Владимир Максаков - Глубокий рейд. Записки танкиста
— Сами едят, бессовестные, а гостей у порога держат, — вдруг услышали мы от двери удивительно знакомый голос. Все замерли.
— Кто это?
— А это мы, собственными персонами. Весь день не ели, не пили, чарки солдатской к губам не подносили, — сказал тогда Овчаренко. — Вот и механик-водитель стоит со мной рядом, ногами от нетерпенья топочет и быстрее пустить свои челюсти в действие хочет.
Обедающие, побросав ложки, бросились к двери, чиркая спичками, чтобы осветить лица пришедших.
— Да вы хату спалите и нас тоже. Мы и так сегодня чуть не сгорели, — смеялся Овчаренко, переходя из одних крепких объятий в другие.
А что с ним сейчас? Что с Ваней? Хорошо, если наше беспокойство окажется напрасным, как и в тот раз…
А с разведчиками случилось вот что.
Ваня и Овчаренко уже около часа пробирались к Поповке. Идти приходилось чуть не по пояс в снегу. Было жарко. Но стоило остановиться, как холодный ветер и отсыревшая одежда вызывали неприятный озноб.
Выйдя на грейдер, проложенный еще до войны, разведчики увидели колонну танков, двигавшуюся им навстречу. Прятаться было уже поздно, и они, сойдя с дороги, остановились на обочине, пропуская мимо себя шедшие на небольшой скорости танки. Разведчики насчитали двенадцать машин. Вслед за танками по проложенной гусеницами колее двигались восемь бронетранспортеров с автоматчиками. Три вездехода тащили полевые пушки.
— Вон какую силу против нас бросают они, — сказал Семен Овчаренко Ване, как только последняя машина прошла мимо них. — Как бы они, гады, не побили цивильных в вашей Шишиловке. Успели бы только люди уйти подальше в лес.
На миг темное облачко тревоги пробежало по лицу Вани. В Шишиловке остались у него мать и младшая сестренка. Но он тут же заверил Овчаренко, что шишиловцев будет трудно теперь отыскать.
Подходя к Поповке, разведчики не пошли в деревню по грейдеру, а, свернув в поле, задами прокрались к домику, стоявшему на отшибе в саду. Здесь жил Ванин дядя, кузнец Павел Никитич Прокопенко.
Павел Никитич с самого начала войны ушел на фронт, но в боях под Львовом ему осколком мины перебило левую руку, которую тут же, в санбате, пришлось ампутировать.
Санитарный поезд, вывозивший раненых в тыл, по пути разбомбили фашистские «юнкерсы». Немецкие моторизованные дивизии прорвались далеко в тыл, отрезав некоторые части от основной массы наших отходивших войск. Отдельные группы и отряды, а часто целые подразделения, разрывая кольцо окружения, двигались на восток, на соединение со своими армиями.
С тяжелыми ранениями, полученными во время бомбежки санитарного эшелона, Прокопенко в конце второй недели добрался до своего села. Там благодаря неусыпным заботам жены, Марии Ильиничны, через месяц он встал на нош. Месяца два ему пришлось сидеть дома. Потом с помощью своего пятнадцатилетнего сына он стал делать зажигалки, жестяные керосиновые лампы и начал выезжать с ними на два-три дня в Винницу на базар. Раз от разу выезды эти становились все более продолжительными. Сдав в городе свой товар и закупив там что-либо, он стал бывать и в других селах, частенько пропадая из дома на целые недели.
Павел Никитич, ненавидевший немцев всеми силами души, связался с подпольным центром и, под видом торговли всякими безделушками, работал связным между советскими людьми, оставленными в районе. Он распространял листовки, выпускаемые в подпольной типографии, и собирал сведения о противнике, которые затем передавались по радио в центр партизанского движения.
Немцы не раз врывались ночью в квартиру старика, переворачивали все вверх дном, но, ничего не находя, самого хозяина пока не трогали. По-видимому, они рассчитывали проследить за его связями и накрыть с поличным. Но Прокопенко был очень осторожен.
