akchiskosan - Гарри Поттер и Обитель Бессмертия
Застать Перси одного ему долго не удавалось, невзирая на то, что тот появлялся в школе почти каждый день, все еще исправно прикидываясь исполнителем воли министра. За это время желание поговорить с ним о Снейпе сделалось для Гарри почти навязчивой идеей. «Мерлин, это будет настоящий подвиг, если последующие поколения учеников никогда не столкнутся с его придирчивостью, предвзятостью… Правда, они никогда об этом не узнают», — думал Гарри, но предполагаемая неблагодарность ничуть не умаляла силу его намерения. Нет, он старался быть объективным, он вовсе не считал Снейпа сумасшедшим, но искренне считал, что для работы с детьми такой дрянной характер является препятствием.
— Ты неправ, Гарри, — отрезал Перси, стараясь не слишком таращить глаза за очками в роговой оправе; близнецы на его месте давно бы покрутили у виска. — Разумеется, профессор Снейп останется в «Хогвартсе».
Гарри почувствовал себя неловко и начал злиться; он вдруг понял, что Перси просто-напросто считает его поведение недостойной попыткой мести.
— Я понимаю, тебе жаль лишать его работы и все такое, но ты сам знаешь, он не всегда объективен, — заговорил гриффиндорец с невольной агрессивностью.
— Необъективен, — согласился Перси, ничуть не смущаясь. — Но он отличный специалист, и у него можно многому научиться.
Гарри сам не знал, как сформулировать свои опасения по поводу адекватности Снейпа, как описать бездну в душе этого человека, приоткрывшуюся ему ненадолго. Не говорить же, что Снейп ненавидит большинство учеников, потому что на их месте хотел бы видеть свою дочь, которую не смог лично воспитывать, а слизеринцев, наоборот, любит, потому что их в какой-то степени считает своими детьми. Гарри и сам посчитал бы все это бредятиной, достойной разве что тети Петунии.
— Послушай, Гарри, — между тем начал уговаривать его Перси, из чего Гарри заключил, что сам сейчас выглядит отнюдь не нормальным уравновешенным и серьезным, — Снейпа нельзя отпускать. Он прекрасно найдет себе работу, проще всего — начнет продавать всякие нелегальные зелья дурам, помешанным на красоте, и денег ему хватит, он не из тех колдунов, кому надо держаться заработка. Как ты не понимаешь — Снейп нам нужен! Дамблдор удерживал его, потому что выручил в свое время, и «Хогвартс» долго оставался самым безопасным местом. Ну, и сейчас так, но, знаешь, я чувствую, профессор Снейп… он сам захочет вернуться в школу, — с бодрой надеждой выдохнул Перси. — Он привык к этому, к образу жизни и авторитету учителя.
Этого Гарри и опасался.
— И все равно он, — гриффиндорец запнулся, потом, собравшись, выпалил, — его нельзя считать нормальным учителем.
Гарри в изумлении вытаращился на собеседника, увидев, что тот улыбается.
— А тебя — нормальным учеником, — произнес Серый Кардинал. — Приняв тебя в школу, Дамблдор поставил рискованный педагогический эксперимент. Между прочим, он все время так делал, не только с тобой, тот же Малфой, да и этот бред с кеглями. Он доверял людям и позволял им набивать шишки. Многие осудили бы его за это. И я не во всем с ним согласен. А его брат и вовсе ворчит, что Альбус, понимаете, помер из-за своего обормотства, как и жил. Ладно, ты хочешь чего-то еще?
Спорить, что он и Снейп — не одно и то же, не имело смысла. Поэтому Гарри уныло кивнул и попрощался.
Между тем Рон внезапно исчез. Гарри обнаружил это только тогда, когда открыли Большой зал, и толпа учеников после отсидки в Комнате необходимости и в гостиных своих колледжей радостно хлынула внутрь. Все расселись, а Рона не было.
Гарри нетрудно было привлечь к этому факту внимание членов Д.А. Начались расспросы за другими столами, и оказалось, Луна тоже не пришла.
— Найдутся, — пожала плечами Миллисента Булстроуд, причем в ее глазах читалось уже знакомое Гарри по истории с машиной неодобрение.
После двух часов мучительных расспросов Гермионе удалось вызнать у профессора МакГонагол, что Рона вызывали к Серому Кардиналу, и что там его «непременно отругают». Профессор все еще обижалась на них за то, что ее впихнули в Комнату необходимости, поэтому Гермиона не решилась настаивать на более подробной информации.
Они с Гарри несколько раз пытались вызвать кого-нибудь, но к зеркалу никто не подходил. Такое впечатление, что связь нарочно отключили, и теперь друзья Рона натянуто улыбались «с пониманием» ухмыляющейся Лаванде. Они бы тоже предпочли, чтобы Рон был с Луной, а не с Перси.
Рон влез в гостиную, когда народ начал расходиться по спальням. Был он сердит, мрачен, и первым делом окатил брата своего Перси потоком брани. Лишь потом он уселся возле Гарри и на сразу заданный вопрос, как дела, буркнул, что так себе.
— Что он тебе сделал? — забеспокоился Гарри.
— Что сделал? — гневно переспросил Рон. — Натравил на меня родителей! По такому случаю он им даже представился, и теперь, верите ли, они от него в восторге. А меня попробовали отругать, и даже позвали мистера Лавгуда.
— Мистера Лавгуда? — удивилась Гермиона.
— Ну да. Я не сказал? Я брал машину, — Рон покраснел. — Чтобы покатать Луну. Ей этого давно хотелось, вот я и…
Взгляд Гермионы говорил, что она согласна с Кардиналом, и Гарри был ей очень признателен, когда она сумела удержать свои соображения при себе.
— Луна их всех ни капельки не испугалась, — сказал Рон. — Я бы не смог так их успокоить. А Луна даже предложила нам всем вместе немного покататься!
— И что, согласились? — спросил Гарри.
— Пока нет, но папа считает, что можно это вскоре устроить. А мама сказала, что Луна очень милая.
— Луна замечательная, — с искренней теплотой в голосе согласилась Гермиона.
Ее собственные так называемые сердечные дела пошли на поправку куда позже. Пусть Драко и принял некоторое время назад человеческий облик, он долго не приходил в себя, а Рон справедливо, но так, чтобы не услышала дежурившая около сына Нарцисса Малфой, заметил, что в образе хорька ее сынок гораздо симпатичнее.
Тот момент, когда Малфой очнулся, мадам Помфри, должно быть, забыла не сразу. Пэнси, помогающая ей, рассказала, что он внезапно открыл глаза и отчетливо произнес: «Голова».
Не в правилах школьного фельдшера было долго пугаться, тем более что леди Нарцисса тотчас бросилась к сыну, а ее объятия пока еще были ему противопоказаны.
— Что, дорогой? — залопотала миссис Малфой.
— Голова Кричера, — слабым голосом пояснил Драко. — Он хотел, чтобы ее прибили в фамильном доме. Пусть кто-нибудь спустится за ней в подземелья.
Поначалу мадам Помфри подумала, что после травмы у ее пациента неладно с мозгами. Гарри на ее месте бы подумал то же самое. Но Гермионе все это неожиданно показалось трогательным.
