сказал властно, будто и впрямь мог приказывать. Но никто ни словом, ни жестом не возразил ему, и Ипполитов повысил голос: — Не сегодня завтра сюда, в «Цеппелин», для меня прибудут из главного управления имперской безопасности Золотая Звезда Героя Советского Союза и орден Ленина. Настоящая звезда и настоящий орден. И документы, свидетельствующие, что этой высшей советской награды удостоен майор Таврин. Так мне сказали специалисты во Фридентале. Майор Петр Таврин, понятно?
— Что ж тут не понимать? — процедил сквозь зубы Валбицын, и в его тоне Ипполитов почувствовал неприкрытую зависть.
— Вы смотрите на меня так, будто я и в самом деле удостоен советской награды, — сказал Ипполитов.
Валбицын криво усмехнулся:
— Если бы это было так, разговор у нас произошел бы совсем другой, представляете?
— Представляю, — вполне искренне признал Ипполитов. — Очень хорошо представляю, однако в нынешней ситуации… Понимаете, мне надо вживаться в новую роль, и я просил бы вас помочь мне. Немного подыграть.
— Как? — не понял Валбицын.
Но Телле сразу поддержал Ипполитова:
— Вы хотите, чтобы мы с уважением относились к майору Таврину? Ну если не с уважением, то хотя бы деликатно?
— Если мне не удастся полностью влезть в его шкуру, могу натворить элементарных глупостей. Представьте, если я привыкну с иронией относиться к званию Героя…
Сейчас Ипполитова понял и Валбицын.
— А башка у тебя варит неплохо, — произнес он цинично.
Ипполитов решил когда-нибудь припомнить этому лысому ужу (а Валбицын чем-то напоминал ему именно ужа с красными глазами) неуважительно сказанное им слово «башка», но сейчас ссориться не стал. Каждая ссора и каждое недоразумение шли бы во вред делу, то есть во вред ему лично. А кто сам себе враг?
Спросил:
— Когда ложиться в госпиталь?
— Сегодня, — ответил Телле, — каждый час имеет значение.
В тот же вечер в военном госпитале Ипполитову сделали под наркозом пластическую операцию. Через два дня Краусс поставил в известность Сулову, что муж попал под бомбежку, получил легкое ранение, лечится и вернется через несколько дней. Сулову эта новость не очень огорчила: жизнь в коттедже нравилась ей, хоть Ипполитов и сдержал свое слово — с утра и до шести вечера приходилось работать с инструкторами.
