А. Лукин - Чекисты. Книга первая
— Возьмите!..
Девушка махнула рукой и, не слушая, пошла к селу.
Стоя в придорожных кустах, Алексей видел, как она свернула с дороги и, легко ступая, прямиком направилась к мазанке около маячного столба. Подойдя, стукнула в окно. Появился широкоплечий мужик в расстегнутом жилете поверх заправленной в серые порты рубахи. Галина что-то сказала ему, и мужик увел ее в хату. По-видимому, это и был паромщик Мартын Солухо.
Не выходя на берег, чтобы не заметили с той стороны реки, Алексей густым ивняком прошел до обрывчика. Отсюда были хорошо видны мазанка паромщика, село и хутор за рекой, где на взгорье уныло торчали воздетые в небо крылья ветряка.
Потянулись тягучие часы ожидания. В село пригнали коров. Заскрипели, кланяясь до земли, колодезные журавли, мимо села проехали пограничники — пять человек на разномастных лошадях — и скрылись вдали, где река делала поворот.
Дождавшись полной темноты, Алексей перебрался ближе к мазанке и спрятался в кустах возле парома…
Было уже за полночь, когда паромщик наконец вышел из хаты. Повозившись в амбаре, он тяжело протопал в трех шагах от Алексея, неся что-то на плече. Вскоре Алексей услышал шорох камыша: Солухо выводил припрятанную в нем лодку.
Было новолуние. Темнота смыкалась у самых глаз, но в полном ночном безветрии даже осторожные звуки, производимые Солухо, были отчетливо слышны. Вот стукнули уключины, плеснула под веслами вода, и тихий этот плеск начал медленно отдаляться и постепенно замер.
В течение полутора часов за рекой не блеснуло ни единого огонька. Алексей устал от ожидания, когда плеск раздался снова. Было непонятно, как ориентируется Солухо в такой непроницаемой темноте, но пристала лодка как раз напротив парома.
Из лодки вместе с паромщиком вышел еще один человек. Поднявшись на берег, он остановился в нескольких метрах от Алексея, ожидая, пока Солухо спрячет лодку. Потом они ушли в мазанку.
Время цедилось по капле, нестерпимо медленно. Минут через пятнадцать дверь мазанки отворилась, выплеснув наружу немного света. По возникшему на пороге силуэту Алексей узнал Галину. Она тотчас растворилась во мраке, а на пороге встала другая фигура в туго подпоясанном чекмене — Цигальков.
Совсем близко от Алексея прошелестели шаги. И вдруг Галина негромко позвала:
— Седой!
Алексей прикусил губу: не видит она, что ли, что Цигальков не ушел?
— Седой, — позвала она громче. — Да где же вы?
Алексей тихонько кашлянул: терять было нечего — Цигальков и так все слышал.
— Вы здесь? — сказала Галина, подходя. — Идемте в хату.
— Что случилось?
Она в темноте нашла его руку и крепко сдавила, как бы говоря: “Спокойно. Сейчас все поймете”.
Они подошли к мазанке.
— Вот он, Седой, — сказала Галина Цигалькову.
— Прошу!
Цигальков пропустил их в хату и принялся запирать дверь.
Обстановка в хате бобыльская, неуютная: стол и две лавки, икона в дальнем углу. Подвешенный к потолку фонарь освещал голые давно не беленные стены.
Половину хаты занимала печь. Солухо, горбясь, сидел на лежанке, свесив босые ноги, и встревоженно смотрел на Алексея. Лицо его до глаз заросло серой мшистой щетиной.
Алексей стоял посреди хаты, ждал, что будет дальше.
Заперев дверь, Цигальков подошел к нему. Есаул улыбался и протягивал руку.
— Вот уж не предполагал увидеть! Крайне удачно, что вы здесь! Я имею к вам личное поручение!
— Ко мне?!
— Именно к вам. От полковника Рахубы!
— Вы видели Рахубу?..
— Так точно! Вчера в Бендерах.
Алексей ожидал чего угодно, но только не этого.
— Вот так штука! — произнес он удивленно, что не составило труда, и обрадованно, что было гораздо сложнее: — Полковник выздоровел?
— Вы имеете в виду его ногу? С ногой лучше. Хромает еще слегка, но ведь полковник не из тех, кто может спокойно усидеть на месте в предвидении таких событий… Но… все по порядку. Во-первых, я должен передать вам депешу. Не будь вас здесь, пришлось бы изыскивать способы, чтобы доставить ее в Одессу…
Алексей остановил его, бровями указав на паромщика.
— Мартын, сходи покарауль! — сказал Цигальков.
Солухо молча соскочил с печи и, шлепая пятками по глиняному полу, вышел из хаты.
После этого они обменялись паролями, и Цигальков вручил Алексею многократно сложенный листок тонкой бумаги, исписанный цифровым шифром.
— Хорошо, — сказал Алексей, — разберу после. Рассказывайте…
Все трое сели к столу. Алексей спросил:
— Как вы заговорили с Рахубой обо мне?
— Очень просто. Нам нередко приходится выполнять функции связи. Полковник вручил мне это письмо с заданием переправить в Одессу некоему Седому. Я сказал, что это имя мне знакомо, так и договорились. Надо заметить, он очень интересовался вами. Я доложил, при каких обстоятельствах имел удовольствие познакомиться, не забыл, естественно, и о Галине Сергеевне…
— Обо мне?.. Зачем?
— Должен признаться, что я передал полковнику Рахубе содержание нашей с вами беседы.
— О чем? — быстро спросила Галина.
Косясь на дверь, Цигальков сказал шепотом:
— Относительно взаимодействия с одесским подпольем и… перестановок в командовании отрядом.
— Насчет замены Нечипоренко вами?
— Ну да…
— И как он отнесся к этому?
— Представьте, благосклонно! Сказал, однако, что проделать это надо крайне осторожно, учитывая националистический характер движения. Более того, он подсказал, как это сделать. Я вам уже докладывал, что в Бендерах создана ударная группа, которая к моменту восстания переправится через Днестр. Так вот, я везу Нечипоренко приказ: после переговоров с Шаворским в Нерубайском он должен прибыть в Бендеры, чтобы лично вести эту группу! Там он будет находиться под контролем русских офицеров из “Союза освобождения России. Таким образом, командовать здешним отрядом останусь я!
— Отлично придумано! — восхитилась Галина. — Значит, бендеровскую группу поведет Нечипоренко?
— Так, по крайней мере, будет выглядеть: необходимо, чтобы Заболотный, Палий, Солтыс и другие были уверены, что именно он и никто другой возглавляет военные действия в районе Днестра. Ему они доверяют. На самом деле…
— Понятно! — перебил Алексей. — Когда намечено выступление?
Спрашивал он резко, требовательно, и Цигальков, на которого, видимо, произвело большое впечатление близкое знакомство Алексея с Рахубой, отвечал ему быстро и даже несколько подобострастно.
— Сроки будут согласованы с Шаворским.
— Где переправится бендерская группа?
— И это еще не вполне уточнено. Решит Нечипоренко: он знает несколько подходящих бродов. Мой отряд будет в деревне Плоски, верстах в двадцати от Тирасполя.