Ваня и Овчаренко пробрались к дому Павла Никитича и потихоньку постучали в окно. Жена Прокопенко, Марья Ильинична, приоткрыв занавеску, узнала своего племянника. Разведчики услышали, как звякнула щеколда. На улице было еще темно, шел снег. Оглядевшись по сторонам, Ваня и Семен быстро шмыгнули в приоткрытую дверь. В маленькой, тесной кухоньке их обдало волной теплого воздуха.
Посматривая подозрительно на Овчаренко, Марья Ильинична ушла с Ваней в соседнюю горницу.
Оттуда Семен услышал низкий, спокойный голос хозяина:
— Да что же ты, хлопец, тянешь кота за хвост. Так бы и говорил сразу. А то, видишь ты, конспиратор, а сам притащил разведчика прямо в хату.
В ответ прозвенел голосок Вани:
— А чего же мне было не привести? Я же знал, дядя Павел, что ты не подлюка.
— Ха-ха-ха! — загремел Прокопенко. — Подлюка! Ишь выдумал, постреленок.
На пороге появилась огромная, угловатая фигура старого кузнеца, из-под его локтя выглядывала курносая сияющая физиономия Вани.
— Ну, здравствуй, товарищ, здравствуй! Давненько мы вас не видали. Да вот и дождались, — приветствовал поднявшегося с лавки Овчаренко Павел Никитич, протягивая свою широкую, как лопата, заскорузлую черную ручищу.
— А ну, хлопцы, разувайтесь, раздевайтесь и садитесь поближе к печке. Дай-ка им, жена, чего-нибудь на ноги, а их обувку просушить надо. Тебя как величать-то, товарищ дорогой?
— Семен Овчаренко.
— Овчаренко? А по батьке как будешь?
— Митрофаныч.
— Ты не из Новоград-Волынска? Знал я там Митроху Овчаренко, в мастерских кузнецом работал.
— Нет, я из-под Жмеринки. А батько у меня был председателем колхоза.
— Ну, добре. Давай сперва вот о чем договоримся, — предложил Прокопенко. — Что считаешь нужным, — говори прямо. Вопросов задавать не буду. О себе скажу только, что сложа руки я здесь тоже не сижу и кое-что для общего дела сделал.
Овчаренко рассказал о взрыве склада, уничтожении автоколонны, о последнем бое в Шишиловке.
— Молодцы, хлопцы! Так их, гадов ползучих! Тут у нас в Поповке для вас тоже работенки хватит. Ты, Ваня, надень мои чоботы, да сходите-ка вы с Гришуткой в село. Посмотрите, что там произошло нового за ночь. Примечайте все лучше, да долго не задерживайтесь. А мы пока тут с товарищем потолкуем.
Ваня с Гришуткой пошли на село, а Павел Никитич стал подробно объяснять Семену все, что касалось расположения немцев в Поповке.
Каждый день в селе стояло до трехсот человек. Многие из них уже жили тут больше недели. В центре села, возле церкви, в здании сельского совета находился штаб. Здание охранялось эсэсовцами. Сюда часто подъезжали легковые машины, иной раз сопровождаемые автоматчиками на бронетранспортерах. Отовсюду тянулись подвешенные на временных мачтах телефонные провода. Неподалеку от штаба в двух хатах размещался караульный взвод. На Заречной улице, почти на самой окраине села, находились два бензохранилища, обнесенные кругом высокой сетью колючей проволоки. Чуть дальше стояли две зенитные батареи. Вверх по Подгорной, в саду возле школы, уже два дня стояли три танка. Вчера Гриша часа четыре наблюдал за ними и выяснил, что в машинах часто не оставалось ни одного человека, а к вечеру, выставив возле танков караул, экипажи, захлопнув люки, уходили спать в хаты. Возле многих домов стояла автомашины.
