Сергей Минцлов - Клад
В ярко озаренном огнем бывшем притоне разбойников наступило безмолвие.
Глава XVII
Первые лучи солнца только что начинали румянить вершины сосен, когда, вооруженные лопатами и киркой, путешественники вступили в недра пещер. Юра, на которого возложили обязанность наловить рыбы и приготовить к полдню обед, умолял взять и его ненадолго, чтобы хоть глазком взглянуть на загадочные подземелья.
С любопытством и каким-то странным чувством, не то боязнью, не то уважением, озирались все в безмолвной глубине земли. Роман привел своих спутников в комнату атамана и решил разведки начать с нее.
Юра с Сашей прошли осмотреть большое подземелье.
Роман воткнул факел в стену, Степка бросил вязанку запасных суков на землю, и, точно сговорившись, оба подошли к печке и стали разглядывать ее.
И Степка и Роман знали исконный обычай русских — делать под печью или в ней самой тайники и прятать там деньги и ценные вещи.
Степка залез под печь и долго шарил там; Роман обыскивал и выстукивал ее снаружи.
Ничего в старой, с рассыпавшейся трубой, печи не отыскалось. Степка вылез из-под нее, захватил кирку и молча принялся отбивать угол; пыль и осколки кирпичей забрызгали во все стороны. Роман лопатой прорезал стены и пол.
Вернувшийся Саша стал помогать ему; Юра побежал вприпрыжку к реке.
Печь обратилась наконец в груду разбитого кирпича. Три лопаты мигом взрыли землю под ней, но и там не нашлось ничего.
Часа через три комната стала неузнаваемой; ровные стены и гладко убитый пол ее покрылись выбоинами, кучами глины и ямами.
Все работы и поиски оказались бесплодными.
Перешли в большое подземелье.
Степка взял на себя отыскавшуюся в левом углу громадную печь, Роман дальнюю стену, Саша правую. Каждый зажег около себя по суку, и работа закипела снова.
Кирпичи с грохотом сыпались под мощными ударами Степки; облако пыли окружило его. Вдруг удары прекратились.
— Роман Ликсандрыч! — громко позвал Степка.
Роман бросил лопату и быстро подошел к нему; Саша примчался бегом и уже стоял около печи.
— Котел! — проговорил Степка; пот ручьями тек по раскрасневшемуся лицу его. В полуразбитом углу печи чернели края замуравленного в кирпичах огромного котла.
Степка с новой силой принялся за работу, и через несколько минут котел тяжело вывалился на землю. Саша бросился на него и запустил в него руку. Сверху были истлевшие тряпки. Саша быстро выкидывал их одну за другой; лицо его начало вытягиваться.
Кроме тряпья, в котле ничего не было.
— Наверное, в нем хранились деньги, — проговорил Роман, разглядывая котел, так жестоко разочаровавший их. — Где-нибудь в печи был потайной выем, закладывавшийся кирпичом, и котел, таким образом, заменял несгораемый сундук.
Все разошлись по местам, и работа началась снова.
Только появление Юры заставило их вспомнить, что пора утолить давно ощущавшийся голод.
Обед и отдых заняли не более часа, и лишь перед закатом солнца вышли измученные кладоискатели вторично из подземелья.
За весь день тяжелой работы отыскали только пустой котел.
Истомленный Саша, добравшись до своей кучи мха, повалился на нее, протянулся и в ответ на предложение Романа выкупаться, чтобы вымыть натертые до крови руки и покрытое потом и грязью лицо, молча отрицательно качнул головой и закрыл глаза.
Роман позвал тогда Степку, вышел с ним из пещеры и направился к Юре.
После купанья, сильно освежившего усталого Романа, Юра предложил подождать темноты и ехать затем багрить рыбу. Степка, привыкший сызмальства к тяжелой работе и потому чувствовавший себя отлично, согласился с восторгом. Роман, не желая отпускать их одних, сказал, что поедет тоже.
Юра помчался в пещеру, достал из своего мешка хранившийся там наконечник остроги, и Степка приделал к нему рукоятку; за отсутствием жаровни на носу лодки приладили низкую стойку с развилиной, на нее положили сук, так что он, будучи зажженным, выдвигался над водой, и с наступлением темноты лодка, освещая красноватым огнем темную воду и воздух, зашуршала по камышам и отчалила от берега.
Роман бесшумно правил веслами. Юра, ярко вырисовываясь среди мрака, стоял на носу лодки с поднятым багром в руке. Степка находился за ним и следил за каждым его движением.
Лодка тихо подвигалась вперед. Вода казалась вороненой. Смутно рисовались на небе очертания черных, как уголь, лесистых берегов и островков заводи.
Нет-нет и вспыхивали зарницы, озаряя на миг половину неба и все кругом синеватым светом.
Теплый воздух не шелохнулся.
Юра вдруг точно осел на левую ногу и с маху ударил багром в воду. Раздался всплеск, и багор заметало в руках у него из стороны в сторону. Степка поспешил на помощь и вдвоем они осторожно вытащили на дно лодки бившуюся огромную щуку.
Степка хлопнул себя по ляжкам и захохотал от восторга.
— Вот так рыбина! — вскрикнул он.
На него цыкнули, так как тишина — первое условие удачной ловли, и все заняли прежние места.
Через какой-нибудь час на дне лодки лежали две щуки, фунтов по пятнадцати каждая, лещ фунтов в пять и такой же окунь.
Степка глядел на Юру с восхищением. Наконец, он не вытерпел и попросил пустить его и дать хоть разок ударить багром.
— Да ведь ты не умеешь! — сказал Юра.
— Эка! Чаво тут не уметь! — возразил Степка. — Небось, наскрозь рыбину просажу, только попадись!
Юра, посмеиваясь, передал ему багор и поменялся местами с ним.
Роман не слыхал шепота их; он, чуть обмакивая в воду весла, полулежал на корме и, утомленный работой, разнеженный тихой ночью, мечтательно глядел то на таинственные купы соснового леса, то на черный бархат реки. И вдруг вспыхивала зарница, река загоралась фосфорическим светом, леса и острова выступали, и тотчас же снова все погружалось в глубокий мрак.
Степка, напряженно вглядывавшийся в светлый круг на воде, стоял впереди, как изваянный.
И вдруг что-то смутно мелькнуло перед лодкой.
Степка замер.
Из глубины выдвигалась голова рыбы, тупоносая, широкая. Степка различил огромную спину, плавник, круглые немигающие глаза… Все, весь мир сосредоточился для него в этой голове! Он, что было силы, взмахнул острогой и, точно провалившись, бултыхнулся в воду.
Громкий крик и тяжкий всплеск заставили Романа очнуться и вскочить на ноги. Хохот Юры и исчезновение Степки объясняли ему, в чем дело. Он бросился на помощь Степке; руки того уже судорожно цеплялись за край лодки. Вдвоем с Юрой ухватились они за них, и из-за борта показалось мокрое и перепуганное лицо наглотавшегося воды Степки.
