Рафаэль Сабатини - Искатель. 1993. Выпуск №1
«Все-таки скотина я порядочная, — угрюмо подумал Влад. — Зачем я ее вообще тащу с собой? Она-то в чем виновата?!»
— Чага!
Она обернулась, отжимая коротко подрезанные волосы. Смуглая, точно отлитая из темного металла.
— Знаешь, Чага… Я вот подумал и, знаешь… Не стоит тебе рисковать. Давай так: я возьму Уголька, ты мне покажешь, куда идти, а сама подождешь меня здесь.
Не сводя с него глаз, она медленно покачала мокрой головой.
— Я иду с тобой.
— Но почему, Чага? Пойми: там в самом деле может быть очень опасно! Я могу не вернуться…
Прозрачно-серые глаза вспыхнули, и Влад на секунду увидел прежнюю Чагу — бешеную и упрямую.
— Потому и иду!..
27Оползень случился здесь очень давно: часть горы съехала, открыв красноватый жилистый скол, в самом низу которого зияла черная прямоугольная дыра. Туннель. Щебень вперемежку с кусками распавшейся скалы вздымался языком к выветрившемуся обваленному порогу.
— Металл свидетель, — шепотом сказала Чага. — Я тебя одного туда не отпущу!
Влад невольно взглянул вверх. В ослепительно синем небе ничего не сквозило и не взблескивало паутинчато. Свидетелей не было.
— Чага, — сказал он. — Ну кто-то же должен присмотреть за животными…
— Мы их стреножим, — сказала Чага. — Угонять их некому, люди сюда не заходят…
Закусив губу, она сердито глядела в сторону. Ладони плотно обмотаны сыромятными ремнями, гладкие дырчатые камни лежат уютно, как в гнездышках. И ведь ничего с ней не сделаешь — полезет следом… Сцена, конечно, может получиться изумительная: сидят интеллигентные люди, нажимают кнопочки, пытаются спасти планету или, скажем, напротив — погубить ее окончательно… Входит Чага с кистенями — и начинается диалог…
— А скорее всего, — задумчиво молвил Влад, глядя на черный прямоугольник входа, — еря мы сюда пришли. Пусто там, Чага. Пусто, холодно и безлюдно… Ты мне лучше скажи: как дорогу освещать будем?
Чага наклонилась над развязанным тюком и выпрямилась со связкой извилистых корешков в руке. Выпущенный камень качался на ремне как маятник. Приподняв брови, Влад взял протянутую связку, осмотрел. Смолистые корни, туго обмотанные длинными лентообразными листьями…
— Факелы? — поразился он. — Ты что, заранее знала?
— Все говорят: там темно… — уклончиво ответила она.
Они отвели зверей в травянистую низинку и двинулись по осыпающемуся склону вверх — к туннелю.
— Только знаешь что… — озабоченно говорил Влад. — Ты все-таки держись сзади… И главное: не вздумай пустить в ход оружие…
— Я постараюсь, — ответила Чага, но твердой уверенности в ее голосе не было.
— Погоди, — сказал Влад, когда они влезли на хрупкий от времени, крошащийся и скрипящий под ногами бетон. — Факел зажечь забыли.
Чага молча сунула ему в руки смолистый забинтованный лентовидным листом корень и шаркнула кремнем о кремень. Брызнули колючие искры. Влад осторожно подул на разбежавшуюся розовым кружевом искру, и факел вспыхнул. Затрещала, закипела смола… А листьями корень обмотан, видимо, для того, чтобы целиком не полыхнул… А так, конечно, он будет выгорать постепенно… Неглупо придумано.
Сначала показалось, что коридор заканчивается глухой стеной, но он просто сламывался там почти под прямым углом и вел вправо. Пока все по легенде: вырыли ямы извилистые и глубокие… Факел плевался горящей смолой и сыпал искрами. Серая тень метнулась мимо них к выходу — не иначе, грызун какой-нибудь типа крысы… Пыль, бетонная крошка, иногда хрустнет под ногой тонкая белая косточка… Запустение. Странно, что воздух не такой уж и затхлый. Видимо, вентиляция все-таки работает… Или протягивает естественным путем…
Они миновали второй поворот, и Чага, ахнув, отшатнулась. Чудовищный огромный металл уставил на них слепую блестящую морду, заткнув ею все пространство впереди. Блики от горящего факела стекали по светлым извивам, как кровь.
Влад оглянулся удивленно.
— Чага! Ты что? Это ворота. Стальные ворота…
Чага все еще стояла неподвижно. Влад улыбнулся.
— Конечно, надо привыкнуть… Ты просто никогда не видела столько металла… Постой пока здесь, хорошо?
Оп поднял факел повыше и двинулся к слепому металлическому чудищу. Чага хотела пойти за ним — и не смогла. Ноги не слушались. Прерывисто дыша, она прислонилась к шершавой каменной стене и смотрела с отчаянием, как Влад, остановившись перед смертельной, тускло поблескивающей преградой, бесстрашно тронул ее голой рукой, а потом еще и погладил — нежно, словно вычесанного зверя.
— Ты не бойся, Чага, — говорил оп, оглядывая и ощупывая то, к чему не приблизился бы ни один человек — даже под страхом изгнания. — Это честный простой металл… Осколков не жрет и летать не летает… Если бы он еще открывался — цепы бы ему не было… О! А это что? Ну-ка, позволь…
Влад переложил факел в левую руку, а правой уперся в преграду изо всех сил. И металл уступил — узкая прямоугольная плита, вильнув, ушла вовнутрь и в сторону, открыв вертикальный проем, наполненный серым сумраком.
Влад опять обернулся, причем вид у пего был весьма озадаченный.
— Я-то думал, у них тут все кодировано-перекодировано, а они вон как — калитку настежь…
Опа не поняла, потому что конец фразы он произнес на своем языке.
— Хотя… — задумчиво продолжал он, снова перейдя на человеческую речь. — Страх — лучший сторож… Я бы на их месте и ворот навешивать не стал. Кинул бы (незнакомое слово) поперек прохода — и достаточно…
Оп нагнулся и, держа факел на отлете, просунул голову в наполненный серыми сумерками проем.
— Влад! — тихонько вскрикнула Чага.
Он стоял с головой, как бы отъеденной металлом, и Чага, застонав, заставила себя шагнуть к нему. Но тут Влад подался наконец обратно и подошел к ней сам.
— Вот, — сказал он, отдавая ей факел. — Жди меня здесь…
Слабой рукой она приняла сгоревший до половины туго обмотанный листьями корень, и в алых скачущих бликах Влад увидел ее лицо. Увидел — и схватил за плечи.
— Чага! — умоляюще проговорил он. — Чага, я все понимаю! Но я не могу иначе, металл свидетель! Раз уж я оказался здесь живой, я обязан — понимаешь? — я должен во всем разобраться!..
Он тряхнул ее за плечи и с надеждой заглянул в глаза.
— Жди меня здесь… — еще раз попросил он.
28Факел догорал. Остаток смолистого корня торчал из трещины в бетонном полу, шипело брызжущее искрами крохотное пламя, а Чага сидела на корточках и в оцепенении смотрела, как обугливается, разлохмачиваясь, обмотка из влажных лентовидных листьев. Еще немного — и огонек над бьющейся на полу тенью сравняется с трещиной, потом провалится в нее — и погаснет…
