Сергей Гусев - Лодка за краем мира
Через полчаса два дюжих матроса подняли под руки Берроуза и оттащили его на нижнюю палубу, в одноместную каюту на корме. Затолкав его в тесное помещение, один из матросов развязал веревки, связывавшие его руки. Ничего не говоря, протянул белую полотняную рубаху и брюки и промычал что-то невнятное, указав на его промокшую робу. Берроуз не стал сопротивляться, переоделся в чистое платье и сел на белую простыню кровати. Его неумолимо клонило в сон, шум волн за бортом убаюкивал. Здоровяк сгреб в охапку его отсыревшую одежду и вышел прочь.
* * *
На следующее утро Берроуз проснулся поздно. За иллюминатором уже светило яркое рассветное солнце. Судя по всему, корабль на который он попал, представлял собой обычный малый фрегат береговой охраны Республики, которые постоянно патрулировали территориальные и прибрежные воды, ловя зазевавших контрабандистов или хитрых рыбаков, любящих рассказывать истории про неисправные компасы и неверные карты побережья. Его размышления прервал щелкнувший засов двери. Вошедший в кубрик юнга принес завтрак и его высушенную рабочую форму. Юноша молча поставил перед ним еду и, казалось, хотел было уходить, но передумал, вытянулся перед ним по стойке смирно и доложил по форме, что после завтрака с ним желает побеседовать капитан собственной персоной, и у него, Берроуза, есть ровно полчаса на сборы. Берроуз ничего не ответил, лишь кивнул головой и, не соблюдая церемоний, стал переодеваться в свой костюм прямо на глазах юнги. Тот, удивленно вытаращив глаза на Берроуза, застыл в нерешительности, потом, будто испугавшись, быстро ретировался из каюты, не забыв, однако затворить дверь и закрыть засов.
* * *
Капитаном патрульного фрегата оказался усатый предпенсионного возраста служака. Его темно-зеленый китель явно был мал ему в плечах, и видно было, что он не часто надевает этот выходной костюм.
– Не желаете ли кофе, господин Берроуз? – спросил его капитан.
– Нет, спасибо. С кем имею честь, простите, – задал встречный вопрос Берроуз, пощупав нашивку на своей груди, где, по обычаю флота Империи у морских офицеров было вышито имя и группа крови. У республиканцев это было не принято.
– Ээээ…, – замешкался усатый, – Лорензу, капитан фрегата "Белая Орхидея".
– Ну, раз такое дело, давайте ваш кофе господин Капитан, – сделав ударение на слове "капитан", произнес Берроуз.
– Конечно, господин Берроуз. Я уже радировал в Троттердакк, Вас там встретят эти умники из контрразведки. Мое дело довезти Вас в целости и сохранности и сдать по описи, – широко улыбнувшись золотыми зубами, ответил Лорензу.
– Капитан Лорензу. Я хотел бы сделать официальное заявление
– Заявление?! Хмм…ну заявляйте, – служа скептически посмотрел на Берроуза.
– Согласно Хартии о Разделе морей, я имею права на неприкосновенность. Империя и Утликан не ведут боевых действий и не находятся в состоянии войны. Посему Вы обязаны сообщить консулу Империи о том, что нашли меня и передать в руки официальных лиц Империи сразу по прибытии в порт.
– Ну, Вы как… Да Вы не кипятитесь, господин Берроуз. Все, что Вы говорите, верно, но проблема в том, что Вас не существует. Вы утопленник, и про Вас никто не знает. Поэтому я везу в некотором роде призрака, – Лорензу рассмеялся, показав ряд золотых зубов.
– Хорошо, – Берроуз попытался успокоиться и взять себя в руки, – Что с моим другом Стени?
– Не беспокойтесь, господин Берроуз, с Вашим спутником все в порядке, он жив и здоров. Хотя нам пришлось его немного успокоить. Но сейчас уже все нормально. Через два дня мы дойдем в Троттердакк, и все будет совсем замечательно, – потирая руки о карманы кителя, ответил Лорензу.
