Ольга Шалацкая - Киевские крокодилы
— Нет. Я на это не согласен, — решительно объявил Скакунов.
— Почему?
— Не желаю фигурировать на суде в грязной истории. Удивляюсь, что вы обратились ко мне. Я слишком дорожу своей репутацией.
— Помилуйте… соответствующий гонорар…
— У нас тут есть некто Разумник. Он, быть может, согласится, а меня, пожалуйста, увольте от благородной роли.
С этими словами молодой человек встал и собрался выйти из дому за заказами к полковнице.
II
Милица вышла из фотографии с чувством смущения и недоумения. Она там пробыла всего несколько минут и вынесла тягостное впечатление.
К ней выскочил чересчур развязный господин, в потрепанном платье и белье, но отнюдь не смущающийся этим. Ей было как-то неловко от пристального взгляда его серых глаз, хоть глядел он так покорно, говорил полусмеясь, делая в тоже время размашистые и неуверенные жесты рукой.
Из другой комнаты доносились пьяные окрики, пение и хохот. Куда же она зашла? Неужели в вертеп, имеющий мало общего с ремесленным заведением?
— Что это? С некоторого времени она становится недоверчивой, подозрительной, избегает людского общества. M-me Балабанова, кажется, прекрасная, всеми уважаемая женщина, несколько раз была у ней и она до сих пор не нашла случая отплатить ей визитом. Правда, речи ее как-то странны и детям ее она подарила куклы… Это ей положительно не нравится…
— У меня начинает портиться характер; я становлюсь мизантропкой, — решила Милица. Дядя Евгений непрестанно пишет ей в своих письмах издалека о любви и уважении к ближнему, прибавляя: будьте просты, как голуби, и мудры, аки змеи.
— Я только отвлеченно могу мир любить в целости, но не отдельную человеческую личность. Например, можно ли любить неряшливого франта-фотографа? О нет! Ближний в таком виде возбуждает у ней нравственное и физическое отвращение. И как вообще жизнь реальная далеко отстоит и расходится с идеалами. Ей, несмотря на постоянную, напряженную работу мысли и стремление к самоусовершенствованию, так трудно разобраться в окружающей сфере. В обществе перепутались понятия о злом и добром: нельзя узнать, кто лжет, кто правду говорить, непрочность, шаткость убеждений повсюду. Померкло истины сиянье, кругом тьма, торжество зла и только в сердце ее горит стремленье к истине святой. Иногда этот светоч добра разливался ярким пламенем и согревал ее внутренне.
Но иногда наступали мрачные полосы в ее жизни. Где тот пророк, за которым можно пойти, молиться ему и сказать: возьмите всю мою жизнь и истратьте ее, на что хотите?..
Такой пророк вскоре нашелся в лице ее ближайшего родственника-архимандрита, Евгения, посвятившего себя миссионерской деятельности. Сначала он проповедовал между раскольниками, затем отправился к диким народам.
Раньше отец Евгений проживал в монастыре маленького города, вблизи которого лежало его небольшое именьице под именем «Архиерейской рощи», где он в тиши и уединении проводил летние месяцы. Маленькая Мила часто ходила к нему с своими братьями и сестрами и любила слушать, что он говорил. Его слова и поученья святой дышали простотой и глубоко западали в сердце девочки.
Вскоре он уехал из Архиерейской рощи.
Находясь в странах далеких, он не забывал ее. Теперь она шла на почту получить его письмо и посылку. День стоял теплый, солнечный и она решила пройти пешком.
Вообще Милица редко выходила из дому. Ей всегда казалась чуждой и ненавистной шумная часть города.
Встречающиеся на улицах кокотки, в ярких кричащих туалетах, с размалеванными физиономиями и стереотипными улыбками, приводили ее в ужас.
— Несчастные заблудшие создания, что есть у вас человеческого? — думала она, глядя на них с неописуемой жалостью. Быть может, в своей простоте, они не сознают всего ужаса своего положения. Кому мало дано, с того мало и спросится…
Она спешила пройти скорее. На повороте улицы ей встретилась Балабанова. Милица думала только разменяться поклонами, но Балабанова подошла и заговорила. Некоторое время они шли рядом. Молодая женщина замечала, что многие встречные кланялись Балабановой, и на нее вскидывали быстрые недоумевающие взгляды; Милица не могла не поражаться обширным знакомством последней.
— Должно быть, она женщина, заслуживающая всеобщее уважение.
Мнение это подтверждалось поклонами и выражением лиц встречающихся.
Так, например, Сапрыкин, обнаружив лысую голову, особенным изгибом спины выразил ей свое почтение.
— Вполне приличная особа, пользующаяся популярностью. Не знаю, почему я раньше была предубеждена против нее, — подумала Милица и изъявила согласие на предложение Балабановой зайти к ней.
— Письмо дяди Евгения успею вечером прочесть. У детей есть пожилая женщина, недавно нанятая, — мелькнуло в ее голове.
Солнечный свет, тепло, движущаяся толпа оживили молодую женщину и она почувствовала некоторую приподнятость духа.
Навстречу шел пожилой, интеллигентный господин с осмысленным лицом. При встрече с Милицей он приподнял шляпу, опустил глаза и покраснел, будто юноша.
Невольное смущение выразилось и на ее лице, что не укрылось от проницательного взгляда Балабановой.
— Вы знакомы с Крамалеем? — спросила та.
— Немного, — отвечала Милица.
— Прекрасный человек. Я просто благоговею перед ним и держусь того мнения, что свет только и держится подобными личностями, — с жаром воскликнула Балабанова.
Милица засмеялась.
— Вы не разделяете моего мнения, но я во что бы то ни было отстаиваю его: Крамалей — высокая, гуманная личность. Со стороны гражданской деятельности в нем нет погрешностей. Может быть, там частные, семейные дела. На солнце есть пятна и в кумирах, высоко стоящих, при желании найдем что-либо. В семейных обстоятельствах, знаете, очень трудно разобраться. Многие его обвиняют, а я слышала от близких людей, будто она невыносимая ханжа и буквально отравляет ему минуты редкого покоя. Конечно, она не понимает его. Быть подругой такого человека — высшее счастье, — закончила Балабанова.
Подошла Недригайлова.
Татьяна Ивановна предложила и той зайти к ней.
В передней их встретила Наташа и помогла раздеться.
— Чай, кофе и завтрак, — распорядилась хозяйка и, извинившись перед гостями, прошла на минуту в спальню переодеться.
Милица решительно не знала, о чем ей начать говорить с Недригайловой. Та глядела на нее с улыбкой.
— Как время проводите? Бываете в собрании, на вечерах? — спросила чиновница.
— Нет, — ответила Милица.
— Предпочитаете концерты, театры?
