Е. Фактрович - Плата за страх
Воздух уже нагревался. В еще прозрачном небе, не замутненном волнами марева, которое поднимется через час от раскаленной земли, с криком пролетела стая зеленых попугаев. Они летели из бескрайних лесов Париато, с далекого юга. Тяжело, неуклюже, но довольно быстро они тянулись к морю.
Джонни свалился на землю и сидел теперь, опершись спиной о переднее колесо. По-видимому, ему было очень больно. Температура у него поднялась куда раньше срока, самоуверенно назначенного Жераром.
— Послушай, француз, — попытался крикнуть Джонни. Но ему не хватило дыхания, и он долго собирался с силами, чтобы позвать снова: — Жерар, эй, Жерар!
— Какого черта?
— Подойди!
Штурмер подошел, недовольно бурча:
— Сейчас я тобой займусь. Можешь ты оставить меня покое хотя бы минут на пять?
— Послушай, скоро у меня начнется бред, и тогда будет поздно. Глубоко засели?
— До рессор. А что?
— Я знаю один способ. Но ты сразу займешься мной, ладно, Жерар?
— Я ведь сказал: как только вылезем…
— Нет, сейчас. С такой раной, как у меня… если ничего не делать… вся эта дрянь, попавшая в кровь, под кожу — это гангрена… Да еще под таким солнцем…
— Что это за способ?
— Обещай, что поможешь мне. Обещай, Жерар! Я не хочу тут подыхать…
— Знаю, что не хочешь ни тут, ни в другом месте. Так что это за способ?
— Мы им пользовались в Румынии, там есть такие же дороги. И этот фокус никогда не подводил.
— Послушай, ты что, рассказываешь свою биографию?
— А ты меня сразу перевяжешь?
— Да, зануда!
— Ну так вот… О черт, как мне плохо!.. Вобьешь оба лома перед машиной. Но не все равно где, а точно по оси… По оси… В этом все дело.
— По какой оси?
Джонни умолк. Казалось, он спит. Голова его свесилась на грудь.
— Джонни! Эй, Джонни!
Штурмер бросился в кабину, схватил фляжку с ромом. Потом вцепился раненому в волосы, откинул его голову назад и два раза сильно хлестнул по щекам. Вставил горлышко фляги в рот, плеснул. Джонни поперхнулся, но все-таки сделал глоток. Закашлялся — ром обжег горло. Струйки пены, желчи и рома потекли у него изо рта. Он открыл слезящиеся глаза, но взгляд оставался бессмысленным. Жерар не стал ждать:
— По оси чего?
— Не знаю… О чем ты?.. Какая ось?..
— Ты мне сказал: вобьешь оба лома по оси… И больше ничего: ты грохнулся в обморок. Так по какой оси?
Джонни задумался, наморщил лоб, и по морщинам к вискам потекли нефтяные ручейки. Потом заговорил задыхаясь; гримасы боли то и дело искажали его лицо:
— Так слишком трудно объяснить… Но ты вывернешься… У меня башка раскалывается… я тут, а башка катится туда, а я тут… Вот, значит… О чем это я?
Жерар схватил его за плечо и встряхнул. Но рука его скользнула по жирной коже, Джонни не удержался и свалился на бок.
— Как это сделать? — заорал Штурмер ему на ухо. — Как… это… делается?
— Будь проклято все, мне плохо… Помоги мне… Мне очень плохо, я больше не могу…
— Как это делается?
— Заклинишь тросы между ведущими колесами… От колес — к ломам. По оси, Жерар… По оси…
Он снова потерял сознание. Штурмер приподнял его и прислонил к колесу. Потом отцепил от заднего борта оба лома, взял в кузове кувалду и отнес все вперед, метров на пять—шесть от переднего бампера.
Раненый очнулся. Увидел своего напарника за работой, опустил взгляд на раны, которые так и остались непромытыми, неперевязанными. И безмолвно заплакал. Слезы круглыми каплями катились по его замасленному лицу. Он хотел позвать Штурмера, но снова почувствовал, что погружается в бездну, проваливается. Попытался было сопротивляться и сдался.
— Сейчас, — проворчал Жерар, проходя мимо, чтобы закрепить тросы на задних колесах.
Нефть уже просачивалась сзади в кузов. Времени не оставалось: через час нефть доберется до передних колес. Задние уже погрузились в нее полностью.
Жерар снова окунулся в грязевую ванну. Он не дышал, но нефть проникала ему в уши, в нос, обжигала слизистую оболочку. Жерар едва заставил себя не выскочить.
В правой руке — пеньковый трос. Стальной бы ему никогда не намотать… Чертовски плохо, что трос оказался коротким: не более двадцати метров, и его еще пришлось разделить надвое, по куску на каждую сторону. А от задней ступицы до переднего бампера не менее пяти метров.
Дотянувшись до ведущих сдвоенных колес, Жерар нащупал отверстия в дисках, между которыми нужно было зажать большой узел на конце троса, и, задыхаясь, вынырнул из нефтяной ванны.
Он схватил тряпку, которую заранее повесил на борт, вытер глаза. Нефть обжигала роговицу, и, когда он открыл глаза, боль сделалась нестерпимой. Но слезы, выступившие от боли, принесли облегчение: через минуту остались только неприятное ощущение масляной скользкой кожи да тошнотворный привкус нефти во рту.
Пришлось подождать, пока выровняется дыхание. Потом, дрожа от омерзения, он снова нырнул под грузовик. Главное было — не спешить, словно нормально работаешь где-нибудь в гараже. Спешка ничего не даст.
Металлические детали, резина колес — все, к чему он прикасался, было одинаково липким, и на ощупь почти не различалось. Ничего нельзя было опознать наверняка, не за что было ухватиться. Когда он вынырнул, чтобы перевести дух, полагая, что крепко зажал узел троса между дисками, трос остался в его руках, едва он за него потянул. Ему пришлось дважды все начинать сначала, и оба раза без толку. Перед третьей попыткой Жерар решил пять минут передохнуть.
Солнце уже высоко стояло в безоблачном небе Над поверхностью нефтяной лужи показались дрожащие струйки нагретого воздуха. Штурмер дошел до кабины, наклонился над щитком приборов, чтобы посмотреть, который час. Четверть девятого. С каждой минутой опасность возрастала. Он решил не делать передышки и вновь принялся за работу, не обращая внимания на стоны Джонни, раны которого начали гноиться под лучами солнца.
На третий раз получилось. И тут же он сообразил, как с первой попытки закрепить трос с другой стороны. Через десять минут и эта часть работы была сделана. Осталось лишь вбить ломы. Точно по оси, говорил Джонни, — конечно, по оси, — по той линии, что идет через сочленения дисков сдвоенных ведущих колес. Это было несложно: на грузовиках такого типа задний мост немного шире переднего.
Вбить лом в одиночку тоже оказалось вполне под силу бывшему золотоискателю. Штурмер вырыл киркой ямку, точно определив ее положение тросом: в натянутом положении трос не должен был задевать ни внутреннего, ни внешнего баллона заднего колеса.
Затем он вставил железный стержень вертикально в приготовленную для него воронку, укрепил лом камнями. Теперь оставалось только загнать его поглубже.
