Томас Майн Рид - Обессилевшая рука. Рассказ о мести в лесной глуши
– Ейк, хороший пес! – воскликнул бывший охотник, услышавший рычание. – Кого ты там нашел?
Торопливо вернувшись к дереву и остановившись перед дуплом, он продолжал:
– Кто-то есть внутри? Кто бы это мог быть? Лена, девочка, это ты?
Молчание, нарушаемое только лаем собаки.
– Тише, зверь! – воскликнул хозяин, пиная собаку. – Ты слышишь меня, там, внутри? Нет смысла играть в опоссума. Если это ты, Лена, приказываю тебе выйти!
Теперь девушке нельзя было не послушаться. Все равно это ничего не дало бы: отец забрался бы в дупло и сердито вытащил ее.
– Я пойду, – прошептала она спутнику, – но ты оставайся, Пьер, и не шевелись! Он подумает, что я одна.
У Пьера не было возможности возразить: сказав это, Лена торопливо вышла и остановилась лицом к лицу с отцом.
– Так, так. Наконец я тебя нашел. И это нора, в которой ты пряталась. Отличное место для молодой леди в такое время ночи! И какие у тебя были соседи! Послушай, девочка! Нет смысла отпираться. Объясни, что ты здесь делала. Как ты здесь оказалась?
– О, отец! Я немного погуляла. Ночь такая чудная, а я не могла уснуть. И подумала, что выйду и пройдусь под старыми деревьями. Я как раз стояла под тополем, когда увидела, что они приближаются – Альф Брендон и остальные…
– Продолжай!
– Я не могла уйти незаметно и, так как боялась их, спряталась в дупле.
– Ты была там все время?
– Да, все время.
– И что же ты слышала?
– Очень многое, отец. Чтобы все рассказать, потребуется время. Если ты вернешься в дом, я лучше повторю все, что они говорили. Меня так испугало услышанное, что я хочу уйти с этого ужасного места.
Неплохой план, который должен был дать возлюбленному незаметно уйти. К сожалению, он не сработал. Старый сквоттер был слишком проницателен, чтобы его можно было так легко обмануть.
– О, да, – сказал он, – я вернусь с тобой в дом, но не ранше, чем проверю, нет ли в дупле еще кого-нибудь.
Он повернулся лицом к отверстию, дочь задрожала. Но дрожь ее сменилась ужасом, когда она услышала щелканье курка и увидела, что ствол ружья нацелен в темное пространство.
С диким криком она бросилась вперед и встала перед стволом. И в ужасном возбуждении воскликнула:
– Выходи, Пьер, выходи!
– Пьер! – в ярости крикнул отец. – Какой Пьер?
– О, отец, это Пьер Робиду!
Хорошо, что Лена Рук схватилась за ствол ружья и отвернула его в сторону, иначе пуля ушла бы в дупло.
Но теперь было уже поздно, и Джерри Рук понимал это. Из дупла показался молодой человек и остановился рядом с ним. Любая попытка насилия со стороны старика кончится тем, что он окажется на земле. В присутствии Пьера Робиду он напоминал старого уставшего волка рядом с молодым сильным противником.
Он понял свою слабость и отступил. Он даже попытался разыграть дружелюбие.
– А, это ты, Пьер? Я бы тебя не узнал: давно мы не виделись. Можешь идти, девочка. Я хочу потолковать с Пьером.
Лена выглядела так, как будто предпочла бы остаться. У нее было странное выражение лица. Однако, решив, что ее возлюбленному больше не грозит опасность, она медленно ушла.
Глава XXIII
Компромисс
Несколько секунд Джерри Рук стоял в тени, не говоря ни слова, но напряженно размышляя.
Мысли его были мрачными и горькими. Возвращение Пьера Робиду – для него настоящая катастрофа. Оно лишает его средств, на которые он жил все эти годы. Как только Бак, Брендон и Ко поймут, что тот, кого они считали мертвым, жив, они не только прекратят выплаты, но могут и потребовать возвращения сумм, которые он так искусно у них вытянул.
Последнего он не очень опасался. Если они и не совершили настоящего убийства, то все равно должны отвечать за попытку, и хотя при данных обстоятельствах могут не бояться строгого наказания, им не захочется, чтобы все об этом узнали.
Не прошлое тревожило Джерри Рука, а будущее. Больше никакого шантажа, никаких денег из этого источника; и Альф Брендон, его кредитор, освободившийся от угрозы, которая нависала над ним, разъяренный вчерашним отказом, не станит тратить времени и сразу потребует возврата долга.
Бывший сквоттер видел перед собой будущее, полное тьмы и мрака: изгнание из нового дома и с расчищенных земель, возвращение к одинокой жизни, к труду и бедности, к презренной старости.
К этим мрачным мыслям примешивалась еще одна, еще мрачнее: сожаление, что он не нажал вовремя курок!
Если бы он застрелил Пьера Робиду в дупле, все было бы хорошо. Никто не узнал бы, что он его убил; а дочери он сказал бы, что не подозревал, будто в дупле кто-то есть. Она, конечно, сожалела бы об этом происшествии, но никогда не поверила бы в злой умысел отца и никому ничего не рассказала бы.
Но сейчас уже слишком поздно. Убить молодого человека сейчас или когда-нибудь позже – все равно что убить его на глазах дочери. Судя по тому, что она знает, скрыть от нее, кто совершил убийство, не удастся.
Но мысли эти заняли у Джерри Рука совсем немного времени. Пришли и ушли, как молния.
Продолжительное молчание было связано с другими мыслями. Он думал, как строить отношения с человеком, который появился так неожиданно и поставил его перед необходимостью сделать выбор.
Повернувшись к Пьеру, он наконец заговорил.
– Давно ли ты вернулся, Пьер?
Фальшивая доброжелательность вопроса не обманула золотоискателя.
– Я приехал вчера, – холодно ответил он.
– Тебя видел кто-нибудь знакомый?
– Нет, насколько мне известно.
– Прости меня за то, что я был слегка резковат. Меня расстроила девочка. Я не знал, где ее искать. Она многим нравится, и я должен быть внимателен.
На это Пьер ничего не мог возразить.
– Конечно, – продолжал Джерри Рук после долгой задумчивой паузы, – ты слышал все, что произошло между мной и этими копателями.
– Каждое слово.
– И, вероятно, понял, что они искали.
– Да. У меня для этого хватает причин.
– Ты прав. Тогда ты знаешь, почему я живу больше не в хижине, а в хорошем удобном доме.
– Да, Джерри Рук, думаю, что понимаю это.
– Ты ведь думал о том, почему я шесть лет назад так старался тебя отослать? Конечно, гадал?
– Да. Но больше не гадаю. Теперь все ясно.
– И тебе должно быть так же ясно, что твое возращение не принесет мне ничего хорошего. Меня оно просто разорит, вот и все.
– Я этого не вижу, Джерри Рук.
– Не видишь! Зато я вижу. Как только эти шестеро увидят тебя, моя игра кончена, и мне больше ничего не останется, как убираться отсюда и снова вернуться в лес. А в моем возрасте это вряд ли приятно.
– Ты хочешь сказать, что своим появлением я лишил тебя ежегодных шестисот долларов, о которых ты упоминал?
