Евгений Татаренко - МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1976 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)
— Квартиры никакой не будет, — предупредил Шавырин. — Нас поведут пожрать куда-то, не вздумай чудить. Пока к нам по-человечески…
Тимка не ответил, разглядывая потолок. Шавырин прошелся мимо него по камере раз, другой.
— Неужели ты эту паршивую посылку найти не можешь?!
— А вы можете? — приподнялся Тимка. — Ищите. Вон, под кроватью у меня. — Он показал ему под кровать. — Я, когда меня притесняют, даже если могу — и то ничего не сделаю! Из-под ружья я никогда ничего не делал! Так меня папа научил, — добавил он. — И я привык так.
— Думаешь, будут с нами канителиться? — подступил Шавырин.
— А пусть как хотят! — ответил Тимка, снова разглядывая потолок. — Мне это все равно. Я смерти не боюсь.
— Хвастун ты!.. — фыркнул Шавырин. Однако отошел и больше не трогал его, пока обоих не окликнул все тот же надзиратель.
Их опять провели по каменному коридору, потом вниз, на первый этаж. И через небольшую калитку — во двор.
— Шнелль! — Немец показал автоматом в сторону ворот.
И в эту минуту Тимка увидел, как в нескольких метрах слева от него Кравцов — тот самый Кравцов, его сосед по дому, — одетый в какую-то черную, с серыми выпушками форму, заломив Ангелине Васильевне руки, тащит через двор, Асину соседку, по прозвищу «Я-тебе-не-жена». Волосы ее растрепались, и она вскрикивала, изогнувшись, чтобы ослабить боль в руках, едва поспевая за широким шагом Кравцова.
Всего на одно мгновение приостановился Тимка. Молнией промелькнула мысль в голове, что разведчик с особым заданием не имеет права рисковать, отвлекаясь на что-то второстепенное. И только мелькнула эта мысль, как в следующее мгновение Тимка бросился влево, наперерез Кравцову, не обращая внимания на окрик часового за спиной, и ударил с ходу головой в живот предателя, отчего тот, ухнув, сразу выпустил из рук Ангелину Васильевну и грохнулся на булыжную мостовую двора. С двух сторон бежали охранники. Но Тимка успел еще и заехать кулаком по губам Кравцова, которыми тот хватал воздух.
«Разведчик с особым заданием не имеет права рисковать, отвлекаясь на что-то второстепенное… Но точно так будет рассуждать и враг, если он проверяет, наблюдая со стороны».
Его схватили, кто-то что-то кричал. Шавырина Тимка не заметил, потому что его сразу поволокли назад: по лестнице на второй этаж, потом в коридор, где был знакомый кабинет с книжными шкафами у стен.
От окна шагнул навстречу ему офицер.
— Ты что это вытворяешь, а, негодник?!
Было похоже, что он сейчас ударит. Тимка рванулся, но его крепко держали за руки.
— А вы за что людей мучаете?! — крикнул он в лицо офицеру. — А говорили: воюете честно! Честные люди женщинам руки не ломают!
— Замолчи! — рявкнул офицер над самой Тимкиной головой. — Я посажу тебя в карцер! Я буду держать тебя без воды, пока не высохнешь!
Тимка все время пытался высвободиться, и лицо его, естественно, перекосилось от боли.
— Сажайте! — ответил он со слезами на глазах. — Сажайте, мучайте! Все вы одинаковые, ненавижу всех!
— А ну отпустите его! — приказал офицер.
Тимку отпустили, он шевельнул затекшими кистями рук.
— Ненавидишь, значит?! — почти вплотную приблизив к нему лицо, яростно переспросил офицер.
— Да! — сказал Тимка.
— А откуда ты знаешь эту женщину? — процедил офицер сквозь зубы, в упор глядя на Тимку.
— Знаю! — вызывающе ответил Тимка. — Это Ангелина Васильевна, с улицы Челюскинцев!
— И ты знаешь, на кого она работает?
— На всех! — зло ответил Тимка. — Кто платья заказывает! Она на женщин работает!
— Не мели чепуху! — Офицер выпрямился, отошел к окну. — Не прикидывайся дурачком. При чем здесь платья?
— При том, что она портниха! — не снижая голоса, выкрикнул Тимка.
— И ты не знаешь, что она шпионка?! — Офицер опять шагнул ближе к Тимке. — На одну разведку работаете?!
— Ч-что?.. — Тимка даже рот приоткрыл, изобразив удивление. — Тетя Геля шпионка?! Это вы мелете чепуху! Тетю Гелю вся улица знает! Полгорода знает! Она любит поругаться, у нее даже прозвище есть: «Я-тебе-не-жена»! Но все равно она добрая!
Офицер минуту — другую смотрел на него сверху вниз, потом по-немецки что-то приказал одному из автоматчиков. Солдат выбежал и явился в сопровождении другого офицера, который сразу вытянулся в струнку перед Тимкиным знакомым, будто хотел достать подбородком люстру, что свисала между ними с потолка, над ковровой дорожкой.
Тимка мрачно ждал, переводя взгляд с одного на другого.
Его знакомый о чем-то спросил подчиненного. Тот ответил несколькими словами, из которых Тимка отчетливо разобрал фамилию Кравцова.
Знакомый Тимки что-то приказал вызванному офицеру. Тот, щелкнув каблуками, исчез.
А несколько минут спустя, в течение которых допрашивающий Тимку офицер, глядя из-под сомкнутых бровей на Тимку, нервно барабанил пальцами по кожаной спинке кресла, в дверь вбежал и тоже вытянулся перед Тимкиным знакомым Кравцов.
— Явился по вашему приказанию, господин штурмбанфюрер!
— Полицай, кто та женщина, что вы привели только что?
— Шпионка, господин штурмбанфюрер!
— Врет он, врет! — крикнул Тимка.
— Замолчи! — потребовал офицер.
Автоматчики опять ухватили Тимку за руки, но он продолжал во весь голос:
— Врет этот гад! Она не дала ему утащить консервы, когда он грабил, — вот он и злится! Нашу квартиру он тоже ограбил! Это вор! Вор!
— Замолчи! — Офицер снова подступил к нему вплотную. — Я приказываю тебе молчать! Понимаешь?
Тимка перестал вырываться и замолчал.
— Отпустите его! — приказал офицер автоматчикам. Вторично приказал по-русски, но те, видимо, догадались и отпустили Тимку.
Штурмбанфюрер отошел и остановился перед стоявшим навытяжку Кравцовым.
— У вас есть доказательства, что она шпионка? Кравцов замялся, тараща глаза на офицера.
— Я спрашиваю: у вас есть доказательства?! — повторил тот.
— Она… — Кравцов оглянулся на Тимку. — Она коммунистам шила… и… защищала их… Нападала на меня…
— Негодяй! — Офицер замахнулся, чтобы ударить, но не ударил. — Ты используешь немецкую армию, новый порядок, чтобы свести личные счеты?! Я прикажу тебя расстрелять, если узнаю, что это не первый случай! Пошел вон, свинья! — И, глянув на Тимку, добавил: — Немедленно отпустить эту женщину! Отпустить и извиниться перед ней!
Задержавшись при последних словах у двери, Кравцов бормотнул скороговоркой:
— Слушаюсь, господин штурмбанфюрер! — выскочил за дверь и бегом протопал по коридору на выход.
