Генри Хаггард - Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада
Месяц за месяцем, год за годом волки охотились за мертвецом. Каждую ночь они, щелкая зубами, бросались на стену пещеры, но не доставали до мертвой ноги. Одну ногу они сожрали, но другую достать не могли.
Я смотрел, исполненный ужаса и волнения, как волчица, высунув язык, прыгнула так высоко, что почти достала до висящей ноги. Она упала назад. Я понял, что это ее последний прыжок. Она надорвалась и лежала, громко воя. Изо рта ее струилась черная кровь.
Волк все видел, он приблизился, обнюхал ее и, решив, что она убилась насмерть, схватил ее за горло и стал теребить. Теперь пещера огласилась стонами, воем, все волки катались по земле под сидящим высоко человеком. В багровом свете заходящего солнца эта картина, эти звуки были столь ужасны, что я дрожал, как ребенок.
Волчица заметно слабела, так как белые клыки самца глубоко вонзились ей в горло. Я понял, что настала минута покончить с ним.
После недолгой, но ужасной борьбы мне удалось уложить его ловким ударом дубины.
Немного погодя я оглянулся и увидел, что волчица стала на ноги, как ни в чем не бывало. Знай, Умелопогас, такова природа этих злых духов, что, грызясь постоянно, они не могут истреблять друг друга. Только человек может убить их, и то с трудом. Итак, она стояла, поглядывая не на меня, даже не на мертвого самца, а на того, кто сидел наверху. Заметив это, я подкрался сзади и, подняв Стража, опустил его вниз со всей силой. Удар пришелся ей по шее, сломав ее. Волчица перекувыркнулась и издохла.
Отдохнув немного, я подошел к отверстию пещеры и выглянул. Солнце садилось, лес почернел, но свет еще сиял на лице каменной женщины, вечно восседающей на горе. Мне пришлось ночевать тут. Несмотря на полнолуние, я не смел спускаться один, окруженный волками и привидениями. А уж вынести сидящего в расщелине тем более не мог. Нет, приходилось оставаться, поэтому я вышел из пещеры к ключу, бьющему из скалы справа, и напился. Потом я вернулся, уселся у входа в пещеру и следил, как потухал свет на лице земли. Пока он угасал, стояла тишина, но потом проснулся лес. Поднялся ветер, зашумели зеленые ветки, похожие на волны, слабо озаренные луной. Из глубины леса неслись завывания привидений и волков, им ответил вой с вершины скал, вот такой вой, какой мы слышим, Умелопогас, сегодня ночью!
Ужасно было сидеть здесь, у входа, про камень я еще не знал, да если бы и знал, то не согласился бы остаться внутри с мертвыми волками и с тем, кого они стремились сожрать. Я прошелся по площадке и посмотрел вверх. Свет месяца падал прямо на лицо Каменной колдуньи. Мне показалось, что она смеется надо мной. Я тогда понял, что нахожусь на месте, где являются мертвецы, где злые духи, носящиеся по свету, гнездятся, как коршуны. Я вернулся в пещеру, чувствуя, что надо что-нибудь предпринять, иначе можно сойти с ума. Я стал сдирать с мертвого волка шкуру.
Я работал около часа, напевая и стараясь не думать ни о том, кто висел в расщелине, ни о завываниях, которые оглашали горы. Но месяц все ярче освещал пещеру. Я мог различить форму костей висевшего, даже повязку на его глазах. «Зачем он завязал глаза? — размышлял я. — Чтобы не видеть свирепых морд бросавшихся на него волков?»
Между тем вой все приближался, я видел серые тени, подкрадывающиеся ко мне в сумерках. Вот совсем близко сверкнули огненные зрачки, острое рыло обнюхало волчий труп. С диким криком поднял я Стража и ударил. Раздался крик боли, что-то ускакало в темноту. Наконец, шкура была содрана. Я бросил ее в сторону и, схватив труп, дотащил его до края скалы и оставил там. И вот завывания стали приближаться, я увидел подкрадывающиеся серые тени. Они обступили труп, накинулись на него и стали жестоко драться, разрывая на куски. Потом, облизываясь красными языками, волки убежали обратно в лес.
Во сне это было или наяву? Не знаю. Вдруг я увидел свет. Да, Умелопогас, это не мог быть свет месяца, падающий на скелет, нет, то был красный свет, висевшая фигура точно пылала в нем. Я все смотрел, и мне показалось, что отвисшие челюсти задвигались, и из пустого желудка, из высохшей груди вырвался резкий голос.
— Привет тебе, Галаци, сын Сигуяны, — сказал голос, — привет, Галаци-волк! Скажи, что ты делаешь здесь, на Горе Привидений, где столько веков уже Каменная колдунья сторожит конец мира?
Я отвечал, Умелопогас, или мне показалось, что я отвечаю, ибо голос мой тоже звучал дико и глухо.
— Привет тебе, мертвец, сидящий, как коршун, на скале. Слушай, почему я здесь, на Горе Привидений: я пришел за твоими костями, чтобы твоя мать могла похоронить их!
— Много, много лет просидел я тут, Галаци, — отвечал голос, — следя, как привидения-волки подскакивают и стараются стащить меня вниз, так что скала стала гладкой под их скользящими лапами! Так просидел я еще живым семь дней, семь ночей, томясь голодом, с голодными волками по соседству. Так просидел я мертвым много лет в сердце Каменной колдуньи, следя за месяцем, солнцем, звездами, прислушиваясь к вою волков-привидений, пожирающих все подо мной, сидел, проникаясь разумом вечной неподвижной колдуньи. Но мать моя была молода, прекрасна, когда я вступил в зачарованный лес и взобрался на каменные колени. Как выглядит она теперь, Галаци?
— Она поседела, сморщилась, очень постарела! — ответил я. — Ее считают помешанной, однако я по ее желанию пришел разыскать тебя, вооруженный Стражем, принадлежавшим твоему отцу и перешедшим теперь ко мне!
— Он останется при тебе. Галаци, — сказал голос, — потому, что ты один не побоялся волков, чтобы предать меня погребению. Слушай же, — ты проникаешься разумом вечной, давно окаменелой колдуньи, ты и еще другой. Не волков ты видел, не волков убил, нет, это души злых людей, живших в давно прошедшие времена, обреченных скитаться по земле, пока не истребит их человек. Знаешь ли ты, как жили эти люди, Галаци, чем они питались? Когда просветлеет, взберись на каменные плечи колдуньи, загляни во впадину между ее грудей. Тогда увидишь, как жили эти люди. Им произнесен приговор, они обречены блуждать истощенные, голодные, в волчьем образе на Горе Привидений, где когда-то жили, до тех пор, пока не погибнут от руки человека. Раздирающий голод заставляет их годами тянуться к моим костям. Ты убил их царя, а с ним и царицу. Слушай дальше, Галаци-волк, каким разумом я награжу тебя. Ты станешь царем волков-привидений, ты, да еще один, принесенный тебе львом. Накинь на плечи черную шкуру, тогда волки пойдут за тобой, все оставшиеся триста шестьдесят три волка, и пусть тот, кто явится к тебе, оденет серую шкуру. Куда вы двое поведете их, там они все пожрут, принося всем смерть, а вам — победу. Знай одно, что они сильны только в тех местах, где прежде добывали себе пищу. Недобрый дар взял ты от моей матери — Стража. Хотя без него ты бы никогда не одолел царя волков, но зато, приобретя его, ты сам погибнешь. Завтра снеси меня к матери, чтобы мне уснуть там, где уже не мечутся духи-волки. Галаци, я закончил!
