Десмонд Бэгли - Ураган Уайетта
— Хорошо бы выпить, — сердито сказал он. — Эти сволочи забрали мою фляжку.
Уайетт осмотрел камеру. Здание, в котором она находилась, было старым, дверь была обыкновенная, без современных ухищрений из толстых металлических прутьев. Но каменные стены были мощные, и единственное окошко помещалось под самым потолком. Даже встав на стул, он с трудом мог дотянуться до него, а рост у него был не маленький. Он смог разглядеть туманные очертания строений во дворе и понял, что они находятся на третьем этаже здания, где размещался полицейский участок.
Он слез со стула и спросил Доусона:
— Зачем вам понадобился пистолет?
— Да я всегда ношу его при себе. Человек с моим положением часто попадает в неприятные ситуации. Всегда есть чокнутые, которым не нравится то, что я пишу, или парни, которые хотят доказать, что они покруче меня. У меня, кстати, есть разрешение на ношение оружия. Несколько лет назад я стал получать письма с угрозами, и вокруг дома происходили странные вещи. В общем, пистолет мне нужен.
— Не знаю, насколько это так даже в Штатах, — сказал Уайетт, — но здесь мы из-за этого попали в тюрьму. Ваша лицензия здесь никого не интересует.
— Ничего, мы выберемся отсюда без труда, — сердито бросил Доусон. — Главное, нужно повидать кого-нибудь поважнее этих мелких чинов, сказать им, кто я, и нас обоих отпустят.
Уайетт посмотрел на него с удивлением:
— Вы что, серьезно?
— Разумеется, черт побери! Меня ведь все знают. Правительство этой поганой банановой республики поостережется портить отношения с дядей Сэмом. Этот случай будет в заголовках всех газет мира, и этот тип, Серрюрье, не захочет усугублять свои дела, которые и так обстоят для него не лучшим образом.
Уайетт глубоко вздохнул.
— Вы не знаете Серрюрье. Он не любит американцев. Это во-первых. И во-вторых, ему наплевать на вас, даже если он о вас и слышал, в чем я сильно сомневаюсь.
Доусона задело кощунственное высказывание Уайетта.
— Не слышал обо мне? Как он мог не слышать обо мне!
— Вы слышали орудийную стрельбу? — спросил Уайетт. — Так вот, Серрюрье борется за свою жизнь — понимаете? Если победит Фавель, Серрюрье каюк. Сейчас ему не до дядюшки Сэма или кого-нибудь другого. Он, заметьте, как всякий плохой врач, предпочитает не афишировать свои ошибки. И если ему доложат о нас, то в подвале этого дома, вполне вероятно, будет вечеринка со стрельбой, и мы будем гостями. Так что я молю Бога, чтобы ему не донесли о нас. Я надеюсь, что его подчиненные достаточно безынициативны.
— Но должен же быть суд, — возмущался Доусон. — Я вызову моего адвоката.
— Ради Бога! — взорвался Уайетт. — Где вы находитесь, на луне? Серрюрье за последние семь лет казнил двадцать тысяч человек без суда и следствия. Они попросту исчезли, молитесь, чтобы мы не присоединились к ним.
— Но это же ерунда! — заявил Доусон. — Я уже пять лет приезжаю на Сан-Фернандес. Здесь отличная рыбалка. И я ничего об этом не слышал. Я встречался и с правительственными чиновниками, и с простыми людьми. Они все отличные ребята. Конечно, они черные, но я из-за этого не отношусь к ним хуже.
— Очень благородно с вашей стороны, — заметил Уайетт язвительно. — Не могли бы вы назвать имена этих ребят? Это очень интересно.
— Конечно. Ну, во-первых, министр внутренних дел — Дескэ. Самый лучший из них. Он…
— Не надо, — простонал Уайетт, садясь на стул и закрывая лицо руками.
— А что?
Уайетт посмотрел на него.
— Послушайте, Доусон. Я постараюсь вам рассказать о нем совсем коротко. Этот отличный парень Дескэ был шефом тайной полиции Серрюрье. Серрюрье говорил: «Сделай это». И Дескэ делал. И все это кончалось целым рядом убийств. Но Дескэ однажды допустил промах. Один из смертников выжил и ускользнул из его рук. Это его пушки гремят там, в горах, Фавеля. — Он похлопал Доусона по плечу. — Серрюрье не простил этого Дескэ. И как вы думаете, что случилось с ним?
Доусон сидел, как пришибленный.
— Откуда я знаю?
— И никто не знает. Дескэ исчез. Как сквозь землю провалился. Или испарился. По моему предположению, он закопан в землю где-то на территории замка Рамбо.
— Но ведь он был таким хорошим, приветливым малым, — сказал Доусон и покачал в недоумении головой. — Как же я всего этого не заметил? Ведь писатель должен разбираться в людях. Мы с Дескэ даже рыбу вместе ловили. Во время рыбной ловли ведь как-то можно узнать человека, правда?
— Вовсе не обязательно. У людей, подобных Дескэ, мозг разбит на секции. Скажем, если кто-то из нас убьет человека, это останется с ним на всю жизнь, повлияет на него. Но с Дескэ иначе. Он убивает человека и тут же забывает об этом. Это не беспокоит его ни в малейшей степени и никак на нем не сказывается.
— Господи! — произнес Доусон в ужасе. — Я ловил рыбу с убийцей!
— Больше уже не придется, — жестко сказал Уайетт. — Вы вообще больше ни с кем не будете ловить рыбу, если мы не выберемся отсюда.
Доусон разразился гневными тирадами.
— Чем занимается американское правительство, черт побери! У нас здесь база, почему мы не избавили этот остров от всякой нечисти!
— Меня просто тошнит от ваших рассуждений, — сказал Уайетт. — Вы не знаете того, что творится под самым вашим носом, а когда вам дают щелчок по носу, то кричите «караул» и бежите за помощью к вашему правительству. А оно придерживается на этом острове политики невмешательства. Если оно повторит здесь опыт с Доминиканской республикой, то испортит дипломатические отношения со всеми другими странами этого полушария. Русские просто животы надорвут от смеха. Так что лучше всего действовать именно так. А потом, свободу нельзя поднести людям на блюдечке, они сами должны ее взять. Фавель это знает, и он этим сейчас занимается. — Он посмотрел на странно поникшую фигуру Доусона, сидевшего на кровати.
— Вы хотели взять мою машину, не так ли? Не полицейский, а вы хотели ее увести.
Доусон кивнул.
— Я поднялся наверх и услышал, как вы с Костоном говорили об урагане. Я испугался и решил, что лучше мне удрать.
— И вы могли покинуть всех нас?
Доусон горестно покивал головой.
— Не понимаю, — сказал Уайетт. — Я этого не понимаю. Вы — Доусон, Большой Джим Доусон, человек, с которым, как полагают, никто не может сравниться в стрельбе, борьбе, пилотировании самолета. Что случилось с вами?
Доусон лег на кровать и отвернулся к стенке.
— Идите к черту, — послышался его сдавленный голос.
IV
За ними пришли в четыре часа утра, вытащили их из камеры и погнали куда-то по коридору. Кабинет, куда их привели, был голым и мрачным, как все такие кабинеты во всем мире. Типичной была и фигура сидевшего за столом. Темные холодные глаза и равнодушный взгляд можно встретить в любом полицейском участке Нью-Йорка, Лондона или Токио, и то, что у человека был темный цвет кожи, не имело никакого значения.
