Евгений Гуляковский - Искатель. 1982. Выпуск №1
Ни один мускул не дрогнул на лицах сидящих напротив меня людей. Что-то было не так. Что-то не сработало, чего-то мы не учли или случилось нечто такое, чего я не знал. Ледяной холод медленно сжал мне горло. Пятнадцать минут прошли в убийственном молчании. Часы монотонно, громко и печально отбили две четверти. Срок наступил… Наверно, так звонит погребальный колокол. Я понял, что проиграл. Все поставил на карту и проиграл… Я еще не знал, что случилось, но уже не сомневался в своем окончательном поражении. Они ждали еще пять минут, потом в комнату вошел секретарь и положил на стол какую-то бумагу. Все остальное я воспринимал сквозь ледяной туман.
— Ваш сообщник Гвельтов арестован морским патрулем. Провокация, которую бы затеяли, провалилась.
Подвал был сухой и чистый. Это я успел заметить, прежде чем мне завязали глаза. Мысли текли лениво, словно все происходило не со мной.
В полной тишине за моей спиной сухо щелкнули затворы винтовок, и только. Тогда я позволил себе вспомнить ее имя. До этого мгновения я приказывал себе не думать о ней, потому что боялся потерять контроль над собой и не хотел, чтобы они видели мой страх. Но теперь я тихо, вслух произнес дорогое для меня имя:
— Веста…
И в ту же секунду в подвале погас свет. Я услышал топот ног на лестнице, какие-то крики. Значит, их, моих судей и палачей, тоже ни на секунду не отпускал ледяной страх. Значит, мы все-таки сыграли на равных…
Машина остановилась у развилки шоссе. Именно здесь начиналась памятная заброшенная дорога к морю. Недавно тут стоял знак, запрещающий въезд. Посреди дороги еще торчал ржавый металлический треножник. Как только мотор затих, стал слышен равномерный шум прибоя.
— Штормит, — сказал Гвельтов. — Балла два, не меньше. Я не ответил. И он, помолчав немного, продолжал:
— А знаешь, по Моим расчетам, это случится сегодня, где-то около восьми.
Я молча кивнул, соглашаясь. Я знал, что он имеет в виду. Сегодня около восьми вечера концентрация вредных примесей в морской воде достигнет установленного в наших опытах минимума, при котором колония уже не будет существовать как единое целое. Она распадется на отдельные бактерии, и морские течения понесут микроскопические тельца амеб в глубины океана, туда, откуда они пришли к нам.
— Не могу понять, что произошло. Патруль перехватил меня до того, как я сел в лодку… Газеты писали, что поле накрыло гидростанцию в шесть пятнадцать. Это случилось на полчаса позже, без нашего вмешательства. Почему это случилось? Кто нам помог?..
Я отрицательно покачал головой. Не имело смысла с ним спорить. Гвельтов свято верил в расчеты, в соответствие энергетических потенциалов границам поля. В безусловную зависимость этих границ от количества вредных примесей, попавших в воду. Все это так, конечно. До известного пределе, за которым начинают действовать иные силы…
— Все-таки я чего-то не понимаю, — заявил Гвельтов, вылезая из машины.
Наши пути здесь расходились. Он торопился на рейсовый автобус, идущий в порт, но задержался около меня еще минуту.
— Почему меня отпустили, почему вообще нас оставили в покое, хоть это ты мне можешь объяснить?
— Договор, который они вынуждены были подписать, содержит пункт о нашей неприкосновенности. Пока существует угроза — они будут его соблюдать, во всяком случае, до восьми вечера.
Гвельтов мрачно усмехнулся, пожал мне руку и пошел к автобусной остановке. Некоторое время, оставшись один, я смотрел вслед ушедшему автобусу. Потом вышел из машины и свернул на заброшенную дорогу.
Стояли редкие в октябре дни, наполненные звенящей прохладой и ласковым, почти летним солнцем. Оно словно вознаграждало нас за долгие дни непогоды. Я шел по дороге не торопясь, вдыхая запах увядшей полыни и морских водорослей, что-то он мне напоминал, этот запах. Сейчас я не мог вспомнить, что именно, может быть, мне не хватало дождя.
В тот день шел дождь, и я подумал, что он влияет на поступки людей. Заставляет принимать неожиданные решения. Именно дождь привел меня на эту дорогу. Сегодня дождя не было, но вот я здесь снова. Хотел ли я проститься? Не знаю…
Не знаю даже, с кем именно. С Вестой я уже простился той ночью, когда морское течение навсегда унесло ее от меня, а с ними….. Они были чем-то слишком сложным, может быть, гораздо более сложным, чем это казалось, и слишком далеким от нас. Поняли ли они хоть что-нибудь? Зачем они приходили к нам и почему теперь уходят?
Это был тот самый обрыв. Совершенно прозрачный воздух открывал с высоты безбрежную синюю даль. Ветер гнал небольшие барашки волн, срывал с них солоноватый острый запах морской воды и пены и нес его по степи.
Я спустился вниз, к самому морю. Горизонт сузился и словно прижался к поверхности моря. Волны с шипением ложились у моих ног.
Должен был быть какой-то знак. Не могли они уйти вот так, молча, ничего не сказав, оставив нас в неизвестности и непрерывном ожидании. Сейчас морские течения каждую секунду уносили из бухты в глубины моря последние миллионы их крошечных уснувших тел. Надолго ли? И что случится, если они придут снова? Поверили ли они нам? Смогут ли спокойно спать в своей глубине, оставив в руках человечества нашу прекрасную голубую планету? Или это всего лишь временное отступление, перегруппировка сил?..
Ответ должен был быть где-то здесь. Я это чувствовал, знал, что это так, и ничего не видел, кроме привычного морского пейзажа… Я пошел вдоль берега, все дальше и дальше удаляясь от оврага, по стенке которого не так давно поднимался навстречу наведенным на меня автоматам. За поворотом был грот, причудливая пещера с озером морской воды. Я дошел до самого озера, заглянул в его прозрачную изумрудную глубину. Все было пусто и тихо. Я повернулся и побрел обратно наверх. Ответа не было. Возможно, мы не получим его никогда, потому что он зависел от нас самих.
Эдуард Хлысталов
«КУКЛЫ»
1
Подвинул Иван к окну табурет, протер круглое зеркальце краем застиранной, когда-то голубой майки, приспособил на подоконнике, посмотрелся. Поскреб пальцами заросшие щеки и подбородок. Нет, Москва не, деревня, для нее электробритва не подойдет, щетину станком нужно поскоблить. Застучал по полу босыми пятками, пошел в кухню взять бритвенный прибор. Полазил по полкам, заглянул в буфет — нет… Вечно жена все запрячет — не найдешь.
— Мать! — громко крикнул Иван. — Где станок для бритья? — Хотел по-хозяйски для острастки пару крепких слов прибавить, да не успел.
