Натали Аббре - Приказ для дамы
— Как незаметно снял золото?
— Специалист видно по золото сниманию.
— А сейчас, что произошло?
— С последней электрички шла Агнесса, приехала она в наш городок к тебе. Так вот, мужик неопределенной внешности ее догнал, стал рвать с нее сережки, да грубо так, ухо немного надорвал. Агнесса разозлилась и стала защищаться, в пальто была. В грязь свалились, дрались. Снял он с нее сережки с алмазами, и кольцо с алмазом. Сильный мужик. А пальто стало — комок грязной ткани, хоть выбрасывай. Джек, ты уж подумай, кто так мог поступить, и городок маленький, все всех знают.
— Марианна, ты меня хорошо озадачила, — сказал Джек.
— Джек, не прибедняйся, у тебя помощник Марк, да и так ты больше всех все знаешь в нашем крае.
А опытному милиционеру и искать не надо, с Зои у вокзала сорвал кольцо проезжий, его найти трудно, похоже не местный парень. А кто с ушей Агнессы бриллианты срывал, и кольцо взял, тут подумать надо. Кто-нибудь из приезжих, кто приехал за ягодами, а уехать не на что. От отчаянья такие люди идут на все. Нет, чтобы поработали в леспромхозе, деревья бы порубили-попилили, на дорогу бы и заработали. Агнесса тоже хороша, чего ночью по поселку бродить без знакомых провожатых, могла бы и Джеку сообщить о своем приезде, и пальто бы целое было, и золото с бриллиантами на месте было бы. А вор, если не уехал уже, он найдет, а уехал — не найдет. Отдал вор золото проводнице и ищи — свищи ветер в поле.
Еще звонок:
— Джек, в реке утопленника нашли. Леску рыбак забросил, а она и зацепилась за что-то, он подумал, что коряга, оказался мужик неизвестный, на мизинце надето женское кольцо золотое.
Вот и преступник, — подумал Джек и позвонил Марианне.
— Марианна, зови Зою, идем золото опознавать. Само нашлось.
— Уже нашел, Джек? Вот спасибо-то тебе!
Кто мужика в речку сбросил? Неужели сам? — думал Джек, и знал, что это задача сложнее будет, но решат просто: виновен сам утопленник. Милиционер Джек в Холодном городе, как мужчина по вызову: поднять, найти, отдать, утихомирить… Один на всех.
Звонок по телефону:
— Джек, мужик в дверь стучит уже два часа, что делать? К Зое мужик ломится, а его не пускают, — сказала Марианна.
— А это не он в реке мужика утопил с женским кольцом?
— Джек, а мы откуда можем знать? Глеб сейчас в дверь ломиться. Так ты приезжай.
— Глеб? Знаю такого. А сами не разберетесь, без меня? Ладно. Иду.
Голос Глеба из-за двери:
— Что, милиционера вызвали? Зоя, ты что, совсем это того? Я — сам милиционер!
— Глеб, мы вызвали милиционера Джека, дверь-то из-за тебя мы уже меняли, а эту дверь ты не пробьешь, а все страшно.
Крик Глеба:
— Все, я слинял, бывайте!
— Бабы, сбежал Глеб? — спросил сквозь дверь Джек.
— Сбег, родимый, сбег, — ответила Марианна, открывая двери Джеку.
— Подробней рассказывайте, что — почему, где — как!
— Глеб приехал на поезде, выходит на перрон, а навстречу ему в вагон лезет мужик с кольцом, а кольцо ему знакомо, сам покупал, у нас в городе таких колец больше нет. Кольцо-то ему и блеснуло в глаза. Глеб не знал, что и думать, может, Зоя передарила его подарок. Ох, Глеб рассердился! Схватил мужика за шиворот и поволок к реке. На берегу выясняли отношения, выясняли, да приезжий и свалился в воду, а вода — холодная, нахлебался любезный…
— Так Глеб убил приезжего?
— А кто знает, кто знает?
— Да, сразу не разберешься. У меня письмо есть, баба мужика своего у нас искала, по всем приметам похож он на утопленника, — заметил Джек.
— Что делается на белом свете! Жалко бабу, а мужика нет. За Зою на него зла, — сказала Марианна. — Я еще узнала, что Зоя изображала немую, она у вас домработницей работала.
