Том Хилленбранд - Охота за темным эликсиром. Похитители кофе
– Вопрос, конечно, заключается в том, зачем вообще красть это растение. Ответ можно обосновать тем, о чем я уже говорил. В настоящее время производство полностью контролируют турки. Гранд-сеньор постановил, что всякого, кто попытается вывезти из его империи хоть одно растение, ждет смерть. Насколько серьезны османы в этом вопросе, демонстрирует следующий декрет. Смертная казнь полагается даже за вывоз плодов кофейного дерева.
– Разве вы только что не говорили, что речь идет о бобах? – переспросила графиня.
– Так называют их в народе, однако, как наверняка смог бы объяснить наш весьма сведущий в ботанике хозяин, речь действительно идет о зернах плодов. Дело в том, что боб, который арабы называют «бунн», окружен мякотью. Вот, посмотрите на рисунок.
И Овидайя показал кофейный плод в разрезе.
– Турки устроили так, что все плоды кофейного дерева после сбора варят в больших чанах, чтобы кожура и мякоть отстали от зерен.
– Зачем? – спросил Жюстель.
– Потому что таким образом зерна становятся бесплодными, – ответил Марсильо. – Я уже не первый месяц пытаюсь вырастить в своих теплицах саженцы из зеленых кофейных зерен, полученных из самых разных источников. Все тщетно.
– Сделанные бесплодными бобы или зерна приобретают в Александрии венецианские или французские торговцы, причем венецианцы все больше и больше отстают. С согласия гранд-сеньора торговля кофе фактически полностью осуществляется лучшими друзьями Порты в христианском мире – французами. Наш наниматель полагает, что, заполучив собственные растения, смог бы пресечь монополию этого неблагословенного союза.
– А кто наш заказчик? – спросила графиня.
– Этого вам знать не нужно.
Она поглядела на него, широко раскрыв свои большие карие глаза. Вероятно, большинство мужчин от подобного просто таяли.
– Мне всегда необходимо знать, на кого я работаю, мистер Челон.
– Честно говоря, с учетом размера премии, которая полагается вам в случае успеха, графиня, в этом нет необходимости.
– Неужели? Удивите меня, месье.
– Десять тысяч золотых дукатов каждому, если мы похитим достаточное количество кофейных растений и в целости и сохранности доставим их к месту назначения.
– Которое находится где? – спросил Жюстель.
– Порт на севере Европы. Точнее вы узнаете, когда растения будут у нас.
На миг воцарилась тишина. Овидайя увидел, что каждый из присутствующих мысленно пытается себе представить, как поступить с огромной суммой, которую он только что назвал.
– Кто-нибудь хочет отказаться? – спросил Овидайя. – Момент сейчас как нельзя более подходящий.
В комнате стало еще тише. Слышно было лишь потрескивание дров в камине.
– Превосходно. В таком случае я предлагаю немного перекусить, прежде чем мы перейдем к подробностям.
Все поднялись со своих мест, чтобы дать слугам возможность накрыть на стол и принести блюда. Жюстель предложил руку графине и хотел проводить ее к камину, однако Марсильо опередил его. Пока все трое удалились, а Овидайя складывал свои книги, Кнут Янсен встал у стены, широко расставив ноги и рассматривая карту. Достаточно громко, чтобы Овидайя сумел услышать его слова, он прошептал:
– Так-так, значит, тайное поручение.
Затем он засопел и добавил по-голландски:
– Vergaan onder corruptie.
Гибель из-за коррупции. Так интерпретировать сокращение названия Голландской Ост-Индской компании было довольно безвкусной шуткой, однако Овидайя понял, что по крайней мере Янсен точно знает, кто является их нанимателем. Остальные, вероятно, тоже догадываются. Однако это не важно. По крайней мере, на это стоило надеяться.
* * *Овидайя зевнул и сделал еще глоток кофе. Они проговорили о своем небольшом похищении до полуночи. Когда все самые важные вопросы удалось прояснить, генерал Марсильо в честь такого праздника приказал подать крепкий пунш в чаше размером с череп быка. Потом итальянец произнес свою заготовленную речь, которую ему не давали возможности произнести на протяжении целого вечера. Овидайя при всем желании уже не мог вспомнить ни единой детали. Тем лучше отпечаталось у него в памяти, как Янсен и Жюстель опрокинули тяжелую хрустальную чашу с пуншем, чтобы допить последние капли. От одной мысли о запахе, этой смеси сахара, лиметты и ямайского рома, ему стало дурно. Кроме того, он смутно припомнил, что по пути в комнаты графиня шептала ему на ухо всякие двусмысленности. Овидайя не стал ее слушать. По крайней мере, так он решил, исходя из того факта, что проснулся поутру в обществе исключительно жуткого похмелья.
Он сидел за небольшим столиком у камина и изучал карту Аравийского полуострова, когда дверь распахнулась. Его обдало ледяной волной воздуха, и он инстинктивно положил руки на карту. Если бы не удержал ее, Аравия, чего доброго, взлетела бы в воздух, словно ковер-самолет, и, возможно, приземлилась бы в потрескивающем камине в двух метрах от него.
Генерал Паоло Марсильо был еще не брит, его длинные, почти седые волосы свисали на плечи, накрытые шелковым халатом, на ногах красовались турецкие туфли. Поглядев на Овидайю заплывшими водянистыми глазами, он пробормотал приветствие и протянул ему что-то круглое и красноватое.
– Доброе утро, генерал. Это ваш первый гранат?
– Да, он самый. Попробуем?
Овидайя кивнул, отложил карту в сторону и пригласил Марсильо присесть рядом с ним. Болонец со стоном опустился. Вынув из ящика стоявшего рядом столика кривой кинжал, он принялся резать гранат.
– Вынужден признаться, что сегодня утром я на улицу еще не выходил. Там по-прежнему ужасно холодно?
Начинался апрель, но было холодно. Вся Англия много месяцев замерзала. На континенте, и об этом было известно на основании изредка приходивших писем, ситуация едва ли была лучше. Движение товаров практически замерло, поскольку по Рейну, Эльбе и Темзе могли ходить только приспособленные для колки льда суда. В начале марта стало казаться, что весна постепенно вступает в свои права. Снег исчез, люди устраивали праздники. Они танцевали в грязи на улицах и полях, радуясь тому, что время снега и льда миновало.
Однако столь неуважительное поведение, по всей видимости, разозлило зиму, поскольку неделю назад она как будто началась снова. Снег не шел, однако все замерзло: и лужи, и небольшие стоячие пруды, образовавшиеся повсюду, и Темза со всеми ее многочисленными притоками.
– От теплицы до дома я бежал бегом, а там рукой подать. И вот ног почти не чувствую. Я ответил на ваш вопрос?
Овидайя молча кивнул. Невольно вспомнил, как Хук измерял температуру, и мысленно отругал себя за то, что перестал по утрам делать замеры термометром. Что ж, ему нужно было прояснить вопросы, которые важнее средней температуры в Уорвике или Саффолке.
