Анатолий Королев - Искатель. 2014. Выпуск №8
Размышления Белова и Вадима и нарастающий шум в зале прервал громкий стук молотка судьи, призывающий к тишине.
— Судебное заседание считаю открытым, — произнесла она четким жестким голосом.
Вадиму показалось, что жесткий голос не мог принадлежать молодой симпатичной женщине, одетой в судейскую мантию.
— Нина Петровна — строгий судья, — шепнул Белов, — у нее не забалуешь.
Тем временем слово было предоставлено государственному обвинителю, помощнику прокурора Заельцовского района подполковнику юстиции Лебедеву. Грузный неторопливый подполковник обстоятельно изложил суть дела, перечислил собранные доказательства, подтверждающие виновность подсудимой Лопатиной Ульяны Наумовны в преступлении, предусмотренном ст. 105 ч. 2 УК РФ, и попросил суд назначить подсудимой максимально возможное наказание — пожизненное лишение свободы с содержанием в тюрьме с особым режимом.
— Требуем расстрелять! — раздалось сразу несколько голосу со стороны потерпевших родственников.
— Убийце — смерть!
— Отдайте нам мерзавку — мы наведем суд!
Раздался громкий стук судейского молотка.
— Прошу соблюдать тишину! — повысила голос судья. — Кто будет нарушать — выдворю из зала. Разъясняю для крикунов закон. В нашей стране сейчас действует мораторий на смертную казнь. Максимальное наказание, которое может назначить суд, — пожизненное лишение свободы. Переходим к допросу подсудимой. Подсудимая Лопатина Ульяна Наумовна, признаете ли вы свою вину в умышленном убийстве восьми человек?
— Да, ваша честь, — довольно четко ответила Лопатина.
В зале раздались возмущенные выкрики:
— К стенке стерву!
— Расстрелять убийцу!
— Маньячка не должна жить!
Несколько громких ударов судейского молотка быстро вое становили тишину. В основном не выдерживали отцы погибши наркоманов. Матери же молча утирали слезы промокшими платками. Неожиданно со стула на пол свалилась бедно одетая невысокая простоволосая женщина — Нюра Сажина, оставшаяся после убийства мужа с двумя малолетними детьми.
— Обморок, — констатировал подбежавший врач и через несколько секунд сунул женщине под нос ватку, смоченную нашатырем. Когда Сажина очнулась, врач и медсестра вывели ее из душного зала в коридор.
Судья вновь постучала молотком и объявила:
— Судебное заседание продолжается. Подсудимая, расскажите суду, как вы совершали названные преступления и почему.
Лопатина некоторое время молчала, уставившись в потолок, словно собиралась с мыслями.
— Подсудимая, вам понятен вопрос? — поторопила судья.
— Понятен, ваша честь. Вам я все расскажу. Слесаря Сажина я убила в порыве гнева. За что? За то, что он был не человек, а жлоб. За самый мелкий ремонт сантехники драл семь шкур.
— Выражайтесь яснее. Что значит — драл семь шкур?
— Вымогал деньги, ваша честь. Например, чтобы устранить течь воды из крана, требовал аж двести рублей, хотя обязан был сделать этот ремонт бесплатно. Я и в ЖЭУ на него жаловалась, но там отмахивались, заявляя, хорошо, что хоть такой, как Сажин, работает. Слесари, мол, в ЖЭУ не идут. Работа тяжелая, а зарплата низкая. Вот Жора и пользовался своим особым положением. Ему было безразлично, кто перед ним — человек состоятельный или бедный пенсионер. Когда он пришел ко мне по моему приглашению устранить течь из крана в ванной, то запросил с меня двести рублей. Я ему сказала, что у меня нет таких денег, и предложила ему пятьдесят рублей. Он в ответ усмехнулся и ушел из квартиры со словами: «Сейчас, тетенька, за такие копейки никто и пальцем не шевельнет. Накопишь — тогда сделаю. Знаешь, где меня найти». Хлопнул дверью и ушел. Меня затрясло от обиды. Я схватила пестик от ступки и босиком кинулась его догонять.
— Пестик? — переспросила судья. — Вы имеете в виду пест, которым раньше толкли в ступе мак, перец — черный горошек, сухую черемуху или сахар на пудру?
— Да, ваша честь. У меня нет современных электроприборов, поэтому постоянно пользуюсь ступкой и пестиком.
— Подсудимая, пест или пестик, как вы называете, чугунный или бронзовый?
— Чугунный, ваша честь.
— По-вашему, сколько он весит? Приблизительно.
— Килограмма на два потянет, ваша честь. А может, и больше.
— Где этот пест сейчас?
— Дома, ваша честь. В ступе. При обыске на него даже внимания не обратили.
— Вы готовы добровольно выдать названный пест для приобщения к уголовному делу?
— Да, ваша честь.
— Подсудимая, вы остановились в своих показаниях на том моменте, когда босиком кинулись догонять слесаря Сажина. Почему босиком?
— Чтобы Жора не услышал погони.
— Сажин спускался на лифте?
— У нас пятиэтажка, ваша честь, лифта нет.
— Продолжайте.
— Я догнала Жору уже в самом низу и ударила его пестиком сзади по голове. Он упал. Я подумала, что если он очнется, то мне несдобровать. И я ударила его второй раз.
— Чем?
— Тем же пестиком, ваша честь.
— В какое место?
— В то же самое, по голове.
Подполковник Белов шепнул Вадиму:
— Вот от этого второго удара песта и остался на кости черепа в раневом канале пострадавшего отпечаток пальца Лопатиной.
— От песта?
— Именно. Все логично — бралась жирными пальцами за орудие убийства и затем, при втором ударе; отпечатала пальчик на кости.
Между тем судья продолжала допрос подсудимой:
— Что вы стали делать после того, как ударили Сажина второй раз?
— Поспешила в свою квартиру, закрылась, отмыла пестик от крови и стала молиться за упокой души раба Божьего Жоры.
— Вы верующая?
— Да.
— Как же тогда в вашем понимании библейская заповедь — не убий? Вы же совершили большой грех. Вы согласны?
— Нет, ваша честь. Эта заповедь относится к людям. А людей я не убивала.
— А кого же, позвольте вас спросить?
— Нелюдей, ваша честь. Они порядочным людям мешают нормально жить. Я помогала Богу. Ведь Господь за добро и против зла. Я в силу своих возможностей боролась со злом.
— Ваша философия весьма странная, — задумчиво покачала головой судья, — однако судебно-медицинские экспертизы признали вас вменяемой, а это значит, что за свои действия вам придется отвечать по всей строгости уголовного закона. Вы это понимаете?
— Понимаю, ваша честь. Я не прошу снисхождения, а, напротив, хочу, чтобы меня расстреляли.
На некоторое время в зале зависла тишина. Были слышны приглушенные всхлипывания родителей и близких родственников погибших наркоманов. Присяжные заседатели, разместившиеся по обе стороны от судьи, хранили гробовое молчание. Впереди их ждало нелегкое решение.