– А теперь отдыхайте господин Берроуз, берегите себя. Эй, юнга, отведите его назад в каюту.
* * *
Два дня спустя, как и обещал капитан Лоренцу, "Белая Орхидея" причалила в военной зоне порта Троттердакк. Двое в штатском, в длинных черных плащах и коричневых фетровых шляпах пришли в каюту, где содержался Берроуз, ловко надели на него наручники и, не дав оглядеться, повели на пирс к тюремной машине с железным кунгом вместо кузова.
Шагая по палубе корабля, Берроуз искал глазами мичмана Стени, но второй машины нигде видно не было, да и охранники, кажется, приехали только за ним. Спустившись вниз по трапу, не говоря ни слова, они втолкнули его в узкую дверь кунга. Один из охранников, поднявшись на ступеньку, с лязгом навесил замок, еще раз посмотрев в маленькое зарешеченное окошко, убеждаясь, что Берроуз никуда не пропал. Машина взревела двигателем, наполнила воздух сизым дымом и покатилась в направлении города.
Берроуз никогда не был в столице Республики, поэтому никак не мог отказать себе в любопытстве посмотреть, как же выглядит этот мифический и прежде недоступный для него город. Тем более, возможно, это была его последняя возможность увидеть небо и солнце. Столица республики была совсем не похожа ни на Холленверд, ни на другие города и порты Империи. Высокие здания странной формы, иногда овальные по краям, иногда напоминающие пирамиды или поставленные вертикально карандаши. Спускающиеся по склонам холмов террасы длинных домов вдоль бесконечно тянущихся к горизонту улиц. И тысячи, десятки тысяч окон смотрящих на него, прикрытых ставнями причудливых форм или вовсе бесцеремонно открытых.
Огромные стеклянные витрины-стены магазинов, множество вывесок рекламирующих различные товары, банки и бесчисленные адвокатские конторы. Одна из реклам была нарисована прямо на торце большого дома – высокие уходящие в бело-голубое небо здания на берегу океана, многочисленные пароходы, бороздящие воды залива, а на переднем плане мужская рука в белой сорочке, держащая конверт с цветными штемпелями. Берроуз не успел прочесть, что означал этот рисунок – тюремный грузовик ускорил ход и свернул за угол.
Однако, более всего его поразило количество машин. Он никогда не видел такого их числа. Город был словно населен машинами. Они попадались им на пути постоянно, гудя, дымя двигателями, выскакивая из боковых улочек и переулков. На одном из перекрестков тюремный грузовик остановился рядом с очень длинным грузовым тягачом, перевозившим огромную сверкающую на солнце стальную шестерню диаметром локтей в десять. Берроуз прижался к зарешеченному окошку, стараясь разглядеть механизм, пока тот не скрылся из виду за рядом домов.
Чем ближе они приближались к центру города, тем ярче становились вывески, тем богаче становились рекламные плакаты, изысканнее витрины магазинов. По узким тротуарам текла пестрая толпа разношерстных клерков, уличных торговцев, носильщиков и курьеров. Все они куда-то спешили, кто-то читал на ходу, кто-то доказывал что-то своим собеседникам, активно жестикулируя. Мальчишки-газетчики бегали вдоль улиц, громко выкрикивая заголовки газет, и, быстро продав свой товар, бежали в лавки, чтобы забрать следующую порцию свежеотпечатанных газет. Носильщики-рикши с раскрашенными грузовыми тележками, криками расталкивая толпу, спешно везли свою поклажу. Берроуз обратил внимание на нескольких женщин – их одежда была крайне необычна своей откровенностью и яркостью, что было странно для него жителя, Империи с ее традициями чопорности и классики во внешних проявлениях. Город напоминал муравейник со своими ходами улицами, расписанными ролями жителей, термитниками высоток и потаенными крысиными норами городских трущоб.
