Алексей Клёнов - Искатель. 2014. Выпуск №9
Иван подтянулся вверх по койке и поднял голову над столешницей. Делла лежала навзничь, разглядывая потолок. Ее волосы свисали с края постели. Она заметила движение и скосила глаза.
— Что это за штука такая? — Делла хлопнула ладошкой по обшивке колодца. — Ноги не вытянешь под столом из-за нее.
— Это и есть шверт, — сказал Иван. — Нечто вроде выдвижного киля. Прячется под столом. Когда киль опускается, катер становится швертботом и идет под парусом.
Делла села на койке, натянула на плечо лямку лифчика. Сказала:
— Странно, что такой свежий воздух в этой тесной каюте. Неужто это все твой кондиционер?
— Именно так. Воздух в каюте ничем не отличается от воздуха снаружи.
Иван тоже сел. Делла встала, отыскала футболку, натянула ее.
— А покажи мне этот кондиционер, где он? — спросила она.
— Ты его не увидишь.
— Ага! Невидимый кондиционер.
Иван топнул ногой.
— Как ты думаешь, Деллушка, какое у «Джинса» днище — такое же плоское, как пол, на котором ты стоишь?
Делла провела носком сапожка по пайолу.
— Да вряд ли. Дно, — она схлопнула ладони ребрами, — скорее острое.
— Правильно. Ты стоишь на пайоле. Так в нашем деле называется пол, настил. Чтобы ты не промочила ножки. Но это у деревянных судов, у них всегда чуть подтекают борта. Мое же судно сделано из стеклоцемента, и оно абсолютно сухое. Вопрос: что может быть под пайолом и зачем?
— Кондиционер?
— Умница! Что-то вроде змеевика общей длиной тридцать метров, свернутого в пять раз. На носу судна — дырочка. По этому змеевику воздух проходит снаружи, где жарко. Дно у нас восемь миллиметров толщиной. Воздух движется, почти соприкасаясь с водой, и охлаждается. Днем вода холоднее воздуха. Под койками есть щели. Через них поступает в каюту свежесть и прохлада. Без всяких вентиляторов, на естественной тяге. Нагреваясь, воздух поднимается и уходит через отверстия в потолке. Это и есть запатентованный кондиционер Ивана Клепикова.
— И чем же он замечателен, запатентованный?
— Да тем, что не потребляет энергии. Дает некоторую экономию.
— Понятно, буржуин несчастный! Ты не устройство запатентовал, а сэкономленные денежки.
— Да как ты не понимаешь? — волнуясь, Иван потрясал щепотью пальцев. — Экономлю не только я, но и пользователи всех моделей «Джинс». И дело не в денежках, а в творчестве. Это все равно что тебе поэму написать.
— Ну-ну, — пробормотала Делла и, раскрыв одну створку каюты, легко выскочила в кокпит, Ивану, чтобы выйти за нею, пришлось открыть вторую створку.
— Я обманул тебя, — с грустью сказал он.
— Что? Не ты изобрел кондиционер?
— Я изобрел. Только вот не работает он без электрического вентилятора, как мне поначалу хотелось. Не удалась поэма.
Они смотрели, как мимо проходит круизный теплоход «Ломоносов». Иван мог бы многое рассказать Делле об этом знаменитом немецком судне: где, когда оно было построено, с какими приключениями эксплуатировалось, но меньше всего на свете ему хотелось наскучить девушке.
— Умываемся, завтракаем и вперед! — сказал он.
Помыв посуду, что весьма порадовало Ивана, Делла достала свою красную тетрадь, из тетради вытащила сложенный лист, развернула. Это оказалась карта, вернее, распечатка волжской лоции, склеенная из нескольких листов.
— У меня есть такая, — сказал Иван.
— Такой у тебя точно нет, — возразила Делла.
Иван окинул лоцию внимательным взглядом. Вдоль русла реки были нанесены звездочки.
— Такие знаки угреши рисуют вместо крестиков, — пояснила Делла. — То есть там, где обычно ставят крест — например, изображая место, где зарыт клад, — мы рисуем такую восьмиконечную звезду, два креста один на другом.
— Ну да, — сказал Иван. — Клад — это вполне обычное дело. Вон сколько их впереди.
— Кроме шуток, Вань! Знаки нарисовала я. Это всего лишь деревни и городки, где живут семьи угрешей.
— «На берегах великих рек…» — вспомнил Иван.
— Только одной великой реки — Волги. Истинные угреши, помнящие родство.
— Да это у тебя столь серьезно… — задумчиво проговорил Иван, разглядывая карту.
— Да, как видишь, — с достоинством ответила Делла.
— Женщины, как правило, не читают карты.
— Я не из их числа.
— Одного не пойму. Мать рассказывала и об отце, и о дедах обоих. Никогда не упоминала, что они были рыбаками.
— При чем тут рыбаки?
— А зачем же угреши селились вдоль течения? Может, они бурлачили?
— Ты и этого не знаешь? Иван, не помнящий родства.
— Ну, просвети.
— Дело в религии. Согласно одному из древних текстов, в момент времени, который христиане называют Вторым Пришествием, по великой русской реке проплывет Амамутя и простит всем. нам наши грехи. Сказано: «Он будет в ладье, которая плывет по синей реке, как огненное солнце плывет в небесах, с ним будет девушка с небесными глазами и верный пес Барабан…»
— Точно, как мы! — пошутил Иван.
— Точно! — отозвалась Делла.
— Да и глаза у девушки голубые.
— И с нами Барабан, — сказал Делла и погладила пса по холке.
Иван и представить, себе не мог в тот момент, насколько серьезны эти слова.
9На реке никому ни до кого нет дела. На реке ты в гуще событий и одинок одновременно. И суда, идущие мимо, везущие целые толпы людей, и берега, порой также полные толпы, — все это кажется лишь изображением на стене туннеля…
Деревня, обозначенная на карте Деллы — начальная точка их «экспедиции», — находилась в нескольких километрах к западу от устья канала имени Москвы. Придется сделать небольшой крюк против течения, а затем снова вернуться к Дубне.
Иван предвкушал вход в Иваньковское водохранилище, где он сможет поднять наконец парус.
— Зачем парус, если есть мотор? — поинтересовалась Делла, когда он сказал ей об этом.
— Не мотор, а двигатель, — ответил Иван. — Ты знаешь, сколько он жрет горючего?
— Ну, как машина, наверное. На сто километров пути…
— Да не на километры здесь считается, а в час. Гораздо больше машины. Она часто идет накатом, по инерции. Либо под горку. А этому, — Иван хлопнул ладонью по крыше каюты, — надо постоянно преодолевать сопротивление воды.
Делла глянула за борт через плечо, блеснув на солнце волосами. Удивилась:
— Вроде скользит как по маслу.
— Ха! Это видимость. Чисто мое изобретение. Я придумал совершенно уникальные обводы для моих судов. Вода так отлетает от бортов, что кажется, будто мы идем с гораздо большей скоростью, чем есть на самом деле.
— Опять хвастаешь?
— Да не в этом дело! Это чисто коммерческая идея, чтобы набить цену за эффект. Покупатель, конечно, знает истинную скорость, но видит и саму красоту движения…
