Александр Бруссуев - In vinas veritas
— Да позови ты полицию, — сказал Паша.
— Паша, друг, позови ты! Мне жалко эту несчастную…
— Рабыню Изауру, — подсказал водолаз. — Тогда дай ей денег, чтоб отстала.
— И денег не хочу давать, — мучился Макс. Потом, решившись, обернулся к воющей негритянке. — Полиция!
Та округлила глаза и уставилась в сторону, указанную электришеном. А он в это время дернулся и исчез за вертушкой, наконец, освободившись. Зато вышел, успевший сделать все дела Павел. Он показал негре огромный кулак и сказал:
— Русская мафия.
Очень уверенно сказал, потому, как та сразу исчезла, не дождавшись возвращения своего робкого друга.
Следующими по очереди должны были посетить мавзолей старпом с кадетом.
Илья заходил первым, Саша за ним. Но когда он зашел в вертушку, по спине последовал мощный удар. Сразу же вращающиеся ворота застопорились, заперев старпома в импровизированной клети. Он обернулся назад, гадая и недоумевая одновременно. Гадал, кто же его так бодро хлопал по плечу, какие-то друзья, случившиеся здесь, что ли? Недоумевал, потому что для проявления радостных эмоций от встречи со старым знакомым все-таки не прикладываются так крепко.
На него смотрел длинный тощий негр с абсолютно белыми глазами. К тому же совершенно незнакомый. Саша обернулся на долю секунды к кадету: может это его кореш? Но Илья, побледнев, стал испуганно пятиться назад. Мгновенно внутри поднялась волна бешенства, старпом резко достал из кармана паспорт и остатки наличности и протянул перепуганному коллеге.
— Бери, гад, — пришлось прошипеть, потому что Илья намеревался пустить струю в штаны, не дожидаясь унитаза. Тот, как зомби, протянул руку, схватив передачу.
Саша повернулся к негру, выворачивая карманы:
— Нету ничего, урод! Понял! — по-русски, конечно же, глядя прямо в глаза, сказал он.
Негру было все равно, он работал по программе, поэтому он вытащил нож и зачастил:
— Мани — мани — мани — мани — мани.
Слова были словно взяты из давешней песни Лайзы Минелли, но голос был крайне неприятным, словно кто-то сморкается в водосточную трубу.
Саша посмотрел на туалетного прислужника — тот и не думал разблокировать свой агрегат, убрав ногу с педали, отпускающей тормоз. Сидел себе спокойно и рассматривал настенную инструкцию, подсказывающую посетителям, как лучше облегчаться, если Вы женщина, а как — если Вы по некоторым признакам смахиваете на мужчину.
— Сейчас будут тебе деньги, только штаны подтяну, — еще больше свирепея, произнес старпом, легко перепрыгивая барьер. Чудо, что он вообще на другую сторону дороги не перелетел. Негр сунул, было руку с ножом вперед, но не очень уверенно. Это уже была другая программа, даже, скорее, импровизация. Обычно испуганные, зажатые в тесном объеме туристы подавленно расставались с дорогими вещами, лишь бы сохранить здоровье. Поэтому нож, выставленный вперед, не достиг адресата. Зато жесткий, усиленный бешеной ненавистью, удар кулаком пришелся прямо в синие губы. Кровь брызнула, как сок с расколовшегося арбуза. Черный бандит боли, скорее всего, не почувствовал, потому как выглядел самим наркоманским образом, а, следовательно, мало восприимчивым. Но дефицит зубов ощутил сразу, поэтому решил побыстрее ретироваться, не привыкший к подобного рода отпору.
Прохожие равнодушно расступились, давая дорогу окровавленному хулигану. Саша с трудом подавил в себе порыв бежать вдогонку. Зачем? Охотничий инстинкт, наверно. Только прокричал вслед:
— Никогда не нападай на русских, придурок!
Доступ в туалет уже был открыт, старпом строго посмотрел на прислужника, тот отвел глаза. Очень было похоже, что они с этим бандитом действовали заодно, числились в одной шайке — лейке.
Внутри мавзолея были зеркала, позволявшие рассматривать себя, совершавшего необходимый ритуал со всех сторон. Илья, стоявший в дверях, показал Саше куда-то за спину. Даже беглого взгляда хватило, чтоб узреть гигантскую прореху в любимой клубной майке от плеча до плеча. Как это негру удалось одним ударом порвать крепкую фирменную вещь? Досадно, что тот убежал, надо было его еще как следует покритиковать за порчу гардероба.
Саша стянул через голову безнадежно изуродованную майку, передал ее кадету, которого все еще била крупная дрожь и пошел к унитазу.
— Не ссы, Илья!
— А я уже.
— Что — уже?
— Уже поссал, — сказал кадет и смутился.
«Надеюсь, что не в штаны», — подумал Саша. Досада просто глодала изнутри. Дать отпор этому черному придурку, как выяснялось, было недостаточно. Да какого черта? Ведь за стенкой сидит сообщник, если не главарь!
Саша вышел из туалета, подошел к столику, за которым расположился прислужник. Тот поднял на старпома наглые глаза. Саша выдержал хорошую паузу и стал делать с ним то, ради чего, собственно, и пришел в этот туалет. Он ожесточенно поливал стол, стены, удивленного безмолвствующего бразильца, хотел оставить метку на потолке, но мочи не хватило (ударение не на втором слоге, а на первом. Впрочем, кому как будет угодно прочитать). Вот теперь можно было возвращаться к товарищам со спокойной совестью. Прислужник, онемевший, молча обтекал. Илья затрусил следом.
— А чего это ты разделся по пояс? — удивился Макс.
Старпом присел, глотком допил оставшееся пиво и рассказал о произошедшем. Парни были очень удивлены.
— Надо же, а мы и не видели, и не слышали ничего, — удивился Паша.
— Бывает, — ответил Саша.
23
— Да, в Бразилии следует держать ухо востро. Как, впрочем, и в Перу, Индии, Пакистане и прочих местах общественного пользования, — вздохнул я.
Мы задумчиво помолчали.
— Полагаю, что время линять отсюда. Как раз можно будет выкроить минутку для посещения местных магазинов перед ужином у диктора центрального телевидения Лари. Пить больше не будем? — это Саша волновался за судьбу канистры.
— Все, вечером у нас мероприятие. Убирай, — это я проявлял выдержку и верность присяге.
Шопинга, как такового не было — мы просто пристреливались к местной ценовой политике и разнообразию китайских товаров. Мне хватало пяти минут для обзора, потом я начинал медленно терять сознание от утомления. Саша же мог ходить в магазине часами, как хирург, копаясь в грудах всячины, сложенной в корзинах.
На ужин мы успели вовремя: энергичный старпом и вялый я. В маленькой столовой народу было тьма. В основном сивого цвета девицы с огромными задами, обтянутыми леггинсами. Они дефилировали между столами, каждым шагом сбивая крутыми бедрами с соседних столов салфетницы.
— Это что — сборная команда ГДР по плаванию? — равнодушно пошутил я прибауткой времен вывода наших войск из Германии, когда мы устроились где-то в углу.
