Владимир Тучков - Ставка больше, чем жизнь
Естественно, Стрелка никогда не была Викой, потому что в паспорте было написано «Татьяна». Естественно, адрес она подставила липовый, не свой. Естественно, это была не её фотка, а сосканированная из «Пентхауса» чувырла с огромными сиськами. Весь фокус заключался в том, что лох, который получает такое письмецо, сразу же открывает вложенный в него джейпеговский файл, чтобы посмотреть на грудастую «Вику». И сразу же начинает работать приделанный к джейпегу вирус-троян. Сканирует винт, считывает все хранящиеся там пароли и потом, когда лох запускает свою почтовую программу, троян быстренько сует в ящик исходящих сообщений свое письмецо с паролями и всякими другими нужными сведениями. Несколько миллисекунд и – письмецо полетело по Стрелкиному адресу.
Конечно, таких лохов становится все меньше и меньше. Грамотный народ, получив письмо неизвестно от кого да ещё с вложенным в него файлом, сразу же выкидывает его в корзинку. Однако иногда этот финт проходит даже в очень солидных компаниях.
Вскоре Стрелке надоел полуграмотный американос, и она отшила его тремя факами.
Осмотрелась вокруг. Слева сидел Кривой Чип, который что-то долбил своей крякалкой. Весь потный был, видать, не на тех нарвался.
Справа был какой-то немолодой, но неплохо сохранившийся человек. Не только незнакомый, но и совсем чужой, потому что он не стучал по клаве, как это делают профессионалы, а елозил по монитору полудохлой мышью. «Какого хрена приперся?» – подумала Стрелка почему-то совершенно беззлобно. Человек, увидев, что за ним наблюдают, повернулся и подмигнул.
И опять Стрелке почему то не захотелось показать ему средний палец правой руки. Вместо этого она совершенно неожиданно для себя спросила:
– Ты кто?
– Танцор, – ответил человек и шустро отстучал каблуками какой-то жутко знакомый ритм. Вначале Стрелка подумала, что это что-то из Земфиры, а потом поняла, что хэндшейк – когда телефонный модем стыкуется с сервером, то в динамике точно такой же звук. И рассмеялась.
– Что уж тут такого смешного-то? – без всякой обиды спросил чувак. (Стрелка уже поняла, что он вполне тянет на чувака). – Ну, Танцор. Не Кукарача же?
– Да нет, ничего. Просто вспомнила, как мой второй отчим читал мне книжки, когда совсем маленькая была. И там был такой стишок: «А у меня щенок веселый был. Спляшем, Пегги, спляшем».
– Ну и что?
– Да то, что кроме него мне книжек никто не читал. Ни мамаша, ни все её остальные собутыльники. А этот был какой-то случайный, целый год никак не мог понять, куда вляпался. А потом пропал… На тебя, кстати, чем-то смахивал. Не шокирует, нет?
– Ну, здравствуйте! – Танцор понял, что это то, что надо, и попер напролом, пошел импровизировать на всю катушку, потому что, как он понял, тут нужен треп, балаган, буффонада. – Наконец-то признала старого. А помнишь из той же книжки: «Робин-бобин, барабек, скушал сорок человек. И корову, и быка, и кривого мясника»? И не пропал я никуда. Просто на войну пошел, потому что ВДВ – небось, слыхала про такое? – всегда на войну ходят, даже когда войны нет и в помине. Ох, и хлебнул я там: вся грудь в медалях, да зато вся задница в осколках. По госпиталям долго валялся, одна сестричка научила на протезах танцевать. Вот и стал Танцорам. Теперь все по филармониям да по гастролям, цветы корзинами, деньги мешками, звездюли совковыми лопатами огребаю. А сама-то кем будешь?
«А он ничего будет», – подумала Стрелка, – «во всяком случае что-то новенькое и совсем не тухлое». И ответила, загадав, что если про собаку Стрелку, которую когда-то в космос посылали, начнет распинаться, то, значит, полный кретин. И даст она ему тогда незаметно, чтобы внимания не привлекать, своим увесистым ботинком по лодыжке. И чуваку крупно повезет, если у него там не живая кость, а протез никелированный. Так, сверху полировка отскочит, и все дела.
Танцор рассмеялся. Стрелка начала примеряться, чтобы попасть ботинком по самой косточке:
– Что уж тут такого смешного-то? – спросила она вкрадчиво.
– Да нет, ничего. Просто вспомнил, как ехал как-то раз из Москвы в Питер, а у меня ночью шузы увели. Так пришлось к дорогой тетушке заявиться утром босиком. Не совсем, правда, все-таки в носках был.
– Ну и что?
– Да просто поезд назывался «Красная стрела». Не шокирует, нет?
– Ни грамма.
– Это хорошо. Потому что все же носки несвежие, потому что жара была, бактерии, запах.
– А откуда ты такой красивый нарисовался-то? – Стрелке этот чувак уже начинался определенно нравиться. Не только его треп, но и то, что при этом у него глаза были, как и у нее, когда невзначай в зеркало глянет, грустные. – Тут у нас люди умелые собираются. А ты явный чайник. У тебя это прям на лбу написано. К экзамену на референта что ли готовишься? Чтобы там «знание Microsoft Office и Internet Explorer обязательно»? Угадала?
– Да нет, от смерти бегаю.
Танцор сказал это так просто, так естественно, и улыбнулся при этом, улыбнулся без какого бы то ни было выеживания, что Стрелка сразу же поверила. Ведь хакер без интуиции – это пустое место.
– И далеко бежать собираешься?
– Как получится.
– А нельзя поконкретнее? – Стрелку это дело зацепило. Пока ещё не сильно, но зацепило определенно. Хоть и понимала, что надо прямо сейчас вытащить из трехдюймового окошка дискету, убрать её в рюкзак, встать, выйти на улицу и, не дожидаясь троллейбуса, ловить тачку, чтобы ехать отсюда далеко и быстро. Такие тайны, понимала, она, когда с тобой начинают ими делиться, могут стоить очень дорого. Для того, кого в них посвящают.
Однако чувак чем-то примагничивал. Стрелка чувствовала, что его история – это не тупой и бесполезный бег от быков со стволами, которым взбешенные кредиторы велели замочить севшего на мель должника. Что в этой истории есть что-то такое, что очень важно не только для него, но и для нее. А к тому же чувак был приятный, а Стрелка небезосновательно считала себя оторвой. – Так что у тебя стряслось-то? Бандиты достали?
– Не поверишь, но я толком сам ничего не знаю, – с готовностью откликнулся Танцор на, как ему верно показалось, Стрелкину заинтересованность. Танцор перешел почти на шепот. – Только не считай меня шизиком, прошу тебя.
– Да ты че зашептал-то? – удивилась Стрелка. – Здесь же все свои!
– Свои! – ответил Танцор оглянувшись. – Когда дома совершенно один сижу, и без свих, и без чужих, то и там ни хрена никакой безопасности. Можешь сама убедиться.
– Ага, щас, разлетелась! – зачем-то сказала Стрелка совершенно не к месту. Просто на неё иногда накатывало чисто женское, что-то типа флирта. – Я не по этому делу!
– Да я, блин, совсем про другое.
– Ну, извини. В доме повешенного не говорят о сексе. Извини за мою стервозность. Иногда накатывает. Так что же у тебя стряслось-то?
