Георгий Тушкан - Джура
— А моя семья? Длинны руки Ага-хана и его Черного Имама!
— Я переселю твою семью в Узбекистан. Там исмаилиты ничего не сделают твоей семье.
— Ты не знаешь исмаилитов. Им известно даже расписание смены на пограничных постах.
— Расскажи мне все о Тагае, и я отомщу за тебя и за всех, кого он убил. Кто он?
Воцарилось молчание.
Наконец Хамид открыл глаза и произнес:
— Ага-хан хотел назначить Тагая Верховным Дайи, вместо того чтобы назначить меня… Дайи имеет право повышать истинно верующих в сане… А сам Тагай хочет стать… У него… фирман Ага-хана…
— Кем хочет стать Тагай? А Черный Имам? Как зовут его в жизни? Хамид, очнись!
— Это имам Балбак… в правой глазнице у него искусственный глаз. Он ближе всех к Ага-хану.
— А пиры? Ты ведь должен знать пиров и их помощников. Назови же их. Где они? Кто?
Хамид попросил пить.
— Потерпи, я отвезу тебя в больницу, — говорил Максимов, — ты будешь жить. Но скажи мне: в чем секрет фирмана Ага-хана?
— Он называется «дивана». Чем хуже, тем лучше. Дивана… сумасшедший… дервиш… кто против — смерть… вступить в комсомол… коммунистическую партию… готовиться… готовиться… чтобы все было готово… и потом… потом… потом…
Максимов приник ухом к губам начинающего бредить Хамида.
Басмач бормотал:
— Снимите угли — не надо жечь… Двадцать семь лет, как я… как и почему, но я в темнице…
Хамид замолчал. Он был без сознания. Максимов вылил из фляжки остатки холодного чая ему на голову. Хамид забормотал что-то невнятное… Максимов уловил слова:
— Остров… остров… потоп… потоп…
Лошадь Максимова, стоявшая рядом, заржала.
— Это я, Козубай! — донесся голос из темноты.
— Козубай, скачи к Кызыл-Кие, подыми шахтеров, переверни горы, но поймай Тагая: у него новый фирман Ага-хана… Кто с тобой?
— Это я, Юрий Ивашко! — не сразу отозвался юноша.
Он не знал, как Максимов примет его присутствие здесь.
— Какие острова вы знаете в Средней Азии? — вдруг спросил его Максимов.
— Острова? — растерялся юноша. — Здесь нет островов.
— Остров, остров, — повторил Козубай по-киргизски.
«Остров… Ведь так называются двенадцать стран, где упрочился исмаилизм, — пришло в голову Максимову. — Но что такое потоп?..»
— Отправляйся домой. Арба тебя ждет, — быстро сказал Козубай. — Три бойца помогут тебе и Хамиду.
— Действуй! — сердито крикнул Максимов.
VIII
Приказав начальнику милиции продолжать теснить басмачей к шахтам, преграждая им путь в горы, Козубай с бойцами и молодым геологом поскакал вслед за председателем колхоза «Свет зари».
Через полчаса они достигли голых холмов и проехали через осыпавшиеся старые окопы и оборванную колючую проволоку прямо во двор управления кызыл-кийских каменноугольных рудников.
На окрик сторожа Козубай назвал себя и прошел с не отстававшим от него ни на шаг Ивашко в контору. Дежурный тотчас же позвонил секретарю партийной организации.
— Смотри, Юрий, — сказал Козубай, — Кызыл-Кия — это не просто шахты, да! Старые окопы видел? Колючую проволоку видел? Кызыл-Кия — это пролетарский бастион революции. Здесь работают шахтеры: киргизы и узбеки, русские и таджики, украинцы и татары. Пролетарская дружба как скала. Курбаши Маддамин-бек имел больше тринадцати тысяч басмачей и то захватить Кызыл-Кию не смог, да! Было четыре тысячи шахтеров, работали в три смены. Одна смена работает, другая отдыхает, третья смена с винтовками рудники охраняет. Я сам шахтером был.
Кызыл-Кийская республика! Да! Зачем улыбаешься? Так ее сами шахтеры называли, когда их во времена «кокандской автономии»[12] со всех сторон окружили басмачи. Думаешь, шахтеры только в окопах сидели? Нет! В Уч-Кургане шайку курбаши Джелаля наголову кончили, да! К кызыл-кийцам за помощью против басмачей дехкане из кишлака скакали. Когда мы шли, ты видел старый колокол?
— Не заметил!
— Зачем не заметил?
— Ну не обратил внимания! Не до того!
Козубай недовольно причмокнул языком:
— Это колокол тревоги! Если шахтеры «бам-бам-бам» слышали, то хватали винтовки, на коней и айда басмачей кончать. Басмачи нас, как джиннов, боялись и «карашайтанами» — черными чертями и «караадамами» — черными людьми называли. Если шахтер не умылся, он черный, только зубы белеют, когда смеется. Кызыл-кийцы и уголь на-гора давали, и «кокандскую автономию» помогли разогнать, и банды Маддамин-бека и Курширмата помогали громить, и нам сейчас помогут. Ты хорошо стреляешь из винтовки?
— Ворошиловский стрелок!
— Очень хорошо! Я дам тебе пять комсомольцев, таких же горячих, как ты, — огонь ребята! Ваша задача будет не пропустить басмачей мимо шахт, там, где тополи, в сады у подножия гор. Стрелять будешь только в том случае, если басмачи побегут в вашу сторону. Но я знаю их повадки. Сейчас они выбрались из залитых садов и ждут удобного случая, чтобы уйти в горы. Мы их пугнем, и, вернее всего, они побегут прямо на меня. Если всех не перехватим, то оставшиеся свернут прямо на вас. Услышишь выстрелы — никуда не беги, сиди на месте, жди. Задерживай всех, кто будет идти мимо вас. Пусть это будет женщина под паранджой. Сады залиты, и сейчас дехкане здесь не ходят. Не горячись! — сказал Козубай и подал Юрию две гранаты.
Вскоре Ивашко с молодыми шахтерами, поднявшимися прямо из шахт, сидел в засаде у тополей. Взошло солнце. Стало жарко. Прошел час, второй, третий. Юноши томились от нетерпения.
Вдруг трава возле бугра зашевелилась, и перед Юрием очутились два потных запыхавшихся мальчугана.
— Скорее, скорее! В камышах крадутся басмачи! Что же вы лежите? Мы видели с бугра… Скорее, а то убегут!
Мысль, что он упустит басмачей, ужаснула Юрия. Он поднял комсомольцев, и все они, прячась за кустарником, поспешили к камышам. Вскоре они увидели басмачей совсем близко. Пригибаясь, басмачи быстро бежали к зарослям, где должен был находиться Козубай с бойцами, и никто в них не стрелял.
— Убегают, убегают! — в отчаянии шептали сзади мальчишки.
Вне себя от ярости, забыв о приказе Козубая, Ивашко вскочил и метнул во врагов гранату. Зеленоватый дым от гранаты не успел еще разойтись, как он опустился на одно колено и начал стрелять по басмачам из винтовки. Молодые шахтеры не отставали от него.
Басмачи, не отстреливаясь, резко повернули от них в сторону, рассыпались и побежали во весь рост.
И тогда из дальних зарослей, куда вначале направлялись басмачи, послышались частые выстрелы. Юрий, потный и разгоряченный, забыв обо всем на свете, побежал за басмачами, стреляя на ходу.
