Анатолий Марченко - Чекисты рассказывают. Книга 5-я
Подумав, Накамура сказал:
— Несколько человек есть в организации Радзаевского. Они бывали на той стороне, проверены на боевых делах. Люди решительные.
— От Радзаевского не годится. Там все засвечены, их знает ГПУ. Много людей попали в плен к советским пограничникам и, видимо, кое-что рассказали. ГПУ информировано об участниках этой организации, это мне точно известно.
Капитан Осава налил водку в рюмки и продолжал:
— Господин Накамура, я вас не тороплю. Можно этот вопрос решить и завтра. Вы знаете здесь почти всех эмигрантов и, если вспомните кого-нибудь подходящего, скажите мне. А сейчас давайте выпьем и отдохнем.
Выпили, послушали музыку. Накамура задумался, потом неожиданно спросил:
— Вы знаете Грачева?
— Знаю. Для такого дела он староват.
— Я имею в виду не его лично, а заместителя — Морева. Вы с ним знакомы?
— Нет, но о нем я слышал.
— Морев молод, полон сил. Бежал из Советской России лет шесть тому назад... Нет, подождите... В 1929 году — семь лет... Как быстро летит время! Так вот, он именно тот человек, который вам нужен. Лютой злобой ненавидит Советскую власть. На родине его ждет виселица.
— В Советской России не вешают.
— Какая разница...
— Он не согласится.
— Можно его заставить. У него нет другого выбора. И он не предаст.
— Пожалуй! Как я моту с ним познакомиться?
— Завтра он принесет мне отчет Грачева о поездке на границу. Я направлю его к вам.
— Спасибо, господин Накамура. Я буду ждать Морева в семь часов вечера у себя дома. А до этого, если вас не затруднит, пришлите мне на него справку.
Капитан Осава жил на Мукденской улице в небольшом двухэтажном особняке, в том же доме, где размещалась редакция газеты «Харбинское время». Редакция находилась на первом этаже, а японский разведчик жил на втором. Это было удобно: трудно было проследить, кто идет к Осаве домой, а кто — в редакцию газеты.
Морев поднялся на второй этаж. Позвонил. Ему открыла служанка и жестом предложила следовать за собой.
В уютном кабинете, заставленном книгами, сидел человек. Его лицо было скрыто тенью от абажура: на письменном столе стояла лампа с большим голубым абажуром.
— Садитесь, господин Морев, — на чистом русском языке произнес мужчина. — Можете называть меня господином Осава или капитаном Осава.
— Очень рад знакомству, господин Осава. Спасибо, — Морев осторожно сел на стул. Он не знал, зачем его пригласили в этот дом, но в душе считал, что это признак особого доверия. Хотел было сказать, что его направил полковник Накамура, но Осава его опередил:
— О вас я знаю все. Господин Накамура дал мне исчерпывающие сведения. Я так же, как полковник, одобряю вашу работу в ТКП. Но сейчас, если вы не возражаете, я хотел бы поговорить о другом.
— Я слушаю, — Морев с любопытством рассматривал японца. Он догадывался, с кем имеет дело.
— По нашему мнению, среди эмигрантов в Харбине вы проделали большую работу.
Морев жестом пытался показать, что его роль не так уж велика, но Осава продолжал:
— Не скромничайте. Мы ценим ваши заслуги... Сейчас мы знаем здесь каждого русского эмигранта... Но не в этом дело. Я хочу сказать, что для нас было бы важнее все усилия направить туда, — Осава жестом показал на север.
— Вы, вероятно, знаете, что мы работаем и там.
— Буду говорить с вами откровенно. Все усилия нужно направить на переброску в СССР новых людей. Они должны создавать там самостоятельные группы, независимые одна от другой, способные проникнуть в глубь страны. Эти группы не следует связывать и с дальневосточным центром ТКП, так как это может их провалить.
— Я не совсем понимаю...
— Хорошо, я поясню. Ячейки ТКП выполняют «черновую» работу, готовят восстание.
Морев согласно кивнул головой.
— Наши самостоятельные труппы, о которых я говорю, должны работать более тонко. К ним будут направляться курьеры и исполнители, которых рекомендовать будем мы. Наши люди будут снабжать, участников групп деньгами, вооружением. Часть вооружения будет передаваться ячейкам ТКП. Для этого нужно создать на той стороне несколько складов с оружием.
Осава вышел из-за стола, вызвал служанку, сказал несколько слов по-японски. Отпустив служанку, подошел вплотную к Мореву.
— Вам я раскрою один секрет, — тихо проговорил японец. — Нам поручено проникнуть в штаб Блюхера... — Осава внимательно наблюдал за реакцией Морева и остался доволен. Последний держался спокойно.
Видимо, из желания убедиться в полной солидарности Морева с предложенной тактикой борьбы, Осава продолжал развивать тему:
— Как я понимаю, ТКП продолжает дело эсеров в России, — японец неплохо разбирался в тактических платформах бывших политических партий в России, — а эсеры признавали все методы борьбы.
Морев опять кивнул. Но капитану Осаве молчаливого согласия было мало. Он хотел, чтобы Морев высказал свое отношение. В это время служанка принесла кофе в маленьких чашечках, комната наполнилась ароматом. Осава предложил:
— Пейте, господин Морев.
И, подавая пример, японец отпил глоток. Поставил свою чашечку на стол и спросил:
— Вы согласны с тем, что я сказал?
— Да. — Морев произнес твердо. Это соответствовало его личным убеждениям.
— Таким образом, господин Морев, мы подошли к, главному: к цели вашего сегодняшнего визита ко мне. Господин Накамура, вероятно, ничего не говорил вам о том, где я работаю?
— Нет. Но... — Морев хотел сказать, что он догадывается. Капитан Осава не дал ему договорить.
— Я хочу, чтобы на этот счет у вас не было неясности. Я — сотрудник военной разведки. У нас особые порядки и особая дисциплина.
— Понятно.
— Поскольку вы согласны со всем, что я вам говорил, то я хочу перейти к конкретному делу. Вы что-нибудь знаете о штабе Блюхера?
— Блюхера знают все...
— Господин Морев, каждый раз вы не хотите понимать с полуслова, требуете уточнений, — капитан Осава стал раздражаться. — Где расположен штаб? У вас есть там знакомые?
— Я никогда не был в Хабаровске, только слышал, что есть такой командующий...
— Жаль. Но ничего. Поедете и узнаете. План вашего проникновения в штаб составим вместе.
— Я? — Морев чуть не вскочил со стула, весь побагровел. Он был согласен со всем, что говорил японец до сих пор. Но шел отвлеченный разговор, и он никак не полагал, что должен будет исполнять лично. Морев даже прикидывал в уме, кого из эмигрантов он сможет рекомендовать для такого дела. Только теперь до него дошло, что японская разведка наметила его. И он испугался, хорошо зная, чем это может кончиться, Морев сделал последний рывок, чтобы вырваться из липких объятий, воскликнул: — Но я не сумею!
