Джек Лондон - Время-не-ждет
Кончив свой рассказ, Кармак обвел робким взглядом слушателей, но все лица по-прежнему выражали недоверие — все, кроме лица Харниша, который не спускал глаз с Кармака.
— Сколько Харпер с Ледью посулили тебе за эту липу? — раздался голос из толпы.
— Харпер и Ледью ничего не знают про это, — ответил Кармак. — Я правду говорю, как бог свят. За какой-нибудь час я намыл три унции.
— И вот оно — золото, перед вами, — сказал Харниш. — Говорят вам, такого золота мы еще не намывали. Поглядите на цвет.
— Верно, чуть отливает, — согласился Кудрявый Поп. — Должно быть, Кармак таскал в мошне серебряные доллары вместе с песком. И почему, если Кармак не врет. Боб Гендерсон не прискакал делать заявку?
— Он остался на Золотом дне, — объяснил Кармак. — Мы нашли золото на обратном пути.
В ответ раздался взрыв хохота.
— Кто хочет ехать со мной завтра на эту самую Бонанзу? — спросил Харниш.
Никто не отозвался.
— А кто хочет перевезти туда на лодке тысячу фунтов продовольствия? Деньги плачу вперед.
Кудрявый Поп и другой старатель, Пат Монехен, выразили согласие.
Харниш со свойственной ему решительностью тут же заплатил им вперед, потом условился о покупке продовольствия, нимало не смущаясь тем, что в его мешочке не оставалось ни унции. Он уже взялся было за ручку двери, но вдруг передумал и обернулся.
— Ну что? Еще что-нибудь учуял? — спросил кто-то.
— Малость учуял. Этой зимой на Клондайке за муку будут брать бешеную цену. Кто одолжит мне денег?
Те же люди, которые только что отказались участвовать в его сомнительной затее, тотчас окружили его, протягивая свои мешочки с золотом.
— А сколько тебе муки? — спросил управляющий складом Аляскинской торговой компании.
— Тонны две.
Никто не отдернул руку с мешочком, хотя стены салуна задрожали от оглушительного хохота.
— На что тебе две тонны муки? — спросил управляющий.
— Слушай, сынок, — наставительно ответил Харниш. — Ты здесь недавно и еще не знаешь, какие в этой стране бывают чудеса. Я тебе скажу, зачем мне мука: хочу открыть фабрику квашеной капусты и средства от перхоти.
Нахватав у всех денег, он нанял еще шесть человек и три лодки. Казна его опять опустела, и он по уши залез в долги.
Кудрявый Поп с комическим ужасом поглядел на Харниша и, словно сраженный горем, опустил голову на стойку.
— Боже мой! — простонал он. — Что же ты, несчастный, будешь делать с этой мукой?
— Сейчас я тебе все объясню по порядку. Гляди! — Харниш поднял руку и начал отсчитывать по пальцам. — Первое дело: я нюхом чуял, что выше по течению откроется золото. Второе: Кармак открыл его. Третье: тут и нюха не нужно, один расчет. Если первое и второе верно, цена на муку взлетит до небес. Если я прав в первом и втором, как же я могу отказаться от третьего — от верного дела? Вот увидишь, этой зимой мука будет на вес золота. Помните, ребята, когда счастье улыбнется вам, не зевайте, держитесь за него что есть мочи. На что и счастье, если упускать его? Хватайте его за хвост! Сколько лет я в этой стране — и все ждал, когда счастье привалит. Вот дождался, наконец. Теперь уж не выпущу из рук. Ну, покойной ночи вам, будьте здоровы!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Никто еще не верил в будущее Клондайка. Когда Харниш со своим огромным запасом муки добрался до устья, он нашел прибрежную террасу такой же пустынной и безлюдной, как всегда. У самой воды, возле деревянных рам, на которых вялились лососи, находилось кочевье индейского вождя Исаака и его племени. Харниш застал здесь и нескольких золотоискателей из старожилов. Закончив летнюю разведку на ручье Десятой Мили, они возвращались в Серкл по Юкону, но, услышав на Шестидесятой Миле об открытии золота, решили сделать остановку и исследовать местность. Когда Харниш причалил, они сидели вокруг костра, неподалеку от своей лодки. Ничего утешительного они сказать не могли.
— Просто лосиный выгон, — сказал Джим Харни, дуя в жестяную кружку с чаем. — Не ввязывайся в это дело. Один обман. Они нарочно затеяли кутерьму. Это все Харпер и Ледью мутят, а Кармак у них вроде наживки. Какой дурак станет искать там золото, когда вся-то россыпь, от борта до борта, в полмилю. Где тут коренная порода? У черта на рогах?
Харниш понимающе кивнул и задумался.
— А промывку делали? — спросил он, помолчав.
— Еще чего! — негодующе ответил Джим. — Что я, маленький? Только чечако может копаться на таком месте. А у меня хватает смекалки — только раз глянул и уже вижу, что нечего тут делать. Завтра утром уедем в Серкл. Никогда я не верил толкам о верховьях Юкона. С меня довольно верховьев Тананы. А если откроется золото, то, помяни мое слово, оно откроется не выше, а ниже по Юкону. Вот Джонни застолбил участок мили за две от участка Кармака, но ведь он у нас с придурью.
Джонни смущенно улыбнулся.
— А я это просто для смеху, — объяснил он. — Я бы рад уступить заявку за фунт табачка.
— Идет! — живо отозвался Харниш. — Но только чур не хныкать, если я добуду там двадцать или тридцать тысяч.
Джонни весело засмеялся.
— Давай табак, — сказал он.
— Эх, жаль, что и я не застолбил участка, — с досадой проворчал Джим.
— Еще не поздно, — возразил Харниш.
— Да ведь туда и обратно двадцать миль.
— Хочешь, я завтра застолблю для тебя участок? — предложил Харниш.
— А ты сделаешь заявку вместе с Джонни. На регистрацию возьми деньги у Тима Логана. Он держит буфет в салуне Старожил. Скажи ему, что это для меня, он даст. А заявку сделай на свое имя, с передачей мне. Бумагу отдай Тиму.
— Я тоже хочу, — вмешался третий старатель.
Итак, за три фунта жевательного табаку Харниш, не сходя с места, приобрел три участка по пятьсот футов в длину на ручье Бонанза. И за ним еще оставалось право сделать заявку на свое имя.
— Что это ты швыряешься табаком? — усмехнулся Джим Харни. — Фабрика у тебя, что ли?
— Нет, фабрики у меня нет, зато нюх есть, — ответил Харниш. — Он мне и говорит, что три фунта табаку за три участка отдать можно.
А час спустя уже на стоянку Харниша явился Джо Ледью, прямо с Бонанзы. Сначала он проявил полное равнодушие к находке Кармака, потом выразил сомнение и наконец предложил Харнишу сто долларов за его пай в поселке Харпера и Ледью.
— Наличными? — спросил Харниш.
— Конечно. Вот бери.
И Ледью вытащил свой мешочек. Харниш с рассеянным видом подержал его в руке, словно прикидывая вес, потом все так же рассеянно развязал тесемки и высыпал щепотку песку на ладонь. Золото было необычного оттенка. Такого цвета золото он видел только у Кармака. Он всыпал песок обратно, завязал мешочек и вернул его Ледью.