Проблема возникла с ушами Агнессы. Пальто выкинуть пришлось, и сережки с бриллиантами пропали, а разорванные уши у нее болели, шишки на них стали расти, плохо с ушами. Вспомнила она слова матери, что нельзя было уши ей прокалывать… Сидит, молчит. Уши Агнессы зашили в медпункте, а болят сильно. Сидит и думает, что золото с бриллиантами больше не наденет! И такое в ней безразличие появилось ко всему на свете, от собственной боли, от испорченных навсегда ушей! На ушах у нее выросли шишки вместо мочек. Страшно смотреть. Волосы обстригла и прикрыла уши.
Джек зашел в отделение, нашел письмо, где баба мужика ищет. Перечитал. А в глазах у него стояли больные уши Агнессы. Написал он бабе письмо, мол, нашли утопленника, похож на того, кого описали в письме, не написал лишь про то, что он на Агнессу напал и золото снял. Похолодало в поселке. Решили, что труп подождет до приезда женщины. Баба быстро приехала после получения письма. Опознала она утопленника, это был ее муж. На проведение суда женщина не настаивала. Узнав подробности происшествия, сказала, что мужик был задиристый. Попросила помочь его похоронить здесь, где умер, чтобы не возить домой, не поднимать там все дело снова. Чувствовалась, что от мужика этого ей очень доставалось при его жизни, но она держалась, как могла. Дело закрыли.
Глеб пришел в себя, и сказал Джеку, что он не виновен, оба они в реке искупались, да он-то местный, к холодной воде привычный, вот и выплыл, а тот, приезжий быстро отключился от холода, да еще воды нахлебался. Видно было, что его не откачать, вот и не стал его из воды тянуть. Да и самому холодно. Городок Холодный — спокойный.
Глеб только умер. И знаете, каким образом? Глеб — рубаха парень, купил в киоске очередную бутылку водки, шел довольный жизнью, с соседками шутил. Домой пришел, бутылку на стол поставил. Мать ему ужин поставила, да пошла в магазин. По дороге заболталась с соседками. С кем не бывает! Пришла домой — Глеб мертвый в прихожей пластом лежит… Вот Бог, смерть, какую ему дал! Здоровый мужик. В морге чуток подумали, что написать, чтобы не испортить биографию. Написали умное название про тромб. А надо сказать полгода назад, гадалка матери нагадала, что с ее Глебом что-то произойдет, чтобы она ко всему готова была.
Пришлый мужик, похоже, не совсем простым мужиком был. Отомстили за него. Мать Глеба поговорила с милиционером, он сам к ним пришел, проверить что, да как. Джек и решил, что пришлый был авторитетом в своем городе, жена его шибко боялась, и везти в свой город боялась. Джек обхватил свою голову.
Мать Глеба ему поведала:
— Значит, водка была отравлена, бутылку с водкой дома не обнаружили. О бутылке мне сказала соседка, которая видела Глеба с бутылкой водки. Глеб водку не покупал. В морге не пишут, что был пьян. Бутылку он вскрыл при мне, я ему ужин подала и ушла.
Джека стали донимать вопросы. Что было в отсутствии матери Глеба? Кто ее задержал дорогой? Кто пришел к ним в ее отсутствие? Почему Глеб лежал перед входной дверью ничком? Можно не поднимать всех вопросов, если смотреть поверхностно: все чисто и гладко и виновных нет, и человека нет. Джек вздохнул и пошел в пятиэтажный дом, на пятый этаж, к знакомым. Кто бы знал, как высок пятый этаж, относительно маленьких домиков, как с телевышки видно всю округу, весь городок, как на ладошке! Если еще и окна на две стороны дома выходят, то вы все знаете, все видите. Присосались люди к нефтепроводу — вам видно, подрались на берегу реки, и вы в курсе события. Вытащил человек компьютер из бухгалтерии, и вы видели странного человека. И вы молчите. А, что говорить! Житья не дадут, коль кто узнает о квартире наблюдательной. «Моя хата с краю, я много вижу, ничего не знаю», — этот принцип никто не отменял. Но Джек это качество пятых этажей знал, и при необходимости исподволь уточнял необходимые данные.
