Виктор Егоров - Приключения 1969
— Отвечают!.. Отвечают, Ленка!.. — и на лице ее появилось такое детски счастливое выражение, что Лена, забыв об опасности, бросилась к ней, обняла за плечи и поцеловала.
Через несколько минут первая телеграмма расшифрована: штаб поздравляет с прибытием, просит сообщить адрес и день, когда начнется передача сообщений.
— Адрес передай сейчас!.. Скажи, что станем регулярно работать с шестого ноября.
Опасно, но как же не ответить! В штабе наверняка подумают, что с ними снова что-то стряслось.
Через минуту Надя получила «квитанцию» — «Понял!» — и выключила рацию.
— Ну, Ленка, живем!
Девушки убрали рацию, привели комнату в порядок.
Теперь нужно подумать, как жить дальше. Денег оставалось совсем немного. Тетя Маня, дальняя родственница Лены, велела им побольше заплатить начальнику районной полиции Крицуленко за его ценную услугу: прописка — дело великое. Он человек нужный и еще не раз пригодится. Кроме того, девушки купили себе теплые вещи, и вот теперь денег у них осталось еще на недельку. Прикидывали и так и этак, ничего не получалось. И вдруг Лена хлопнула ладонью о край стола:
— Надька! Кажется, я знаю, кто нам поможет.
— Неужели опять пойдешь к тете Мане?
— А Валя?..
Надя вздохнула:
— Давай попробуем… Только бы нам опять в какую-нибудь неприятность не влипнуть.
Глава вторая
ПУТЬ, ПОЛНЫЙ ОПАСНОСТЕЙ
Полет был долгий и тяжкий. Моторы монотонно гудели, а в круглых окошечках фюзеляжа могильная тьма. Сумеет ли штурман вслепую вывести самолет к тому месту, которое капитан Лялюшко утром отметил на карте крестиком?..
Как ломит затекшие плечи! Сначала казалось, что ремни и лямки спокойно, даже ласково их облегают. Но теперь это уже настоящая пытка! Чего только на плечах и на поясе не навешано: и парашют, и радиостанция, и свертки с одеждой. Выдержали бы только парашюты, когда раскроются в воздухе…
Удивительное чувство! Вот они уже летят над поселками и городами, занятыми врагом, но ощущение того, что в самолете они как бы еще на своей земле, согревает душу и отгоняет мрачные мысли…
…Когда ранним утром капитан Лялюшко вошел в комнату девушек, вынул из полевой сумки несколько плиток шоколада и, бросив их на стол, чрезмерно веселым голосом крикнул: «Угощайтесь, девчата!» — Лена сразу поняла, что принятое накануне решение осталось в силе. Лялюшко всегда угощал шоколадом тех, кто скоро должен идти на задание. От доброты душевной ему хотелось чем-то скрасить последние часы перед разлукой. Да, перед разлукой… Многих провожал через линию фронта Лялюшко и многих уже после этого больше никогда не встречал.
…Моторы гудят и гудят. Сколько они уже в полете? Наверно, больше трех часов. А ведь совсем недавно еще сидели в садике перед домом и пели «Катюшу». И Лялюшко пел с ними, и у полковника, начальника разведотдела армии, оказался высокий тенор. Странно, что этот суховатый человек умел так проникновенно петь.
Пели вчетвером. Больше никого в садике не было. И позвать никого нельзя. Таков уж строгий порядок. Разведчики уходят на задание тихо, незаметно, лишь немногие знают, куда они идут, что им предстоит совершить. И совсем уже дикому не известно, что ждет их, когда они окажутся одни среди врагов.
Они летят сейчас в Одессу. В город ее детства. Там у нее раньше было много друзей. Найдет ли она кого-нибудь из них? Уцелел ли дом, в котором она жила? И какой стала теперь Одесса — город, захваченный врагами?..
…Недели две назад Лену вызвали в штаб армии к приехавшему в их часть генерал-полковнику, молодому полноватому человеку. Он подробно расспрашивал ее об Одессе, как будто хотел удостовериться в том, что она хорошо знает город. А потом стал расспрашивать, не боится ли она воды и умеет ли хорошо плавать. Ничего лишнего он не сказал, но Лена поняла: ее хотят забросить в Одессу с подводной лодки. Однако через несколько дней Лялюшко стал усиленно готовить их с Надей к прыжку с самолета.
Сейчас Лена думает о Лялюшко почти с нежностью. Даже забыла, что совсем недавно он «до небес» распек ее за то, что она ходила на танцы и поздно вернулась домой.
— А ты знаешь, с кем танцевала? — грозно спросил он ее тогда, сверля острым взглядом сероватых глаз. — Может быть, это был вражеский агент, которого подослали, чтобы выследить расположение нашей школы?..
Надя молчит, и Лена дотрагивается до ее плеча.
— Чего тебе? — отзывается Надя. Во тьме ее лица не видно. И дыхания из-за рокота моторов не слышно.
— О чем думаешь?
— Новую автобиографию зубрю.
Да, и у Лены теперь тоже другая биография. И фамилия не Бутенко, а Бондаренко. Елена Николаевна Бондаренко из Мариуполя.
За те месяцы, что они готовились к переброске в Одессу, Лена так вжилась в новую биографию, что на свою прежнюю жизнь смотрела как бы со стороны. Жила когда-то в Одессе девушка Лена Бутенко, каждый день ходила на работу в детский сад, возилась с детьми, любила их… Разве это она?.. Нет, скорее совсем другая девушка.
Однажды она рассказала об этом своем ощущении Наде.
— Подумать только! — улыбнулась та. — Я сейчас вдруг вспомнила, что перед войной меня выбрали в райсовет, и сама удивилась… Не меня, конечно, а Надю Зайцеву. Ты такую знаешь?
— Когда-то, кажется, слышала.
Обе засмеялись, но на душе у каждой стало как-то грустно. В этом они, однако, друг другу не признались.
И вот вчера утром, на последнем инструктаже, они поставили подписи под приказом, который предписывал им обосноваться в Одессе, проникнуть на работу в порт и передавать по радио сведения о выходе в море вражеских кораблей и транспортов, о всех грузах, которые поступают в порт и из него отправляются, о всех вновь прибывающих воинских частях, о танках и самолетах, а также о многом другом, что может представлять интерес для командования. Им нужно действовать крайне осторожно и осмотрительно. Подыскать, если удастся, одного-двух деятельных помощников, но широких связей с подпольем не устанавливать. Их сила в полной конспирации.
Соблюдать конспирацию и в то же время завязывать связи! Как это сложно, девушки почувствовали в первые же дни…
Одесский порт — ключевая немецкая база на Черном море. Сюда приходили вражеские транспорты с войсками и оружием, разгружались, а затем войска двигались на южные участки фронта; отсюда вывозились награбленное продовольствие и машины; через одесский порт насильно угоняли в Германию многие тысячи мужчин и женщин — рабочую силу, способную заменить мобилизованных в армию немцев. Иметь свои глаза и уши в порту, получать регулярную информацию о кораблях и грузах крайне необходимо.
