Зоя Журавлева - Искатель. 1966. Выпуск №6
«…Чувствую себя теперь препаршиво в этой ужасной России. За это время я пережил страшные вещи, — так писал один из гитлеровских солдат домой. Письмо не дошло, ибо его адресат нашел себе смерть под Клином. — У канала Москва — Волга встретили страшное сопротивление русских. Под их нажимом началось наше отступление. Просто вспомнить о нем не решаюсь. То, что здесь совершили с нами, словами описать невозможно. Преследуемые русскими на земле и с воздуха, рассеянные, окруженные, мы мчались назад по четыре-пять автомобилей в ряд… Я со своим товарищем оставил машину и топал дальше без пищи и сна. И так продолжалось день за днем. Идут суровые бои. Русские беспрерывно атакуют нас, чтобы отбросить еще дальше… Народ здесь сражается фанатически, не останавливаясь ни перед чем, лишь бы уничтожить нас…»
Автор этого письма был прав, только слово он выбрал неудачное. Бойцы сражались не фанатично, они сражались самоотверженно, сражались, как герои. Это был не фанатизм, а страстная любовь к Родине, для которой отдавалось все. И если нужно, то и жизнь.
…Двенадцатое декабря, разгар боев, разгар наступления. Около небольшой деревни Мало-Щапово мощный дот. Пулеметный огонь не дает возможности продвинуться дальше. Два бойца и командир взвода младший лейтенант Николай Шевляков идут на приступ. Под свирепым огнем пулеметов они подползают к доту. Ползут долго, но упрямо, ползут к своей цели. Дымовые гранаты летят в дот. Герои уже совсем близко, уже рядом с амбразурой. Шевляков бросает туда боевую гранату, закрывает отверстие своей фуфайкой. Дот замолчал, цепи встают, полк наступает. И вдруг пулемет снова заговорил. Дот ожил, поливая наступающие цепи смертельным веером пуль. И тогда Коля Шевляков, раненьй, истекающий Кровью, бросился на амбразуру, закрыл ее своим телом…
Севернее Клина у села Рябиновки сержант Слава Васильковский совершил такой же подвиг, дав возможность своим однополчанам наступать, выбить гитлеровцев из села.
Два героя, два Героя Советского Союза, два молодых человека, отдавших свою жизнь во имя Родины…
Смелым парнем оказался политрук Коля Бочаров. Был уже вечер, перестрелка немного утихла, гитлеровцы закрепились, остановились. Утром мы должны были снова наступать, а пока что части приводили себя в порядок. Обычная передышка перед броском вперед. Но врагу мы передышки не давали. Коля Бочаров со своими бойцами — он заменил раненого командира роты — задумал смелый маневр. Идет снег, метель поднимает его высоко, бросает в лицо, заметает дороги. Группа людей в белых халатах плохо видна врагу. Они прорываются сквозь боевые порядки закрепившиеся гитлеровцев. Оружие — автоматы и винтовки. «Вот бы сюда артиллерию», — думает Бочаров, увидев, что на окраине маленькой деревушки скопилось много вражеских солдат.
Стоят автомашины с грузом, солдаты греются у весело горящего костра. А совсем недалеко расположилась фашистская батарея. Очень удобно стоит она. Если направить стволы орудий на гитлеровцев, можно прервать их отдых.
Бесшумно сняты артиллеристы у орудий, и вот… Выстрел нарушил тишину. Один, другой, третий… Что это? Вражеские солдаты разбегаются, ничего не понимая. Орудия стреляют по своим!..
Герой Советского Союза политрук Бочаров уничтожил в этом бою вражескую роту и прибыл в часть на трофейных автомашинах, захватив с собой одиннадцать немецких пулеметов.
Еще один смелый рейд. Ночью четырнадцатого декабря капитан Александр Антонович Тощев, командир батальона, идет в тыл врага.
Сплошной обороны у гитлеровцев давно уже нет. Но два последних дня они закрепились. Может быть, даже думают, что русское наступление захлебнулось. Как бы не так! После полуночи мы снова пойдем в атаку, после полуночи снова начнутся бои.
А пока все тихо, фойцы капитана Тощева пробираются далеко за вражеские передовые части. Там будет организована засада. За Клином, за городом, где фашисты собираются зимовать и где им оставаться еще лишь считанные часы…
Наступление началось.
Через два часа один из полков 371-й дивизии врывается в Клин. Гитлеровцы с боями отходят из города. Но уйти им тоже не так просто. Отступающий враг взят в клещи бойцами 371-й. Там, в тылу, им преградила путь группа капитана Тощева. Два батальона пехоты и пятнадцать танков — таков личный счет отважных.
Под ударами наших войск враг отступает в беспорядке. В его рядах все перепуталось, перемешалось. И храбрый майор Лебединцев с маленькой группой бойцов ухитрился проникнуть в тыл пехотной гитлеровской дивизии, буквально разогнал ее штаб, уничтожив восемь танков и шесть орудий, охранявших «мозг» одного из крупных фашистских соединений.
«Один в поле не воин», — гласит старая поговорка. Но так ли она верна?..
Танкист-стрелок Володя Литовченко воюет недавно. Всего лишь месяц. Но уже видел многое. Танковый бой под Калинином и упорная оборона у канала. Там наши танки стояли, как доты, потому что каждый знал — дальше фашистов пускать нельзя, дальше Москва. А командир Володи — Семен Горобец — обстрелянный боец. Уже успел побывать два раза в госпитале: ранило, контузило. Но все равно возвращается в родную 21-ю бригаду.
…В поле холодно. Поднялась сильная метель. Пока что стало еще холоднее, но, наверное, потеплеет. Друзья сидят на завалинке, покуривают. В темноте сыплются махорочные искры.
Утром снова в бой. Утром опять поведет свою поредевшую бригаду полковник Лесовой. Говорить особенно не о чем. Все и так переговорено. Перед боем хочется посидеть молча, подумать, помечтать. Завтра мечтать уже будет некогда. Да и сегодня не придется. Оба вскочили, приветствуя командира батальона.
— А ну, быстро. Комбриг зовет. Вот у той хаты…
Семен подошел строевым, отрапортовал:
— Товарищ полковник, по вашему приказанию сержант Горобец прибыл.
— Замерз небось?
— Нет, что вы, товарищ полковник! В танке жарко. Распарились. До рассвета потерпим.
— Нет, до рассвета терпеть не придется. Мне тебя тут расхвалили, как классного разведчика и смелого пария. Это верно?
— Со стороны виднее.
— Ну ладно, соловья баснями не кормят. Пойдем в хату, я тебе расскажу, зачем потревожил… Да и погреться там можно.
Назад Семен возвращается бегом. Вместе с Володей Литовченко они быстро забрались в люк, танк развернулся и покатил… в тыл. Бойцы удивленно провожали глазами одинокую «тридцатьчетверку». Так мало осталось машин, а тут отдыхать посылают.
Танк скрылся за поворотом дороги и уже затих вдалеке. Лишь чуткое ухо танкистов все еще различало далекое пенье мотора. Потом и его не стало слышно…
Пройдя километр, «тридцатьчетверка» резко свернула влево и через несколько минут появилась на фланге обороны фашистов. Одинокий танк легко проскочил жидкую фланговую линию врага. Отступающим гитлеровцам было не до него. Они помнили, что один в поле не воин.
